— Не сомневайся, твое высочество, даже наш болт из арбалета в упор не берет, — обнадежил Степан.

— Специальную бронебойную сталь с большим количеством легирующих добавок удалось сварить, — пояснил главный инженер.

Брезговать Кирилл, конечно, не собирался, содрал с себя мундир с золотыми погонами и примерил тяжеленькую рубашку. Кольчуга сидела как влитая. Не стеснительная герцогиня подошла ближе, покрутила парня перед собой, приподняла, положив на край стола, низ длинной рубашки и, выдернув из ножен на ремне свой старый привычный к руке кинжал, ударила сверху. Под звон бронзовых чарок на сотрясенном столе небольшая вмятинка под кольцами кольчуги появилась. Даже еле заметный светлый след царапины можно было разглядеть, но не более того. Леди Тополева критически посмотрела на затупленный одним ударом конец своего клинка, раздраженно швырнула кинжал на стол, опять вызвав звон чарок, и, повернувшись к смущенному, но гордому сработанной кольчугой Степану… расцеловала его в обе щеки:

— Спасибо, мастер! Спасибо за такую заботу о моем племяше.

Еще и поклонилась.

Герцоги весело переглянулись друг с другом — возможно, потому так любили Оливочку, что она никогда не проявляла высокомерности и великосветской спеси. К каждому, не зависимо от рода и звания относилась так, как он того заслуживал, частенько даже плюя на этикет. А Степан в своем деле был минимум генералом.

Красный как рак огромный кузнец не знал, куда себя девать, окруженный таким вниманием. Неожиданно громила шагнул к столу и взял кинжал герцогини:

— Вы разрешите, ваше императорское высочество?

— Да забирай это барахло, — отмахнулась тетка.

— Но баланс, ваше императорское высочество, вас устраивает? — настаивал Степан, на глазах вновь становясь чуть сероватым, как все взрослые люди на Наташке, с нормально насыщенной металлами кожей.

— Только и есть у этой железяки, что нормальная балансировка клинка, — вздохнула герцогиня.

— Завтра он тебе, тетушка, стальной кинжал откует с точно таким же балансом, — хмыкнул Кирилл, кладя заметно потяжелевшую в кольчуге руку ей на предплечье.

— А вот танцевать с тобой, пока ты в этой рубашонке, я не буду, — леди Оливия критически посмотрела на герцога, вывернулась из?под его тяжелой руки, и, схватив за рукав Степана, усадила его на ближайший стул: — Здесь будешь праздновать. Заслужил.

Ее слова сработали в трапезной, как команда — все зашумели и начали рассаживаться.

Кирилл, сбросивший кольчугу и надевший свой генеральский мундир с золотыми погонами, устроился меду принцессой и баронессой Улицкой. Контраст между двумя просветами и двумя же большими звездами на погонах одной и маленькой звездочкой при одном просвете на Светкиных плечах был разительный, но герцог предпочитал смотреть несколько ниже. Благо повседневная форма в отличие от камуфляжа у женщин комплектовалась довольно короткими юбочками, а не балахонистыми пятнистыми штанами. Вот решить, у кого ножки красивее, он так и не смог. А проверить тактильные ощущения под надзором сидящей напротив тетки было невозможно.

Сидели долго, не столько празднуя, сколько поминая павших бойцов. Ели, пили и опять вспоминали.

У Кирилла вдруг из подсознания выползла какая?то рубленная, но явно подходящая моменту мелодия. Он быстро нашел текст в файл–сервере и, переписав на салфетку, протянул сидящему недалеко майору Астахову. Ну, все?таки, не с его голосом песни исполнять. А у графа с этим все в порядке. Как он мотив подобрал, герцог не понял. Но после первых же слов в трапезной был слышен только сэр Даррен.

Герцогиня резко вскинулась, когда до нее дошло, что Земля это не то, что у нее под ногами, а название планеты Создателей. Но потом леди Оливия сидела тихо, внимательно слушая.

Песня звучала, и никто еще не знал, что Лоусвилл уже стягивает войска от южной границы ближе к Черному лесу, где от гранаты можно спрятаться за стволом дерева, а арбалеты, впрочем, как и луки, не очень?то эффективны. И результат боя зависит только от умения воинов и их численности. Вот по второму параметру Сангарская армия существенно уступала противнику.

Оказывается для того, чтобы стать очень счастливым, надо уже обладать определенной толикой счастья. До подполковника вдруг дошло, чего же ему все?таки не хватает на подлунной базе Олимпа.

Вечером Затонов, укладывая детей спать, в очередной раз столкнулся с проблемой сказки на ночь. Долго не мог вспомнить ни одной новой, которую малыши бы уже не слышали. Жене хорошо — она за счет колыбельных этот вопрос решила. Но, увы, не с его голосом детям песни петь. Старые сказки ни Патрицию, ни Мишку категорически не устраивали, при их отличной памяти второй раз слушать было совсем не интересно. Но все?таки еще одну подполковник вспомнил — про звездочета. Только обрадовал детей названием, как сразу услышал вопрос:

— Па–ап, — протянула дочка, стараясь говорить медленно, чтобы Павел успевал разобрать ее скороговорку, — чет — это тот, кто считает?

Не успел он кивнуть, как Мишка протараторил:

— Чо это за звездо?