согласился с отсрочкой уплаты денег, но в 1602 г. его терпение лопнуло. Вместе с тем, хотя голландцы, англичане и швейцарцы все же получили в том или ином виде компенсацию, немецкие князья остались ни с чем. Некоторые итальянские банкиры (Бонвизи, Сардини, Каппони) умерли, не получив обратно предоставленные деньги. Только Заметти получил возмещение, во-первых, потому, что оказывал финансовую помощь в тяжелые для французского короля 1597–1598 гг. и еще потому, что имел прочные позиции при французском дворе.

Все эти сложные финансовые перипетии очень хорошо объясняют необходимость заключения мира с Испанией. Победить испанцев в таких условиях было в то время невозможно. Поражение же испанского флота при Кадисе от англичан, очередное расстройство в финансовых делах, безуспешность войны с Соединенными Провинциями рассеивали иллюзии Филиппа II, понявшего необходимость пойти на соглашение с Францией. Заключенный и Вервене 2 мая 1598 г. мир между Францией и Испанией повторял условия мира в Като-Камбрези 2–3 апреля 1559 г., т. е. сохранял господство испанцев в Италии, но в то же время гарантировал незыблемость национальных границ Франции. По существу, это был вынужденный компромисс: хотя мечта Филиппа II подчинить Францию не осуществилась, Испания еще полвека сохраняла свое военное и политическое преобладание в Западной Европе.

Но вражда с Испанией не прекратилась, что хорошо сознавалось с обеих сторон. Поэтому Генрих IV продолжал поддерживать Республику Соединенных Провинций, укреплять финансы и внутренний мир в самой Франции. С этой целью он стремился урегулировать отношения с итальянскими государствами, прежде всего с Савойей, по вопросу о Салуццком маркизате, расположенном на границе с Францией. Испанская дипломатия, естественно, всячески препятствовала заключению этого соглашения. Наконец в декабре 1599 г. в Париж прибыл сам герцог Савойский Карл-Эммануил. Французский король предложил ему вместо Салуццо герцогство Брессе. Но испанцы подстрекали того не соглашаться, поскольку не желали видеть Брессе в руках французов и потерять возможность вводить через эту территорию свои войска на землю Франции. В конце концов, Генрих IV в августе 1600 г. объявил Савойе войну. Вступление на ее территорию 50-тысячной французской армии оказалось решающим, и к концу 1600 г. французы овладели всеми землями герцогства к западу от Альп. Испания предоставила Савойе денежную помощь в размере 2 миллионов дукатов, испанские войска уже собирались в Милане. Но в это время Генрих IV опередил испанцев и спешно принял предложение папы Климента VIII о посредничестве, которое он получил в январе 1601 г. Это был тот самый Климент VIII, который, узнав о Нантском эдикте, произнес: «Меня распяли». Во всяком случае, ему было трудно теперь открыто выступать против французского короля. Кроме того, папа, подобно некоторым своим предшественникам, пытался быть совершенно независимым от Испании. На этом и строил свою римскую политику «беарнский лис», как называли Генриха IV его противники.

Попытки Габсбургов окружить Францию со всех сторон своими владениями, тем более что часть наследственных земель самого Бурбона находилась в их руках, не прекратились. Разрыв кольца габсбургских владений со времен Франциска I являлся одной из исторических задач французской внешней политики, и в этом смысле Генрих IV был ее активным продолжателем. С 1601 по 1610 г. на французских границах царил мир, но он был очень хрупок и непрочен, чреват конфликтами и катаклизмами. Франция сохраняла его дипломатическими средствами: с одной стороны, сдерживала Габсбургов, а с другой — помогала своим традиционным союзникам среди малых государств Северной Италии, Германии, швейцарских кантонов. Особенно активно французская дипломатия действовала среди протестантских князей Германии, давних противников Габсбургов. Но князья постоянно враждовали друг с другом, что затрудняло опору на них. В результате Генрих IV сосредоточил внимание на поисках поддержки соседних с Францией князей и городов Рейна. Когда герцог Савойский обнаружил явное стремление напасть на Женеву, Генрих IV дал понять женевцам, что Франция их поддержит. В то же время он, ясно осознавая, что воевать с Испанией французам в эти годы не под силу, старался поддерживать мирные отношения с испанской монархией. Смерть Филиппа давала в этом смысле некоторые надежды, но испанское правительство действовало в ином ключе. Арестовав племянника французского посла в Мадриде, испанцы, вместо принесения извинений, двинули войска к Пиренеям и к Франш-Конте. Генрих IV в качестве ответной меры поддержал заговор морисков в Валенсии. Одновременно французский король с помощью тайных субсидий оказывал воздействие на позиции статхаудера Нидерландов Морица Нассауского. Наконец, 23 января 1608 г. голландцы подписали с Францией союз, который мог для них оказаться полезным в случае разрыва соглашения между Францией и Испанией. Но Генрих IV пошел дальше, став посредником в заключении перемирия между Республикой Соединенных Провинций и Испанией на 12 лет, что могло ему помочь в сближении с весьма осторожным английским королем Яковом I Стюартом, сменившим на английском престоле умершую в 1603 г. Елизавету.

Еще в 1602 г. английская королева пожелала, чтобы между Францией и Испанией был заключен новый мир на более благоприятных для Франции условиях, но Генрих IV просил своего посла в Лондоне де Бомона отвечать английской королеве, что его «королевство еще столь бедное и исполнено столь дурными настроениями, что есть необходимость их успокоить, применив власть». Собственно, предыдущая и последующая дипломатическая деятельность Генриха IV и объясняется стремлением обеспечить внутренний мир, улучшить экономическую обстановку в стране и уже затем усилить политическую активность на европейской арене. Ибо когда в том же 1602 г. Елизавета предложила Генриху IV вступить в союз с ней и Морицем Нассауским против Испании, французский король не счел данный момент подходящим для этого. Его посол де Бомон отвечал английской королеве, что Генрих IV сможет продолжить войну с Испанией в том случае, если ему позволят внутренние дела королевства. Смерть Елизаветы прервала эти переговоры. Отношения с Англией после смерти Елизаветы начали приобретать более осторожный и неопределенный характер. Был ли тут виноват новый английский король Яков I, перенесший на Англию методы управления, к которым он привык в условиях раздираемой противоречиями Шотландии, трудно сказать. Суть дела скорее в том, что в самой Англии обострялась внутриполитическая ситуация, приведшая в конце концов к Английской буржуазной революции середины XVII в. В целях умиротворения Яков I лавировал между различными политическими силами и государствами Западной Европы, начиная с Франции, протестантских княжеств Германии и кончая римским папой. Точнее, чем неопределенными, его действия назвать невозможно. Яков I старался оставаться со всеми в хороших отношениях и поэтому был чрезвычайно пассивен на международной арене. Объективно такая позиция вела к ослаблению роли Англии в западноевропейских делах. К тому же надо было учитывать, что Испания оставалась главной угрозой для нее, и вследствие этого лондонскому правительству следовало поддерживать союзные отношения с Францией и Соединенными Провинциями. Но Франция при Генрихе IV еще не достигла той силы, что при Людовике XIV и даже при Ришелье. Это было еще одно соображение, которым руководствовался Яков I, не решаясь связать судьбу Англии с политикой Генриха IV. Кроме того, англо- французское соперничество в Леванте продолжалось во время царствования Якова I, т. е. до 1625 г., и ухудшило отношения между двумя государствами. Все это в конечном счете повлияло на решение английского короля заключить в 1604 г. мир с Испанией, тем более что расходы на войну были огромными, а результаты незначительными. Английский король тем самым переложил основное бремя расходов по поддержке Голландии на плечи Генриха IV и отстранился от активной антигабсбургской линии своей предшественницы.

Безусловно, англо-испанский союз ни в коей мере не устраивал французского короля, и он прилагал большие усилия для возвращения Англии в лагерь противников Габсбургов. В письме к своему послу в Лондоне Бомону от 22 июля 1604 г. Генрих IV выражал искреннее сожаление по поводу заключения англо- испанского мира: «Если бы я мог только поверить в то, что можно отвратить короля Англии от этого мира, я бы предложил ему начать войну, дабы изгнать испанцев из Нидерландов, и не остановился бы ни перед какими трудностями, но Вы знаете, насколько этот король всегда показывал себя далеким от такой