жителей Бойдса и особенно прихожан Бойдской Пресвитерианской церкви она превратила дом Перкинсонов в дом инвалидов. Лорен, сиделка, которую она наняла, оказалась просто чудесной – полюбила Уильяма, как брата, баловала его вниманием, по тысяче раз выслушивала его истории. Благодаря ей он наконец почувствовал себя любимым.
Полицейские старались загладить свою вину. Пастор Летт, женщина добрая, приняла извинения и простила их, радуясь, что Родни не погиб. После очередной службы пастор объявила прихожанам, что Родни жив, и они от нее не отвернулись. А Иди и Джин так и вовсе не скрывали радости. Иди шепнула ей, что она в курсе, мол, пастор давным-давно доверила ей свою тайну. Странно, но пастор ничего подобного не помнила. К ее огромному облегчению, горожане приняли и Родни, и Уильяма. Собственные чувства ее немного смущали: она злилась на людей, некогда обвинивших ее брата в чудовищном преступлении, особенно на Харли Мотта, Мака Питерсона и Джо Диллона, избивших Родни. Но Господь помог ей избавиться от злости, напомнив о прощении, в котором она сама нуждалась не меньше. Воистину, неисповедимы пути Господни.
Решение не забирать брата к себе далось с огромным трудом. Бетти твердила, что переезд из дома, где Родни прожил последние двадцать лет, окажется болезненным, и пастор сдалась. Так Родни остался у Карров. У них он был счастлив. За последнее время Родни еще крепче подружился с Молли, она навещала его вместе с пастором Летт, и каждый раз Родни подхватывал ее и кружил, совсем как при той памятной встрече.
Исповедь Ханны о рождении и смерти ее дочери очень удивила пастора Летт. И, глядя на подругу, она ощущала на сердце тяжесть. Пастор не представляла, как Ханна справлялась с чувством вины, которое терзало ее долгие годы: она же похоронила ребенка в лесу, как звереныша. А Ньютон просто молодец! Сколько лет никто не замечал надгробие, которое он установил для малютки на церковном кладбище! Оставалось только перезахоронить останки младенца, что они и сделали несколько дней назад. Пастор Летт надеялась, что страдания подруги на этом закончатся. Она вспомнила поминальную службу. Ей только казалось, или взгляд Ханны впрямь смягчился?
Раздался смех, и пастор Летт обернулась. Ньютон и Бетти развешивали гирлянды из попкорна, которые нанизывали целую неделю. Совсем как школьники, они хихикали над известным им одним секретом. Стоя на стуле, Бетти наклонилась и поцеловала мужа. Ньютон в ответ ласково погладил ее по руке. Пастор Летт не представляла, как справилась бы без его поддержки и помощи. Она с улыбкой наблюдала за Ньютоном. Неизменная армейская куртка была застегнута на все пуговицы. Пастор невольно вспомнила местную шутку: «Ньютон Карр: одна жизнь, одна женщина, одна куртка».
Хлопнула входная дверь, и пастор поспешила в холл. Это Молли, Коул и Эрик!
Они вручили ей шоколадные пирожные и пуансеттии. А Молли торжественно преподнесла еще и красиво упакованную коробку, в которой, как выяснилось, лежали четыре больших пакета семечек.
– Ужасно рада вас видеть! – Молли обняла пастора Летт.
Родни выскочил на ее голос с поразительным для его габаритов проворством, подхватил Молли и упоенно закружил.
– Молли пришла! – смеялся он. – Молли в гости к Родни!
Когда он отпустил ее, Молли привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Родни густо покраснел.
В этот миг пастор Летт почувствовала себя абсолютно счастливой: все тайны в прошлом, больше никаких секретов и никакой лжи. И никаких ночных прогулок по озеру на лодке, никаких ключей на цепочке, оттягивающих шею. Теперь уже ненужная связка с ключами висела на доске у двери. Пастор сохранила их как напоминание: человеческие слабости ей не чужды.
Когда пришли Сэл и Майк, Молли танцевала с Коулом, прижавшись щекой к его груди. Их тела двигались совершенно синхронно. Руку на плече Молли почувствовала еще раньше, чем услышала голос.
– Вы позволите? – спросил Майк.
Коул шагнул в сторону.
– Ну, как дела? – спросил Мелер, когда они заскользили в такт музыке.
– Отлично, а у вас?
– Нормально. Мне сейчас нелегко, – признался он.
Молли посмотрела в грустные глаза полицейского, недавно похоронившего жену.
– Понимаю. Я очень рада, что вы пришли, – проговорила она.
В последнее время они с Майком сблизились, и Молли понимала, что в праздники ему особенно тоскливо.
– Сэл уже рассказал вам новости?
Молли покачала головой.
– Мы получили результаты анализа ДНК. Кейт – это действительно Кейт Пламмер, а два трупа в колодце – жена и дочь Уолтера Микса, Мэрибелл и Лия. А Бойдскую бригаду, как вы изволите их называть, арестовали.
Последняя новость огорчила Молли: она еще надеялась, что с Родни много лет назад расправился кто- то другой, а не Харли, Мак и Джо.
Музыка стихла, Майк повел ее к мужу. Коул с Эриком одновременно взглянули на нее, и Молли вдруг поняла, почему так упорно искала Трейси, почему так сочувствовала Кейт и почему так жалела Аманду и Уолтера. Настоящая любовь прекрасна и удивительна. Стоит потерять хоть каплю, ее место заполняют пустота, одиночество, отчаяние. Рану не залечить, пустота остается навсегда, в душе зияет дыра. Молли знала: она в безопасности, она любима. Благодаря поддержке Коула она никогда больше себя не потеряет.
– Что теперь? – спросил Коул.
Майк улыбнулся впервые за вечер:
– Я снова в отделе нераскрытых преступлений.
У Молли вспыхнули глаза, а Коул издал страдальческий стон.
Трейси обожала Рождество. Мама запекала окорок с картошкой, ее любимое блюдо. Но больше всего ей нравилось, что им с Эммой разрешали не спать допоздна и смотреть рождественское кино. Но сегодня ничто ее не радовало. Трейси думала о Мамочке. Она скучала по ней и даже спросила маму, нельзя ли подарить Мамочке подарок. «Трейси, ее зовут Кейт», – поправила мама. Никогда прежде Трейси не выбирала подарки самостоятельно. Для Кейт она выбрала куколку, чтобы она больше не страдала от одиночества и не крала чужих дочек. Прежде чем упаковать куклу, Трейси повесила ей на шею цепочку, свою первую, с подвеской-сердечком.
Мама сказала, что Кейт в тюрьму не посадят. Они, мол, договорились с полицией отправить ее в место, где ей помогут. Сперва Трейси не поняла, почему нужно помогать, но мама объяснила, что давным-давно Кейт украли у родителей. Под землей ее растила тетя, которая заставила поверить в токсины. Теперь Кейт нужно объяснить: токсины не существуют. Мама считала, что никаких токсинов нет, а вот Трейси сомневалась. Она и рада была бы думать как мама, но однажды сильно простудилась и решила, что умрет. Мама повезла ее к доктору, а тот тоже сказал, что никаких токсинов нет. Трейси слушала его и спрашивала себя, знают ли взрослые правду.
В первые дни после возвращения домой Трейси отчаянно рвалась к Кейт. Только о ней и думала: как там Кейт, одна среди чужих. Но стоило спросить об этом маму, та начинала плакать. И Трейси перестала спрашивать маму и поговорила с папой. И папа объяснил: мама хочет, чтобы Трейси забыла, как жила под землей. Только Трейси не могла забыть Кейт. В итоге папа посоветовался с психологической тетей, к которой Трейси возили раз в неделю, и та посоветовала навестить Кейт. Мол, эти встречи помогут Трейси во всем разобраться и выздороветь. Психологическая тетя не особо нравилась Трейси – вечно что-то выспрашивает, – но этому предложению она обрадовалась. И теперь они с мамой заезжают за Молли, а потом все вместе едут к Кейт. Место, где теперь живет Кейт, ужасно похоже на больницу: стены там белые и запах странный, как у той гадости, какой мама мажет царапины. На взгляд Трейси, Кейт выглядит классно. Очень чистенькая, с ног до головы, а как видит Трейси, прямо умирает от радости. Трейси никогда не пропускает этих поездок, ведь Кейт ее так ждет. А Кейт постоянно извиняется за то, что забрала Трейси у родителей. Она теперь понимает, что поступила плохо. Трейси рада, что у Кейт все в порядке, но так
