— То змеиный след ему привиделся, то померещилось землетрясение, — съязвил Сашка.

— А что это за гул, по-твоему? — спросил Костя.

Гул и грохот надвигались снова. Ребята замерли, прислушиваясь, пока звуки не удалились.

Слух у Сашки был изумительный. Он мог услышать малейший шорох, в то время когда другие абсолютно ничего не слышали.

— Мы прошли по диагонали от первой катакомбы вправо метров шестьсот, — стал рассуждать Сашка. — Значит, мы сейчас находимся под самой серединой Потемкинской улицы, где-то между Соборной и Московской, а там проходит трамвай. Сейчас примерно одиннадцать с чем-то или около двенадцати. Значит, промчались вовсю последние трамваи.

— Верно, — поддержал его Матвей. — Вы заметили, что по этой катакомбе с самого начала независимо от завала, мы движемся по подъему, и, если мы прошли метров шестьсот, значит, мы находимся уже на глубине не четырнадцать-пятнадцать метров, а меньше десяти. Значит, мы приближаемся к такому выходу, который находится не на большой глубине, или мы наткнемся на тупик. И. потом, этот завал, если он образовался постепенно от движения трамваев, протянется не более пяти- восьми метров, а дальше опять будет свободная часть катакомбы.

— Да, но вот этой лопаткой и голыми руками мы пять или восемь метров не пророем, — заметил Костя. — Нужна нормальная лопата и обязательно грабли, придется подняться, наверх.

— Пошли все в подвал, — предложил Матвей. — Нам надо немного подышать и стряхнуть с себя эту пыль, а там что-нибудь придумаем.

Они отползли от завала туда, где лежали мешки, веревка, и направились к колодцу.

Первым вылез Костя. Он высунул голову и увидел, что Валя сидит, мурлыча себе под нос песенку, а по стенам подвала прыгают тени от фонаря. Увидев Костю, она придвинулась к его лицу, посветила фонарем и хмыкнула:

— Ну и вид у тебя! Что вы там, землю носом роете?

— Да, носом, — смиренно согласился он. — Точнее, голыми руками. Наткнулись на завал, а инструмента никакого, — говорил он, вылезая из колодца.

За ним поднялся Сашка, и общими усилиями они вытащили канат с лесенкой, на которой стоял Матвей. Сам он так ослаб, что выбраться не смог бы: рана еще давала о себе знать.

— Я что-нибудь притащу, вы отдыхайте, — Валя тихо вылезла через шкаф в магазин и завыла: — Кто-о жи-и-ве-т п-о-од по-тол-ко-м? Гн-о-о-м!

— Ой! — закричал от неожиданности один из комсомольцев.

— Ха-ха-ха, — засмеялась Валя. — Ну и вояк мне выделили. Еще наганы вам дали!

— Это мы так, — заговорил второй мальчишка. — Мы же в первый раз по-серьезному. А тут ты еще завыла. Где вы там находились?

— Подрастете, узнаете, — торжественно произнесла Валя.

— Ты все же скажи, — настаивал мальчишка, — Раз нас послали, значит, мы должны знать, что делаем. Мы же дали честное комсомольское.

— Вот что, ребята, рассуждать сейчас некогда. Скажите лучше кто где живет?

— Я на Рыбной. Здесь недалеко.

— А я на Московской, квартал отсюда, — ответил второй мальчишка. — А что?

— Хлопчики, бегите во всю прыть домой и притащите лопату и грабли. В общем, что-нибудь такое, чем можно было бы разгребать землю. Смотрите, пароль не перепутайте!

Мальчишки побежали домой, а Валя — в губчека к Горожанину. Но его на месте не оказалось.

— Он у председателя, — объяснил дежурный. — Туда сейчас нельзя. Поймали какую-то важную птицу, лазутчика. Идет допрос.

Однако Валя тихонько приоткрыла дверь в кабинет Бурова, просунула голову и пальцем поманила Горожанина. Валерий Михайлович чуть улыбнулся и вышел из кабинета.

— Что, Валя, нашли что-нибудь еще?

— Ой, Валерий Михайлович, ничего не нашли. Там, Матвей говорит, завал. За лопатами послал меня.

— Ладно. Часа через два я освобожусь и приду. Скажите, чтобы действовали не спеша, осторожно. Прямо скажите, что я приказал не рисковать. У дежурного для них еда приготовлена. Возьмите. Валя притащила в магазин лопату и метлу, а мальчики — один грабли, другой тяпку.

— Положите все это на стойку слева, — распоряжалась Валя. — Свет не зажигайте ни в коем случае. Сидите как прежде и никого не пускайте. И не трусьте!

Матвей, Костя и Сашка выпили всю воду из чайника, который им оставила Валя, и, раскинувшись, лежали на пыльных каменных плитах, с удовольствием дыша спертым подвальным воздухом. После катакомбы он казался им легким и приятным.

Когда появилась Валя, они разом вскочили и стали рассматривать лопату, грабли и тяпку. Особенно Матвея обрадовала тяпка.

— Это как раз то, что нужно, — сказал он, — а метла зачем?

— Метла? — удивленно переспросила Валя, вскинув брови. — А ты что хочешь, чтобы я все время сидела здесь как в свинюшнике? Смотри, в какой пыли вы валялись. А потом еще Валерий Михайлович скоро придет. Убрать надо. Ешьте. — И Валя передала им пакет, где были сложены бутерброды и пудинг.

Быстро расправившись с ужином, ребята снова спустились в колодец и направились ко второй катакомбе. Дойдя до завала, Матвей ползком отгребал тяпкой землю назад. Костя отбрасывал ее лопатой подальше, а Сашка граблями разгребал по бокам.

Лампы погасли. Часа три ребята работали в темноте, продвинулись всего на несколько метров. Но дышать стало легче. Отдохнув немного, они снова взялась за работу и расчистили весь завал. Перед ними открылась катакомба с твердым грунтом и такая высокая, что по ней можно было ходить, не сгибаясь.

В «Летучей мыши» у Кости кончился керосин. Пришлось зажигать свечу. Карманные фонарики по- прежнему берегли.

— Жаль, что мы оставили второй фонарь у Вали, — сказал Костя. — Сейчас бы он нам пригодился… Ребята, чувствуете, как легко дышится.

Дышалось действительно хорошо. Почти не пахло гнилью и плесенью, но все улавливали непонятно резкий, щекочущий ноздри запах. Еще Матвей заметил, что пламя свечи стало колыхаться и тянуться вперед.

— Смотрите, ребята, тяга появилась! Значит, где-то близко выход. Давайте зажжем еще свечу, — предложил он, как будто не доверяя колебаниям пламени одной. Сам же карманным фонариком стал освещать грунт и неровности по бокам, внизу и по своду.

Как и в начале второй катакомбы, когда пошел глинистый твердый грунт, так и сейчас замелькали по полу «змеиные» следы.

— Мы идем по крысиному следу. Он тянется прямо к их норе, значит, к выходу, — сказал Костя. — Считай, Матвей, крысы теперь наши помощники и прошу тебя, пожалуйста, не относись к ним с отвращением.

— Если только ты, Костя, им не проболтаешься, они об этом никогда не узнают, — отшутился Матвей.

— А вы потише, — шепнул Сашка. — Не то, действительно, они могут услышать и затаить обиду. Скажи, Матвей, ведь у крысы тоже какая-то мозга есть?

— Валерий Михайлович говорил, что у них очень тяжелый хвост и отличное зрение. Еще, я понимаю, что у них должны быть крепкие зубы, и точно знаю, что они очень противные, ну, как лабазники или спекулянты.

Так, болтая и подшучивая друг над другом, они незаметно дошли до тупика. Тут Матвей велел всем остановиться и стал внимательно рассматривать крысиные следы. Они вели к середине тупика. Там, в самом низу, была насыпана небольшая горка и в ней, действительно, была крысиная нора. Костя поднес к ней огарок свечи и пламя заиграло веселее. Тогда он взял гвоздодер и острым концом засунул его в нору.

— Нора идет прямо, и оттуда тянет довольно паршивый дух, — сказал Костя, — пробуя немного