расследования, а потом вообще могут убрать с объекта».

Он вышел из-за стола и начал ходить из угла в угол по кабинету, обдумывая все возможные варианты выхода на сирийских студентов, исходя из собственных возможностей. К счастью, в жизни никогда не бывает безвыходных ситуаций. Так и в этот раз, Чернов неожиданно вспомнил о Марине Разборской. Когда-то еще до Севера, она попала в поле зрения особого отдела. Тогда она привлекла внимание Игоря тем, что незадолго до оформления на службу поменяла фамилию и отчество. Именно это обстоятельство и послужило началом ее проверки. Тогда в 80-х это можно было расценить как умышленное сокрытие автобиографических данных. Но на деле, все оказалось гораздо проще. Еще в младенчестве, мать отказалась от нее и девочку удочерили бабушка с дедом. Ей дали фамилию и отчество деда. Марина выросла с ними, считая их своими родителями. Но когда девушке исполнилось 18 лет, объявилась настоящая мать, которая на тот момент проживала вместе с новым мужем в США. Марина, оформляясь на службу, скрыла это обстоятельство, так как в то время это было веской причиной для отказа в приеме на воинскую службу. Формально, тогда Чернов мог принять меры по досрочному увольнению ее из рядов Вооруженных Сил, но он принял другое решение — завербовать ее в качестве агента органов КГБ. Марина пошла на сотрудничество без колебаний, можно сказать даже с радостью, потому что в ее жизни ничего не менялось к худшему, более того, она получила покровителя в лице представителя одной из серьезных структур того времени. Девушка периодически встречалась с оперуполномоченным, рассказывала ему о выполнении данных им поручений, но реально никакой серьезной информации ему не представляла. Не потому, что она этого не хотела, просто не была создана для этой работы. Так прошли годы, сотрудничество переросло в обычную дружбу и уже Чернов помогал ей по жизни значительно чаще, чем она ему по работе. Марина не имела собственного жилья и постоянно скиталась по комнатушкам в частном секторе, потому как на аренду нормальной квартиры не имела средств. Вернувшись из Заполярья, Игорь устроил ее в общежитие политехнического института, где комендантом на тот момент работал его предшественник на авиационном полку. Ей выделили там отдельную комнату с мебелью за совершенно символическую плату.

Как обычно они встретились на явочной квартире в городе, которую Чернов снимал у одного пенсионера КГБ. Это была отдельная однокомнатная квартира в девятиэтажном доме с мебелью, кухней и всем необходимым для жизни. Хозяин к тому времени переехал в село и постоянно проживал там с женой.

— Игорь, извини, но мне опять нечего тебе рассказать из того, что тебя интересует, — извиняющимся тоном начала Марина, усаживаясь в просторное кресло.

Она огляделась по сторонам и, увидев свое отображение в зеркале серванта, легким движением поправила волосы.

— Тебе очень идет этот цвет волос, — заметив изменения в облике, сделал ей комплимент Игорь.

— Спасибо, — застенчиво улыбнулась девушка, — Надоело быть брюнеткой, решила добавить каштановый оттенок.

Она сложила руки на коленях и серьезно посмотрела на Чернова в ожидании вопроса.

— У меня к тебе очень важное дело, — наигранно серьезно начал Чернов. — Ты в общежитие общаешься с сирийскими студентами?

— По стольку, по скольку, — с недоумением в глазах ответила она, — Мы живем на одном этаже, поэтому периодически общаемся, когда видимся. Обычно это происходит либо на кухне, либо иногда заходим друг к другу, когда что-то нужно попросить. А так у них своя компания.

— А сколько их сейчас проживает в общежитие?

Марина подняла глаза к потолку и стала загибать пальцы.

— Шесть человек, — она замолчала и через секунду добавила, — Хотя, уже пять. Ночью одного из них сбила машина. Поэтому сегодня у них траур, они торопятся отправить его на родину, чтобы там похоронить.

— Они что-то рассказывали по поводу этой трагедии? — спросил Игорь.

— Нет. Ничего особенного, — ответила девушка, — Утром я ни с кем не общалась, а когда пришла переодеться, то они все бегали, суетились, даже поговорить не с кем было.

— А от кого ты узнала, что среди них кто-то погиб?

— В соседней комнате проживает сириец. Его зовут Фуад. Он рассказал и просил меня передать Светке Вороновой, чтобы сегодня не приходила к нему, потому что они будут поминать своего друга, а присутствие женщин у них при этом запрещено.

— А Светка Воронова, эта та, которая работает у нас машинисткой в общем делопроизводстве? — удивленно спросил Чернов.

— Она, — лукаво улыбнулась Марина, — У них там такой роман закрутился, прямо Ромео и Джульетта.

— А что ж ты мне раньше ничего не говорила, что она встречается с иностранцем? — возмутился Игорь, — Я же тебя просил сообщать обо всех военных, кто ходит к иностранцам.

Девушка густо покраснела. Она, как школьница, закусила нижнюю губу, видимо поняв, что сболтнула лишнее, а потом ответила:

— Вообще-то встречаться они стали недавно. До этого она навещала меня. В один из дней Фуад зашел ко мне в комнату за чайником и увидел ее. После этой встречи ему, как башню сорвало. Прохода мне не давал, все спрашивал, когда Света придет. Вот я их и познакомила. Поэтому и не сообщала тебе, — на ее лице появилась тень сожаления. — Теперь они встречаются у Фуада, а ко мне она заходит только тогда, когда комендант начинает гостей выгонять. Фуад после знакомства просто летал от счастья, да и Светка от этого общения не в накладе оставалась. Он ее просто осыпает подарками, а когда приехал из отпуска, то только ей одной чемодан шмоток привез.

Девушка на мгновение замолчала, как будто что-то пропустила в своем рассказе, а потом продолжила, — Правда, сейчас он какой-то грустный стал, но почему, я не спрашивала, может быть поругались. — Предположила она.

— Хорошо, к Светке мы еще вернемся, — почесал подбородок Чернов, — А что тебе вообще известно об этом парне.

Девушка вновь задумалась и немного помолчав, ответила:

— Знаю, что он четвертый ребенок в семье. Его отец какой-то революционер, как он сам говорил. Не знаю, что он имел ввиду, так его называя. Фуад год изучал русский язык в каком-то ВУЗе в Сочи, а в прошлом году его перевели на первый курс нашего института. Ему 19 лет, но выглядит старше, хотя даже не старше, — поправилась она, — а более развитым. У него атлетическое телосложение, сила взрослого мужика и какая-то не характерная для его возраста уверенность во взгляде. Вот, пожалуй, и все.

— А ты могла бы попросить Светку узнать, с кем еще он общается в городе, нет ли среди его знакомых еще военных из нашего гарнизона? — попросил Игорь, не особо надеясь, что Марина согласится.

— А может, ты сам ее расспросишь? — замялась девушка, — Она ведь не глупая баба, сразу поймет, что это не мой интерес. А ты ей нравишься, как мужчина. — Она бросила многозначительный взгляд на Чернова, — Сама мне говорила, что не прочь с тобой «замутить», вот только должности твоей боится.

— И ты думаешь, она пойдет на откровенный разговор? — не решительно спросил Игорь, не обратив внимания на столь откровенный намек.

— Еще как пойдет! Ты только начни разговор, а дальше, я думаю, ты ее не остановишь.

Она лукаво улыбнулась и, поборов нерешительность, добавила:

— Только имей ввиду, со Светкой просто разговором дело не закончится.

Чернов вопросительно поднял брови. Марина вновь улыбнулась и тихо произнесла:

— Она, по сути своей, охотница и любой мужчина для нее жертва. Есть такой тип женщин. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

Она в упор посмотрела на Чернова не моргающим взглядом.

— Посмотрим, — буркнул Игорь, чувствуя, что начинает краснеть. — А где сирийцы будут проводить поминки? В общежитии? — решил он сменить тему.

— Да, нет, — махнула рукой Марина, — В общежитии никто им не позволит. Они все свои