Маруся услышала женский голос, который что-то кричал, постепенно становясь громче, — видимо, женщина подходила к двери.

— Что она там кричит? — прошептала Маруся.

— Ну, что-то типа «сейчас вернусь».

Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась женщина с длинными рыжими волосами, которые она тут же стала заплетать и завязывать в узел. Вид у нее был крайне взволнованный.

Маруся приветливо улыбнулась, а Нос начал быстро тараторить. Ну надо же, по-русски он и то медленней говорил!

Женщина выслушала Носа и что-то ответила. Нос резко обернулся к Марусе, но ничего не сказал. Однако на его лице было написано сильнейшее смятение.

— Что она говорит?

— Ну, это…

— Что?

— Он умер.

— Как умер?!

Нос снова заговорил с женщиной, потом обернулся к Марусе.

— Несколько дней назад. Сильно болел и умер.

Вот тебе и на!.. Маруся настолько растерялась, что даже не понимала, что делать дальше. Правда, и до этого она не особо понимала, но был хоть какой-то план. А что сейчас? Рассказывать обо всем этой даме? Но кто она? И кто еще находился в доме?

— Может быть, она врет? В доме явно кто-то есть и выглядит она какой-то перепуганной.

— Ты предлагаешь мне спросить, не врет ли она?

— Нам надо проникнуть в дом.

Нос вздохнул и продолжил диалог с Рыжей. Буквально через минуту она закивала и раскрыла дверь пошире, явно предлагая войти.

— Что ты сказал?

— Что мы студенты из России и собирались написать о Генрихе Гердхарте материал как о великом географе.

— И что будем делать дальше? — спросила Маруся, проходя в дом и рассматривая комнату.

— Ты хотела в дом, вот тебе дом. Дальше думай сама, — проворчал Носов.

Он улыбнулся Рыжей, показал на Марусю и начал говорить что-то непонятное, но с упоминанием ее имени. Видимо, представлял. Рыжая вежливо улыбнулась и протянула Марусе руку.

— Эльза.

— Маруся, — ответила Маруся и пожала протянутую ладонь.

— Это его дочь. Она живет здесь со своим ребенком.

Женщина снова заговорила, указывая на стол.

— Предлагает выпить чай, — перевел Носов.

Маруся кивнула.

— Как по-немецки будет «спасибо»?

— Данке.

— Данке, — повторила Маруся и улыбнулась женщине.

Они сели за стол.

— Попроси ее рассказать о нем. Пусть покажет фотографии или еще что-то.

Носов заговорил с женщиной, и она стала отвечать.

— Говорит, что он очень любил путешествовать, — начал переводить Носов. — Практически никогда не бывал дома. Говорит, что после последней поездки чем-то заболел…

— Она все врет…

— Разумеется, — кивнул Носов.

— Спроси, не привозил ли он чего-нибудь интересного. Какие-нибудь сувениры, предметы…

— Это как-то слишком в лоб…

— Она не заподозрит… Иначе бы не пустила в дом.

Носов перевел Марусин вопрос. Женщина грустно закачала головой и ответила.

— Говорит, что ничего не привозил, потому что странно относился к вещам…

Женщина снова заговорила.

— Считал, что каждая вещь несет какой-то… эээ… ну, типа ауры, — перевел Носов. — И что в дом нельзя привозить незнакомые предметы, чтобы не навлечь беду.

— Ну-ну.

— Даже фотографии никогда не делал.

— Как бы он их сделал, не вставая с постели, — скептически заметила Маруся.

Эльза принесла поднос, на котором стояли чашечки с чаем и тарелка со сладостями.

— Данке, — снова заулыбалась Маруся.

Эльза что-то ответила ей. Видимо, «на здоровье».

Откуда-то сверху раздался плач ребенка. Эльза подняла голову и посмотрела на потолок, словно пытаясь разглядеть сквозь стены, что происходит на другом этаже. Потом она быстро заговорила, грустно улыбнулась и побежала в сторону лестницы. Носов что-то выкрикнул ей в ответ. Эльза ответила ему, не останавливаясь, и скрылась из виду. Стало слышно, как она взбегает по ступенькам и что-то кричит, теперь уже, видимо, ребенку.

— Что она сказала?

— Сразу после смерти профессора ребенок начал болеть, и они не знают, что с ним.

Маруся замерла с вытянутой рукой, так и не дотянувшись до плюшки.

— Заболел ребенок?

— Ну да.

Маруся убрала руку от тарелки, встала и направилась в сторону лестницы.

— Ты чего?

— Нам нужно к ребенку.

— Как ты себе это представляешь?

— Поднимемся, и ты скажешь, что мы пришли на помощь…

— Это как-то неприлично…

— Что неприлично? Помогать детям?

— Идти туда, куда тебя не приглашали! Тем более в комнату к больному.

— Откуда она знает? Может, у русских так принято. Ну, что ты сидишь?

— Да ну…

— Нос! Ну, елки-палки! Предмет там! Рыжая явно ни сном ни духом — она понятия о нем не имеет!

Нос нерешительно поднялся.

— Давай! Мне просто надо попасть в ту комнату, пока она не вышла… Иначе потом это действительно будет странно.

Они поднялись по лестнице и остановились у двери, из-за которой слышался плач.

— Постучи и скажи, что я врач!

— Ну какой ты врач?! — возмутился Носов.

— Детский! Скажи, что я дочка известного в Москве педиатра, что я учусь на медицинском, что я могу позвонить папе и проконсультироваться, описать симптомы, — в общем, наври ей что-нибудь. Главное — ее заговорить…

Нос посмотрел на Марусю как на сумасшедшую. Маруся разозлилась, постучала в дверь, раскрыла ее и втолкнула Носова внутрь. Пока он объяснялся, вздыхая и заикаясь, она осмотрела комнату.

Обычная детская со светло-желтыми стенами и картинками мультипликационных героев; игрушки, маленькая и симпатичная мебель… Сам ребенок, девочка лет пяти, лежала в кровати и плакала, растирая глаза. Маруся перевела взгляд на Эльзу — та смущенно улыбалась, слушая Носова — конечно же, она обалдела от такой бестактности, но пыталась с достоинством вынести внезапную атаку.