возле нее оказался князь, молча схватил за руку, потащил за собой. Они бежали по какой-то улице, свернули в проулок. Наконец он остановился, приказал:

— Жди здесь. Я — скоро.

Сам нырнул в дверь какого-то сарая. Вернулся быстро, ведя за собой пару коней. Подсадил ее, сам легко запрыгнул в седло.

Успели выехать из города до закрытия крепостных ворот. Оглядываясь назад, он проговорил, щеря крепкие зубы:

— Тоже мне — вояки!.. Этот Петро, бывший слуга мой… Щенок неоперившийся, на кого полез? Я с детства с мечом в руках, меня дядька владеть оружием почитай чуть ли не с пеленок обучал… На князя он полез с криволапыми мужиками!

— Кто они? — не зная, то ли радоваться, то ли плакать, спросила она.

— Князь галицкий Владимирко подослал. Дядей он мне приходится. Бились мы с ним из-за Галицкого княжества. Жестокий он и беспощадный человек. Невзлюбили его галичане. И когда уехал он из города, меня избрали своим князем. Только недолго мне удалось повластвовать, пришел Владимирко с войском, осадил город. Отбили мы все приступы, а потом допустил я оплошность. Послушался доброхотов и вышел под стены сразиться в честном бою. Мало нас было, побил меня дядя. Пришлось бежать. Сначала жил во Владимире-Волынском, но подослал ко мне Владимирко убийц, еле ноги унес. Обосновался в Киеве, да вот тоже нашли…

— А за что он тебя преследует?

— Как за что? Я больше прав на галицкий престол имею, чем Владимирко. Меня избирал народ, а он силой захватил. Так что я для него очень большую опасность представляю. Он будет преследовать меня, пока жив!

— Отказался бы ты от престола, зачем он тебе? Зато живой останешься.

— Какая ты чудная! Это кто же от власти отказывается? Власть сильнее всего на свете! Ради нее не жалеют никаких богатств, предают дружбу и любовь и готовы пожертвовать жизнью! А ты говоришь — откажись…

— И куда мы теперь направляемся?

— Не знаю. Надо выбрать какого-нибудь князя и поступить на службу. Сейчас кругом войны, нас, князей, сильно не хватает, некому полки в бой водить. Для начала в Переяславль отправимся.

— А если не получится?

— Тогда подальше от Киева на север махнем. Слышала о таком княжестве — Суздальском? Вот туда, к князю Юрию, и подадимся, подальше от Владимирко. Там он меня не достанет!

— Только не в Суздаль! — испугалась Агриппина. — Мне там нельзя появляться.

— Что так? Или с кем-то поссорилась? Уж не с самим ли князем?

— Довелось встречаться.

— Нельзя так нельзя, о чем разговор! Мы птицы вольные, куда захочется, туда и полетим.

Заночевать решили в стоге сена. Устроившись поудобнее, повели неторопливый разговор.

— А что, действительно князь Владимирко такой жестокий человек? — спросила Агриппина. — Или просто ненавидишь его и наговариваешь?

— И то, и другое. Разумеется, любви у меня к нему быть не может, коли он меня княжества лишил. Но сама посуди, может человек казнить невинного человека? А он, когда вошел в Галич, многих иссек мечами, а еще больше предал лютой казни. Это безоружных людей! И жестоко, и недостойно русского князя!

— Страх какой, — поежилась Агриппина, кутаясь в конскую попону.

— Но, надо честно признать, он бывает человеком высокой чести, — продолжал Иван. — Поляки у него обманом захватили в плен отца, князя Володаря Ростиславича. Так он дал выкуп такой, что все поражались! На колесницах и верблюдах было привезено немыслимо много одежды, золота, серебра, драгоценностей… И отца вызволил-таки из неволи!

— Он по-настоящему любящий сын.

— А вот случай был…

И Иван рассказал, как Владимирко в Вислице расправился с венгром.

— Но ведь человек ему помог! — невольно вырвалось у Агриппины.

— Изменник! А изменников он не терпит!.. Вот кто мой злейший враг, которому я буду мстить всю свою жизнь. Тут уж так: или он меня, или я его!

Агриппина молчала. Слишком непонятен и страшен князь Владимирко… Наконец спросила:

— Неужели надеешься справиться с таким сильным человеком?

— Поживем — увидим. Пути Господни неисповедимы, — рассудительно ответил он.

На другой день, когда уже смеркалось, выехали на огонек. Двое мужчин варили на костре ужин, рядом стояли телега и лошадь. Князь Иван решил нагнать страху, наехал на незнакомцев лошадью, закричал зычно:

— Кто такие? По какому такому праву?

Мужики вскочили и со страхом уставились на вооруженного человека. Один из них забормотал:

— Мы здесь проездом… Ненадолго… Только на ночку остановились…

Иван рассмеялся, соскочил с коня, присел возле костра. В котелке варилось незамысловатое кушанье — репа без какой-либо приправы. Князь вынул из своей сумы хлеб, мясо, вино, пригласил к совместной трапезе. Мужики сначала мялись, но потом присоединились.

Постепенно разговорились. Оказалось, что оба они были у киевского боярина в закупах. Боярин дал им коня, сбрую, соху, борону, а они должны были с годами отрабатывать взятое. Все бы хорошо, но боярин умер, а его сын стал требовать лишнего, на возражения отвечал зуботычинами. Обратились было в суд, но там все было куплено. Оставался один выход — бежать. Согласно «Русской правде», коли поймают — быть им холопами, рабами. Вот такое невеселое повествование получилось…

— И как решили поступить? — спросил их князь Иван.

Тот, который постарше, с длинным носом и круглыми навыкате глазами, звать Сбыславом, ответил с вызовом:

— Да бродниками хотим стать!

Бродники — бродячие люди, предтечи казаков. Селились на окраине страны, вели вольный образ жизни. Защищали себя сами, а это в тех условиях безраздельного господства кочевников и князей делом было весьма многотрудным. Их было немного, проживали они, как правило, на стыке государств, куда власть правителей доходила не в полной мере.

— И куда же направляетесь?

— В низовье Дуная. Вольница там проживает. Вот к ней и хотим присоединиться.

— Откуда про нее прознали?

— Сосед наш недавно оттуда вернулся, порассказал. Привез с собой кое-какое богатство. Одежда, тряпье, золотишка немного. Отстроил дом, землицы прикупил, живет припеваючи. Вот и мы решили туда кинуться.

— Как же он сумел заработать?

— Говорит, честным трудом. Но мы-то догадываемся…

— И что еще он рассказывал о тех краях?

— Есть у бродников крепость, Берладом именуется. Вроде как столица вольных людей. Там они проводят вече, по-ихнему круг. На нем они избирают себе старшину, с ним совершают походы по суше и морю.

— А этот вожак у них — князь что ли?

— Нет, они признают князя галицкого. Только не подчиняются они ему. Ни тиунов, ни других людей княжеских к себе не пускают. Вольные они!

— Вот это мне по нраву! — Иван даже приподнялся на локте от волнения. — А что если и нам с тобой махнуть на этот Дунай, а, Агриппина?

Она с восторгом смотрела на него. Вот таким он ей нравился больше всех, за таким — хоть в огонь и воду!

— Значит, решено! Будет теперь нас четверо. Завернем в попутную кузницу, закупим мечи, ножи и прочие припасы, чтобы при случае нас голыми руками степняки или другой лихой народ не взял, и