постоянный контакт друг с другом).

Для меня эта ночь и в самом деле была решающей в жизненном плане — я должен был разрешить самые важные вопросы своей личной жизни, касающиеся моей работы с группами учеников и с индейцами. И я получил на них ответы! Но каждый ответ давался мне только после тяжелого боя, подчас слишком тяжелого. Каждый раз, получив очередной ответ, я хотел передать его моему другу Рене, чтобы он напомнил мне его впоследствии. Эти ответы дались мне слишком тяжким трудом, чтобы позволить себе забыть их после возвращения направую сторону сознания. Особенно тяжелая эмоциональная ситуация сложилась после того, как я почти получил ответ на третий вопрос, касающийся душевного баланса между моими душевными привязанностями и моим долгом воина и учителя — настолько обострились ностальгия, связанная с непосредственным восприятием мистического, и ее верный спутник — чувство одиночества.

И тут я повернулся к Ла Унарре и мои спутники тоже развернулись к горе, кое-кто даже начал показывать на нее пальцами, не в состоянии сдержать свое изумление, — Священная Гора светилась! Из ее вершины исходили широкие световые лучи, словно там были установлены прожектора. Рафаэль поднялся и двинулся по направлению к горе, бросив остальным: «Мы должны идти туда, она призывает нас!» Остальные некоторые время колебались, не зная, что делать. Было ясно, что это призыв, но как можно отправиться в такое опасное путешествие ночью?! Даже днем нужно было бы потратишь не меньше пяти часов, чтобы добраться до подножия горы, а сколько еще нужно, чтобы забраться на вершину?

Я сказал им, что мы позже примем этот вызов, а пока нужно сражаться здесь, на этом месте. Тем не менее, все воины ощущали острую потребность в том, чтобы двинуться к горе, даже ночью. Виррарика говорят, что на Хумун Куллуаби водятся не только Голубой Олень и другие добрые Силы пустыни, но и Какаярес, многоликие демоны пустыни. Мы принадлежим к западной цивилизации, и, в силу своего воспитания, не слишком верим в существование богов и демонов, однако мы можем признать, что в мире существуют неизвестные нам силы и энергии, присутствие которых особенно чувствуется в таких местах, как это. А если так, то какая разница, как называются эти силы местными жителями? Хотя вроде бы ничего страшного нам не грозило, все-таки нужно было вести себя осторожнее.

Наш марш продолжался около часа, и за это время нам пришлось навидаться всякого, однако мы держались плотной группой и сумели дать должный отпор всем напастям. И все это время, пока мы не вернулись в лагерь, Дворец Правителя испускал сияние.

Наконец, уже после пяти утра, после нескольких часов пребывания на левой стороне сознания, мы легли спать.

Примерно в восемь утра мы проснулись, и первым чувством была радость от того, что мы остановились на этом месте: каждый из нас получил несколько важных уроков, способствующих дальнейшему продвижению по пути духовного развития. Затем мы почувствовали неодолимое желание узнать, что же случилось с правой группой. Мы устремились ко второму лагерю, и можете представить себе радость нашей встречи!

Они тоже провели время недаром и в доказательство пропели несколько куплетов из духовной песни, сочиненной в эту ночь.

Затем мы плотно позавтракали под лучами яркого утреннего солнца.

Мы снова двинулись цепочкой по пустыне и вскоре миновали полуразвалившиеся дома заброшенного шахтерского поселка Реал де Каторсе. Путь к Ла Унарре лежал через цепочку голых холмов (хотя большинство возвышенностей в той местности покрыто изумрудной травой). По мере того, как мы поднимались все выше в гору, воздух становился прохладней и влажнее. Перед нами открывалась все более широкая перспектива тянущихся по пустыне холмов — ни деревца, ни дома, ни путника, только заблудившийся ослик маячил где-то вдалеке. Оставались только мы, пилигримы. Я почувствовал прилив гордости: мы шли тем же путем, что и тысячи странников за многие века до нас. Мы, как и они, шли в поисках Духа, по той же земле, под теми же небесами. Мы не слишком отстали от этих путников, ибо карабкались вверх вовсе не ради спорта и не развлечения ради. Это было органической частью нашего пути, нашего духовного восхождения, начавшегося много лет тому назад. Мы тоже шли к Духу — мы тоже шли искать своего Голубого Оленя.

Однако я пока еще многого не знал, хотя и мог уже ясно чувствовать. Так, из космогонических легенд виррарика я знал, что эта гора — место, где творились чудеса, но знания этого оказалось недостаточно — я просто ощущал, что за этими скалами, за этим песком, скрывается нечто такое, что может открыться только тому, кто знает правильное заклинание.

Подъем становился все круче. Время от времени узкая, почти незаметная взгляду тропинка, по которой мы следовали, разделялась надвое у сходившихся холмов. Вершины Дворца отсюда не было видно, верхушки холмов загораживали ее. Я встал в «голову» цепочки, чтобы не сбиться с пути — иначе мы могли забрести на вершину совсем другой горы! «Прогулка внимания» продолжалась, и становилась все более напряженной. Я оглянулся и с радостью обнаружил, что цепочка не распалась — всем членам группы удалось выдержать единый ритм, мы двигались, как единое целое. Наконец-то эти люди научились двигаться правильно! На меня нахлынула волна ощущения причастности к единому энергетическому телу, словно мы оказались внутри огромного силового пузыря. И в самом деле, мы превратились в единое тело, целостность которого поддерживалась силой внимания. Эго дремало, и так восхитительно было чувствовать себя членом группы. Как писал Октавио Паз: «Нет тебя, нет меня, есть только мы». Но мы были связаны не только между собой — мы стали частью гораздо большего целого, Тлалтипак (Земли), или, как называют территорию виррарика, Татей Урианака. А через нее мы пребывали в гармонии со всем миром. Да, когда ощущаешь себя связанным с этой Матерью, путешествие не может наскучить. У нас не оставалось места для жалости к себе или тщеславия — мы были поглощены тем, что открывалось нашим глазам и другим чувствам, мы полной грудью вдыхали горный воздух. Вперед!

Наконец, перед нами предстала вершина горы Дворца. Мы двинулись вперед, все отчетливей понимая, почему эту гору называли священной. Это была святыня, где появился на свет Тамац Кахуллумари. Ощущение повышенной энергетики местности все возрастало, создавалось впечатление, будто мы приближались к реактору, только излучаемая энергия была неопасной, скорее, она навевала какое-то умиротворение. Мы чувствовали, что с каждой минутой наше существо меняется — на шумы внимания и ограниченное видение повседневной жизни накладывалось внутренне осознание.

Мы преодолели последнее препятствие на пути к вершине — склон был столь крут, что мы не видели цели своего путешествия, его загородила скала. Наконец, мы оказались наверху, и перед нами простерлась бескрайняя панорама пустыни. Перед нами лежала Хумун Куллуаби. Воздух был совершенно прозрачен и вид открывался вплоть до самого горизонта. Крошечные деревеньки, которых и на картах не найдешь, нисколько не портили пейзажа. Тут правила только природа, только Дух. Я оглянулся на своих спутников, и понял, что они тоже до глубины души потрясены этим зрелищем. Глаза блестели, чувствовалось, как сильно повлияло на каждого из нас путешествие. Да, та прогулка перевернула каждого из нас!

Повсюду виднелись следы пребывания виррарика: круглая площадка, где они совершали приношения Предку Огня, и сами приношения — стрелы, нерика, оленьи рога, свечи, шоколад, зеркала, и прочее. Я распорядился, чтобы никто ничего не-трогал, чтобы не прикасались даже к камням.

По вершине Дворца Правителя проходила трещина, рассекающая ее на две, резко отличные друг от друга, половины. На левой, где лежали приношения, виррарика, судя по всему, совершали свои жертвоприношения. Мы же стояли на правой половине, примерно в трехстах метрах от «сферы виррарика». Свалив на землю нашу поклажу и разведя костер, мы приготовились принести жертву Силе Горы. На этот раз в приношение вкладывался совершенно особый смысл, которого мы не могли предвидеть раньше. Каждый произнес свою молитву в одиночку, по-своему, в том месте, которое казалось ему наиболее удобным. И это была кульминация нашего путешествия в этом храме, созданном самой Природой.

Было уже поздно, и мы решили заночевать на вершине. Собрав «топливо», соорудили из камней кольцо и разожгли внутри костер. Больше делать было особенно нечего, и мы сидели вокруг костра, беседуя