Существует простой тест, позволяющий определить, добились ли Соединенные Штаты достаточного прогресса в том, чтобы не допустить возникновения очередного кризиса. При его проведении надо получить ответ на ряд следующих вопросов. Удалось бы нам избежать нынешнего кризиса, если бы предложенные сейчас реформы были проведены раньше? Или кризис накрыл бы нас в любом случае? Например, ключевой составляющей и предлагаемой Обамой реформе регулирования является предоставление большого объема прав и полномочий Федеральной резервной системе. Но, когда разразился кризис, ФРС вовсе не исчерпала весь перечень имевшихся у нее полномочий. Фактически при рассмотрении под любым углом оказывается, что в центре как последнего пузыря, так и предыдущего находилась именно ФРС. Может быть, председатель Федеральной резервной системы усвоил этот урок. Но мы живем в стране законов, а не людей, и поэтому возникает еще несколько связанных с этим вопросов. Следует ли нам иметь систему, для создания которой надо сначала в пожаре кризиса уничтожить нынешнюю ФРС, чтобы это стало гарантией того, что она не возникнет в новом виде? Можем ли мы доверять системе, которая представляет собой очень шаткую конструкцию и зависит от какой?то конкретной экономической философии и понимания ситуации одним человеком или даже семью членами Совета управляющих Федеральной резервной системы? Когда эта книга готовилась к печати, было очевидно, что реформы не продвинулись достаточно далеко.

Мы не можем ждать момента, когда кризис закончится. С другой стороны, то, как мы сейчас ведем себя по отношению к кризису, возможно, затруднит решение перечисленных глубоких проблем. В следующей главе описывается, что мы должны были бы сделать для преодоления кризиса и почему то, что мы сделали, практически сразу перестало работать.

В октябре 2008 года американская экономика оказалась в состоянии свободного падения и была готова захватить с собой в этот процесс значительную часть всей мировой экономики. В прошлом мы уже сталкивались с резким снижением показателей фондового рынка, ограничением выдаваемых кредитов, резким спадом на рынке жилья и корректировкой объема производственных запасов. Однако со времен Великой депрессии все эти напасти не случались одновременно. И никогда прежде штормовые тучи не перемещались над Атлантическим и Тихим океанами так быстро, становясь при этом все более грозными. Хотя все неприятности случались вроде бы по отдельности, на самом деле все они были вызваны действием одного общего источника — безрассудным кредитованием, осуществлявшимся финансовым сектором. Именно оно подпитывало надувание жилищного пузыря, который в конце концов лопнул. То, что происходило у пас на глазах, было совершенно предсказуемым, как предсказуемыми были и последствия лопнувшего пузыря. Такие пузыри и последствия их взрывов так же стары, как капитализм и банковская деятельность. Правда, после Великой депрессии Соединенные Штаты не сталкивались с этим явлением на протяжении нескольких десятилетий, чего удалось добиться благодаря умелым действиям правительства в области регулирования, к которым оно прибегло после той давней катастрофы. Однако после осуществления мер, направленных на дерегулирование рынков, можно было говорить только о том, сколько времени пройдет до того момента, когда все ужасы прошлого вернутся снова. Внедрение так называемых финансовых инноваций позволило пузырю раздуться больше обычного, но это же привело и к тому, что разгребать завалы, образовавшиеся после взрыва пузыря, стало еще более трудным делом1.

Необходимость принятия радикальных мер была очевидна уже в августе 2007 года. В том месяце разница между процентными ставками по межбанковским кредитам (процентными ставками, по которым банки предоставляют ссуды друг другу) и ставкой по казначейским векселям резко возросла. В. «нормальной» экономике эти ставки лишь незначительно отличаются друг от друга. Сильное расхождение означает, что банки не доверяют друг другу. Кредитные рынки оказались перед угрозой замерзания, что было вполне объяснимо. Каждый участник знал об огромных рисках, с которыми он сталкивается и которые отражаются на его балансовом отчете, поскольку стоимость заложенных активов снижалась, а убытки по другим видам деятельности возрастали. Банки знали, насколько шатким было их собственное положение, и могли догадываться, что ситуация в других банках ничем не лучше.

Неизбежными последствиями такой тяжелой ситуации стали прорыв пузыря и ужесточение условий выдаваемых кредитов. Понимание негативного эффекта этих последствий возникнет лишь через несколько месяцев, но никакое стремление принять желаемое за действительное, каким бы сильным оно ни было, уже не сможет остановить этот процесс. Экономика замедлилась. И по мере того как происходило это торможение, возрастало число обращений взыскания на заложенную недвижимость. Проблемы, возникшие в сфере недвижимости, сначала сказались на рынке субстандартных кредитов, но вскоре стали проявлять себя и в других областях. Если американцы не могут оплачивать купленные ими дома, значит, у них возникли трудности и с платежами по кредитным картам. Поскольку цены на недвижимость рухнули, следовало ожидать, что похожие проблемы в скором времени проявятся и на рынках элитного жилья и коммерческой недвижимости. Так как поток потребительских расходов иссякал, стало очевидно, что многие предприятия неизбежно обанкротятся, а это означало, что доля дефолтов по коммерческим займам будет расти.

Президент Буш утверждал, что на рынке жилья возникли лишь небольшие колебания, своего рода «рябь», из?за которой пострадают лишь отдельные домовладельцы. И даже когда рынок жилья упал до 14– летнего минимума, 17 октября 2007 года президент продолжал гнуть свою линию: «Я чувствую, что многие экономические показатели в Соединенных Штагах являются хорошими». 13 ноября того же года он успокоительно заявил: «Фундамент нашей экономики является очень прочным, а сама экономика — устойчивой». Однако на самом деле условия в банковской сфере и в секторе недвижимости продолжали ухудшаться. И когда в декабре 2007 года экономика страны вступила в рецессию, президент начал признавать, что возникнут, вполне вероятно, некоторые проблемы: «Несомненно, над нами нависли вызывающие определенные опасения штормовые тучи, но основа у нас прочная»2.

Поскольку призывы к действиям со стороны экономистов и представителей бизнеса становились все более громкими, президент Буш прибегнул к своей обычной панацее от всех экономических бед — сокращению налогов, и в феврале 2008 года это сокращение составило 168 млн долл. Большинство экономистов–кейнсианцев предсказывали, что это лекарство не сработает. Американцы были обременены долгами и очень беспокоились по этому поводу. Так с какой стати они будут тратить полученную скидку на потребление вместо того, чтобы придержать ее на приближающийся «черный день»? Так оно и произошло на самом деле: американцы сэкономили более половины указанной суммы, и поэтому сделанный шаг очень слабо простимулировал экономику, которая уже вступила в фазу замедления3.

Но, хотя президент и поддержал политику снижения налогов, он отказывался верить, что экономика вступает в состояние рецессии. Более того, даже когда страна уже находилась в рецессии в течение нескольких месяцев, он отказывался это признавать и 28 февраля 2008 года заявил следующее: «Я не думаю, что мы идем к рецессии». Когда вскоре после этого должностные лица Федеральной резервной системы и Министерства финансов согласились на создание вынужденного союза между инвестиционным гигантом Bear Stearns и банком JPMorgan Chase, по условиям которого второй приобретал акции первого всего лишь по 2 долл. за акцию (позже эта цена изменилась и составила 10 долл. за акцию), стало ясно, что прорыв пузыря вызвал в экономике вовсе не рябь.

Когда с банкротством столкнулся банк Lehman Brothers, а это случилось в сентябре 2008 года, те же самые чиновники резко изменили прежний курс и позволили этому банку потерпеть крах, что в конце концов вызвало необходимость в осуществлении целого комплекса спасательных операций, обошедшихся бюджету во много миллиардов долларов. После этого спад уже нельзя было игнорировать. Однако крах Lehman Brothers стал следствием экономического кризиса, а не был его причиной: он лишь ускорял процесс, который уже активно развивался до этого.

Несмотря на возрастающее число утраченных рабочих мест (за первые девять месяцев 2008 года эти потери составили примерно 1,8 млн рабочих мест, к тому же 6,1 млн американцев работали неполный