«Я сомневаюсь относительно этого», раздраженно сказал я.

«Возможно, если ты скажешь мне, что было не так …»

Я не позволил ее закончить.

«Послушай», сказал я, остановившись и повернувшись к ней. «Я просто потратил весь день, перетягивая хлам, и не ел, начиная с завтрака, и теперь я должен пройти лишнюю милю только, чтобы удостовериться, что ты добралась домой, когда мы прекрасно знаем, что ты не нуждаешься во мне, чтобы сделать это».

Это был первый раз, когда я поднял свой голос на неё. Сказать по правде, я почувствовал себя хорошо. Это накапливалось во мне в течение долгого времени. Джейми была слишком поражена, чтобы ответить, и я продолжал.

«И единственная причина, почему я делаю это — из-за твоего отца, который даже не любит меня. Все это глупо, и я бы пожелал, чтобы этого никогда не происходило».

«Ты говоришь это, просто потому, что озабочен пьесой …»

Я перебил её покачиванием головы.

Когда меня заносило, было иногда трудно остановиться. Я мог мириться с её оптимизмом и жизнерадостностью, но не сегодня.

«Неужели ты не поняла?» сказал я сердито. «Я не озабочен пьесой, я просто не хочу быть здесь. Я не хочу проводить тебя домой, и не хочу, чтобы мои друзья продолжали говорить обо мне, и не хочу проводить с тобой время. Ты ведешь себя, как будто мы друзья, но это не так. Мы ничем не связаны. Я просто хочу, чтобы все это закончилось, и я смог бы возвратиться к своей нормальной жизни».

Она выглядела травмированной моей вспышкой, и честно говоря, я не мог обвинять её.

«Понимаю», было всем, что она сказала. Я ждал, чтобы она подняла голос на меня, защищая себя, оправдывая себя, но она так не сделала. Все, что она сделала, так это смотрела на землю. Я думаю, часть её хотела плакать, но она не плакала, и я, наконец, побрёл прочь, оставляя её наедине с собой. Мгновение спустя, я услышал, что она также начала двигаться. Она была приблизительно пятью ярдами позади меня на всем протяжении пути к её дому, и она не пробовала снова заговорить со мной, пока она не подошла к своему дому. Я уже шёл вниз по улице, когда услышал её голос.

«Спасибо за то, что провёл меня домой, Лендон», крикнула она.

Я содрогнулся, как только услышал это. Даже когда я был недоброжелательным к ней и сказал наиболее злорадные вещи, она все же смогла найти причину поблагодарить меня. Она была просто хорошей девчонкой, и я думаю, что ненавидел её из-за этого.

Или, скорее всего, я ненавидел самого себя.

Ночь во время пьесы была прохладна и свежа, небо абсолютно ясное без намека на облака. Мы должны были прибыть на час раньше, и я чувствовал себя довольно плохо весь день из-за того, как я поговорил с Джейми прошлой ночь. Она всегда относилась ко мне хорошо, и я знал, что был ничтожеством. Я видел ее в коридоре между классными комнатами, и хотел подойти к ней, чтобы извинится за то, что я сказал, но она растворялась в толпе прежде, чем я успевал подойти к ней.

Она была уже в Театре, когда я, наконец, прибыл, и я видел, что она говорила с мисс Гарбер и Хегбертом, в стороне возле занавесок.

Все были в движении, стараясь освободиться от волнения, но она казалась странно летаргической. Она все еще не надела своё платье — как предполагалось, у неё было белое, нежное платье, чтобы придать ангельский вид — и на ней был все тот же свитер, который она носила в школе. Несмотря на моё беспокойство о том, как она могла отреагировать, я подошел к ним.

«Эй, Джейми», сказал я. «Здравствуйте, Преподобный… Мисс Гарбер».

Джейми обернулась ко мне.

«Привет, Лендон», тихо сказала она. Я мог сказать, что она также думала о прошлой ночи, потому что она не улыбалась мне так, как она всегда делала, когда видела меня. Я спросил, мог ли бы я поговорить с нею наедине, и мы извинились перед остальными. Я мог видеть, как Хегберт и мисс Гарбер наблюдали за нами, когда мы отошли в сторону на расстояние, с которого бы нас не было слышно.

Я нервно огляделся вокруг сцены.

«Я сожалею о тех вещах, которые я сказал вчера вечером», начал я. «Я знаю, что они, вероятно, причинили тебе боль, и я был неправ, когда сказал их».

Она посмотрела на меня, как будто задаваясь вопросом, верить ли мне.

«Ты имеешь в виду все те слова, которые ты сказал?» наконец спросила она.

«Я просто был в плохом настроении, и все. Иногда я причиняю людям боль». Я знал, что в действительности не ответил на её вопрос.

«Понимаю», сказала она. Сказала так же, как и прошлой ночью, затем повернулась к пустым местам в аудитории. В её глазах был снова тот же грустный взгляд.

«Послушай», сказал я, дотронувшись до её руки, «я обещаю загладить свою вину». Не спрашивайте меня, почему я сказал это — просто в тот момент это казалось мне правильным.

Впервые той ночью, она начала улыбаться.

«Спасибо», сказала она, поворачиваясь ко мне.

«Джейми?»

Джейми обернулась. «Да, мисс Гарбер?»

«Я думаю, что мы готовы тебя наряжать». Мисс Гарбер жестикулировала рукой.

«Я должна идти», сказала она мне.

«Я знаю».

«Ни пуха, ни пера» сказал я. Желая кому-то удачу прежде выступления, предполагалось нехорошим знаком. Именно поэтому все говорили «Ни пуха, ни пера».

Я отпустил её руку. «Нам обоим. Я обещаю».

После этого, мы должны были подготовиться, и мы пошли разными путями. Я направился к мужской раздевалке. Не смотря на то, что Театр был расположен в Бьюфорте, он был довольно запутанным, с отдельными раздевалками, которые заставляли нас чувствовать себя, как будто мы были действительно актерами, а не студентам.

Мой костюм, который находился в Театре, был уже в раздевалке.

Ранее на репетициях нас измеряли для того, чтобы перешить костюмы, и я одевался, когда Эрик зашел в комнату без стука.

Эдди был все еще в раздевалке, надевая костюм немого бродяги, и когда он увидел Эрика, в его глазах пронесся ужас. По крайней мере, один раз в неделю Эрик наезжал на него, и Эдди поджав хвост, выбежал за дверь так быстро как он только мог, по пути надевая свой костюм. Эрик проигнорировал его и сел за стол перед зеркалом.

«Ну», сказал Эрик со злорадной усмешкой на лице, «и что ты собираешься делать?»

Я с любопытством посмотрел на него. «Что ты подразумеваешь?» спросил я.

«Относительно пьесы, глупыш. Ты собираешься плохо выступить или что-то в этом роде?»

Я покачал головой. «Нет».

«Ты собираешься сбить опоры?» Все знали об опорах.

«Я не планировал этого», стоически ответил я.

«Ты подразумеваешь, что позволишь всему пройти гладко?»

Я кивал, размышляя, что это даже не приходило мне на ум.

Он смотрел на меня в течение долгого времени, как будто он видел того, кого он никогда не встречал прежде.

«Думаю, что ты наконец-то повзрослел, Лендон», наконец сказал он. Я не мог понять, были ли слова Эрика комплиментом или нет.

В любом случае, я знал, что он был прав.

В пьесе, Том Торнтон должен быть поражен, когда он впервые увидит ангела, потому он и будет ходить с ней, помогая ей разделять радость Рождества с менее удачливыми людьми.

Первые слова Тома — «Вы прекрасны», и я, как и предполагалось, должен был сказать их так, как будто они пришли от самого сердца. Это был основной момент во всей пьесе, и он задавал тон для всего остального, что должно было произойти позже. Однако проблема состояла в том, что я до сих пор не знал хорошо эту реплику.

Несомненно, я говорил слова, но они не выглядели слишком убедительно, потому что так их мог сказать любой, когда бы смотрел на Джейми, за исключением Хегберта. Это была единственная сцена, где мисс Гарбер никогда не говорила слова «изумительно», и это волновало меня. Я продолжал пробовать вообразить кого-то еще на месте ангела так, чтобы я мог сделать всё правильно, но как я не пытался на этом сконцентрироваться, это не приносило нужных результатов.

Джейми была все еще в раздевалке, когда занавес наконец-то открылся. Заранее, я не видел её, и это было хорошо. Так или иначе, первые пару сцен не включали её — они были главным образом о Томе Торнтоне и его отношениях со своей дочерью.

Я не думал, что буду слишком взволнован, когда выйду на сцену, потому что я много репетировал на ней, но когда это произошло, я был поражен. Театр был полностью забит, как и предсказала мисс Гарбер, поэтому были установлены два дополнительных ряда мест в задней части Театра.

Обычно мест хватало для четырехсот человек, но с дополнительными местами — по крайней мере, еще для пятидесяти человек. Кроме того, люди толпились возле стен, упакованные как сардины.

Как только я вышел на сцену, все затихли. Я заметил, что толпа состояла, в основном, из старых леди синеволосого типа, вроде тех, которые играют в лото и пьют кровавую мери на завтрак по воскресениям. Также я видел и Эрика, сидящего со всеми моими друзьями в самом конце. Честно говоря, если Вы меня