Это был здоровенный осколок розоватого гранита в форме валуна. Понд поднял его, показав, что запасные ключи по-прежнему лежат на месте.

— Очень мило, что ключи оставили. Идемте, покажу вам дом.

— Секунду, мистер Понд. Попытайтесь, пожалуйста, ни к чему не прикасаться. Возможно, придется снимать тут отпечатки пальцев.

Понд улыбнулся:

— Да, конечно, но мои отпечатки и так будут повсюду.

— Безусловно. И тем не менее…

— И потом, если миссис Хеггарти убирала после наших «гостей», то дом вылизан от потолка до пола.

Сердце у Ребуса упало, когда он вошел в дом за Пондом. Там стоял отчетливый запах полироля и освежителя воздуха. Все подушки в гостиной, все сувениры лежали на своих местах.

— Все вроде бы так же, как когда я уезжал, — сказал Понд.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я не похож на Лиз с ее приятелями, инспектор. Я не устраиваю вечеринок. Я не против, если ко мне заезжают гости, но меньше всего я хочу очищать с потолка лососевый сок или объяснять местным, что женщина, чей зад торчал в окошке «бентли», на самом-то деле принадлежит к верхушке общества.

— Вы имеете в виду леди Матильду Мерриман?

— Именно. Господи, вы же всех их знаете, да?

— С леди Матильдой мне еще только предстоит встретиться.

— Примите мой совет: откладывайте это как можно дольше. Жизнь и без того коротка.

А часы тянутся слишком долго, подумал Ребус. Сегодня они точно слишком растянулись. В кухне все было в порядке. Стаканы сверкали на сушильной полке.

— Не много вам удастся снять с них отпечатков, инспектор.

— Миссис Хеггарти хорошая хозяйка, как я погляжу?

— Наверху она убирает не так тщательно. Пойдемте посмотрим.

И здесь тоже кто-то поработал. Кровати в обеих спальнях были застланы. Ни оставленных чашек, ни стаканов, ни газет, ни журналов, ни недочитанных книг. Понд демонстративно потянул носом воздух.

— Нет, — сказал, — ничего такого. Я даже духов ее не чувствую.

— Чьих?

— Лиз. Она всегда пользуется одними и теми же. Забыл название. От нее всегда прекрасно пахнет. Прекрасно. Думаете, она была здесь?

— Кто-то здесь был. И мы считаем, что Лиз приезжала в этот район.

— Но с кем? Вас ведь это интересует?

Ребус кивнул.

— Не со мной, к сожалению. Мне приходится довольствоваться девочками по вызову. И представьте себе — они, прежде чем начать, требуют, чтобы вы показали им медицинскую справку.

— Боятся СПИДа?

— Боятся. Что ж, здесь, похоже, закончили? По-моему, только время зря потратили на эту поездку, да?

— Возможно. Остается еще ванная…

Понд толкнул дверь ванной, приглашая Ребуса внутрь.

— Ага, — сказал он. — Кажется, у миссис Хаггерти не хватило времени. — Он кивнул на смятое полотенце на полу. — Обычно все это сразу отправляется в стиральную машину.

Ванна была задернута шторкой. Ребус сдвинул ее. Вода была спущена, и к эмали прилипли два длинных волоса. Проверим, подумал Ребус. Волоса достаточно для идентификации. Потом он увидел на уголке ванны два стакана. Он нагнулся к одному, потянул носом. Белое вино. На донышке одного стакана осталось чуть-чуть.

Два стакана! Для двоих. В ванне лежали два человека и с удовольствием попивали вино.

— Телефон у вас внизу?

— Да.

— Идемте. В ванную не входить до специального разрешения полиции. А я сейчас явлюсь к криминалистам ночным кошмаром.

И уж конечно, криминалист, с которым Ребус в конечном счете оказался на связи, не проявил особого энтузиазма.

— Да мы и так уже зашиваемся с этой машиной и другим домом.

— Спасибо, я все понимаю. Но эта экспертиза может быть еще важнее.

Ребус стоял в маленькой столовой. Мебель здесь никак не вязалась с образом Понда. Но потом он увидел фотографию пятидесятых годов — двое молодых влюбленных. Родители Понда, сообразил он. Эту мебель когда-то купили они. Понд, видимо, унаследовал ее, но решил, что она несовместима с его стремительным стилем жизни, зато идеально подходит для этого дачного дома. Понд, до этого спокойно сидевший за обеденным столом, вдруг поднялся на ноги. Ребус зажал ладонью микрофон трубки.

— Вы куда?

— Пописать. Не волнуйтесь. Я выйду во двор.

— Не поднимайтесь наверх, ладно?

— Договорились.

Голос в телефоне продолжал ворчать. Ребус зябко передернул плечами. Ему было холодно. Да нет, он просто устал. Кровообращение замедлилось.

— Слушайте, — сказал он, — тогда ложитесь снова спать, а утром первым делом приезжайте сюда. Записывайте адрес. В буквальном смысле: первым делом. Договорились?

— Вы очень щедры, инспектор.

— На моем могильном камне напишут: он давал.

Понд с завистливого благословения Ребуса лег в главной спальне, а Ребус остался дежурить у дверей ванной. Обжегшись на молоке… Он не хотел, чтобы повторилась история со «взломом» в «Гнезде глухаря». Вещественные доказательства, если только это вещественные доказательства, должны остаться в неприкосновенности. Поэтому он уселся в коридоре спиной к двери ванной, завернулся в одеяло и задремал. Потом он соскользнул на пол и свернулся в позе эмбриона на коврике под дверью. Ему снилось, что он пьян… что его везут в «бентли». Водитель умудряется вести машину, высунув задницу в окно. На заднем сиденье «бентли» шло веселье. Там были Холмс и Нелл, они осторожно совокуплялись, надеясь зачать мальчика. Там была и Джилл Темплер, она пыталась расстегнуть ширинку Ребуса, но он опасался, что их засечет Пейшенс… Где-то неподалеку вроде был и Лодердейл. Этот смотрел. Только смотрел. Кто-то открыл шкафчик с алкоголем, но он оказался забит книгами. Ребус вытащил одну и принялся читать. Это была лучшая книга, какая попадалась ему в руки. Он оторваться не мог. Там было все…

Утром, когда он проснулся, окоченевший и с затекшими конечностями и спиной, ему не удалось вспомнить ни строчки, ни словечка из этой книги. Он поднялся, потянулся, снова возвращая себя в человеческую форму. Потом открыл дверь ванной, вошел внутрь и посмотрел туда, где должны были стоять стаканы.

Стаканы были на месте. Ребус, несмотря на то что все тело ныло, улыбнулся.

Он долго стоял под душем, и вода лилась на голову, на грудь и плечи. Где он? В квартире на Оксфорд-террас. На работу он уже опоздал, но у него была уважительная причина. Чувствовал он себя паршиво, но лучше, чем ожидал. Как ни странно, но на обратном пути ему удалось подремать, и они не мчались так, как ночью.

Милях в двадцати от Кингасси Понд сказал:

— Сцепление барахлит.

Он съехал на обочину и заглянул под капот. Под капотом был двигатель.