И «адмирал» объяснил. Четко и по пунктам. А также разъяснил то, что произойдет, если Глава Симпоисы не исполнит их требования. Нет, убивать его не будут… наверное… и подвергать насилию тоже… скорее всего… но зато…

— Что вы творите? — зашипел Желтый в ухо выступавшему инопланетнику. — Мы уже договорились… Ай! — взвизгнул он, когда жесткие пальцы адмирала Ямамото ухватили его за руку. Инопланетник чуть повернул голову в сторону Главы Симпоисы и негромко произнес:

— Я прошу не мешать мне выступать перед Симпоисой, уважаемый Желтый Влим. Моя совесть не позволит мне улететь, не сделав все для того, чтобы мои ученики, вернувшись на родину, не застали бы здесь руины.

— Если вы не хотели разрушить наше общество, вам бы для этого достаточно было бы просто жить, никого не трогая. Так что не дурите мне голову! — зло огрызнулся Влим, потирая руку.

— Если бы вы хоть чуть-чуть подумали, к чему могут привести столь широкие и громкие обвинения Алого Беноля в том, большую часть чего он на самом деле не только не совершал, но еще и даже не имел об этом никакого представления, возможно в моем сегодняшнем выступлении так же не было бы особенной необходимости, — холодно отозвался «адмирал». — А теперь я снова прошу вас отойти и не мешать моему выступлению, — закончил он, отворачиваясь от Главы Симпоисы, до которого внезапно дошло, что информационное поле, сферой охватывающее голову «адмирала», все это время было включено, и потому все присутствующие в зале прекрасно слышали их короткую перепалку.

Желтый Влим скрипнул зубами и сделал шаг назад. Да что же такое творится-то? Он всегда считал, что выдержка, умение сделать вид, что тебя все устраивает и более того, ты полностью поддерживаешь противника, дабы дать ему возможность расслабиться и прозевать решающий удар, являются именно его, Желтого Влима, преимуществами. Ибо те, кто являлся его противниками до сих пор, обычно всегда реагировали очень эмоционально, а потому неадекватно и глупо, позволяя именно ему выстраивать весь рисунок схватки. Нет, не физической, ну что вы, мы же чтим заветы Белого Эронеля, но схватки разумов, амбиций и воль. Так что же он теперь-то так подставляется?

Глава Симпоисы глубоко вдохнул и выпустил воздух сквозь зубы. Нет, следует немедленно успокоиться и перестать… если не нервничать, то, хотя бы, делать столь грубые ошибки. И вообще, работать надо только с тем, что можно хоть как-то контролировать. Ведь Желтый Влим именно потому и занимался столь плотно инфраструктурным и информационным обеспечением работы Симпоисы, что созданный им институт-монстр позволял ему, так или иначе, участвовать в наибольшем количестве самых значимых проектов Симпоисы и потому контролировать их хоть на каком-то уровне.

Но сегодня дело обстояло совершенно иначе. Он никак не был способен контролировать этого инопланетника. Наоборот, этот «адмирал» в настоящий момент контролировал его, Желтого Влима. Кстати, возможно, именно этим и была вызвана его столь неприятная настоящая эмоциональность. Уж слишком давно Влим отвык находиться в подобном подчиненном положении…

Глава Симпоисы еще раз глубоко вздохнул и снова прислушался к тому, что говорит инопланетник.

— … ваша жизнь и ваше решение. В конце концов, Белый Эронель мыслил и творил в совершенно другой цивилизации, простиравшейся на десятки звездных систем, и, если мы вспомним его речи, он был убежден, что рано или поздно его идеи завоюют всю Галактику. Сегодня же перед цивилизацией Киолы стоит совершенно другой вопрос: а сумеет ли она вернуть в орбиту своего влияния свою историческую прародину, Олу или ей навсегда придется смириться с этой Потерей, а затем и, возможно, вообще исчезнуть? И не значит ли это, что цивилизация Киолы, вроде как совершенно точно следуя путем, указанным Белым Эронелем, на самом деле в какой-то момент явно свернула не туда?

Гул, сопровождавший выступление инопланетника, взлетел до немыслимых высот, превратившись в настоящий ор, а тот молча отключил информационное поле и, развернувшись к Желтому Влиму улыбнулся:

— Ну что, уважаемый, вы по-прежнему уверены в том, что Симпоиса не рискнет проголосовать за выделение нам доли Общественной благодарности, достаточной для постройки необходимого нам транспортного корабля?

Глава Симпоисы окинул его злобным взглядом. Этот… он… у Желтого Влима просто не находилось слов, чтобы правильно охарактеризовать стоящее перед ним злобное и хитрое существо, обладающее ко всем прочим бедам еще и на редкость извращенным разумом. Этот… это… он только что бросил вызов всей Киоле, ее истории, традициям, системе воспитания, всему тому, совокупность чего и составляет то, что именуется обобщающим термином — цивилизация. И естественно, Симпоиса не могла не ответить на этот вызов. А один из не просто возможных, но и наиболее вероятных ответов как раз и заключался в том, чтобы в равном соревновании двух цивилизационных подходов к возвращению Потери — этого инопланетника и цивилизации Киолы — попытаться доказать, что подход Киолы, отвергающий насилие, является более успешным и эффективным.

Впрочем, самым главным в той уверенности, которую излучал взгляд адмирала Ямамото, было все- таки не это. Нет, данное объяснение будет озвучено и растиражировано по всей Киоле, однако основной причиной того, что Симпоиса поддержит выделение необходимой Общественной благодарности, будет… твердое убеждение всех основных лидеров влиятельных групп Симпоисы в том, что им здесь, на Киоле и в самой Симпоисе, напрочь не нужен столь опасный и неуправляемый чужак. Поэтому лучшим решением будет выпихнуть его куда подальше, в идеале — куда-нибудь вообще за пределы планеты. Тем более он и сам так туда рвется. Демократия-с…

Двое стояли на краю огромного поля, уставленного десятками причудливых летательных аппаратов самых различных форм. Двое. Он и она.

— Ты все-таки летишь? — тихо спросил он.

— Ты же знаешь, я не могу бросить моих ребят, — так же тихо ответила она. — А они не могут не полететь.

— Но ты же понимаешь, что у вас нет никаких шансов? Если уж даже здесь… — Он замолчал, потому что узкая, изящная женская ладонь опустилась на его губы.

— Не надо, а то опять поссоримся. Я уверена, что нам все же удастся достучаться до их душ. Хотя бы ненадолго.

— А потом?

— А потом будет то, чему суждено.

Мужчина хмыкнул и, поцеловав ладонь, мягко отстранил ее.

— Ты только что повторила слова одного из древних земных императоров.[15] Он был воином и философом. Нам на политинформации о нем замполит рассказывал…

Она улыбнулась, а затем снова посмурнела и тихо спросила:

— Вы улетаете сегодня?

Он мгновение поколебался, а затем все-таки ответил:

— Да, как только стартовое поле будет заслонено планетой от их наблюдательных платформ.

— Жаль. Сегодня у нас Ночь прощания…

— Мне тоже, — вздохнул он, — но… делай, что должно.

Они снова помолчали. А затем это молчаливое прощание прервал резкий звук коммуникатора. Он включил его и поднес к уху.

— Да? Понял. Да. Скоро буду. — После чего убрал коммуникатор и, шагнув вперед, резко обнял ее.

— Слушай, чтобы с тобой не случилось там, на Оле, помни — я приду за тобой. Куда бы они тебя не запрятали. Так что просто верь и жди. Я… я слишком многих потерял там, на Земле, чтобы потерять еще и