нам не свойственно. — И выстрелил в меня.

Я взглянул на скелет. Волосы черные, лицо Мэдди Ларсон. Она пронзительно закричала. Раз, другой.

На третий я понял, что это вовсе не крики, а телефонные звонки. Они-то и вернули меня в реальность, вырвав из цепких объятий кошмара. С некоторым усилием я сумел сообразить, что лежу в собственной постели, на дворе уже утро, а телефон звонит и звонит.

— Эд? Это Джек.

Я спросил, который час.

— Восемь. Начало девятого. Эд, я звоню тебе из автомата. Можем мы поговорить?

— Да. Что случилось?

— Они ее опознали.

— Они опознали Шейлу Кейн?

— Именно так.

Такого просто не могло быть. Я предполагал, что им это удастся, но далеко не сразу. Разве что через несколько недель, но уж не на следующий день.

— Газета у тебя под рукой, Эд?

— Я прочитаю ее позже. Джек, у тебя серьезные неприятности. Если они опознали ее, до тебя доберутся быстро. Поэтому тебе лучше самому прийти к ним. Свяжись с отделом расследования убийств, скажи, что ты явился с повинной, что не убивал ее, что на тебе лишь сокрытие улик. В этом случае…

— Эд?

Я замолчал.

— Эд, ты выписываешь «Таймс»?

— Конечно, но…

— Там все написано, мне лучше не объяснить. Я подожду у телефона. Возьми газету и прочти эту заметку. На странице тридцать четыре. Вторая страница второй тетрадки. Прочти, и ты все поймешь.

Спорить с ним сил у меня не было. Я сумел выбраться из кровати, нашел в стенном шкафу халат, надел. Босиком прошлепал через гостиную к двери, открыл ее, взял газету. По пути к телефону бросил первую тетрадку на пол. Пробежался взглядом по тридцать четвертой странице, нашел нужную заметку. Заголовок гласил:

Заметка состояла из семи абзацев, но мне хватило начала первого, чтобы понять, что Джеку незачем обращаться в полицию. Совершенно незачем.

Потому что опознали блондинку как Алисию Арден, двадцати пяти лет, проживавшую в доме 87 по Банковской улице в Гринвич-Виллидж. И с опознанием у полиции не возникло никаких проблем. Отпечатки пальцев покойной отправили в Вашингтон, в центральный архив ФБР. Идентичные отпечатки уже имелись в архиве и принадлежали Алисии Арден. Четыре года тому назад ее арестовали в Санта-Монике по обвинению в нарушении общественного порядка. Срок она получила условный и сразу уехала из Калифорнии.

Остальная часть заметки интереса не представляла. Об убийце полиция ничего сказать не могла. У мисс Арден не было ни друзей, ни родственников. Ее квартира в Виллидж состояла из одной комнаты и ванной. Соседи по дому о ней ничего не знали.

По словам репортера «Таймс», на данный момент полиция отрабатывает несколько версий. Но у меня сложилось впечатление, что это убийство так и останется нераскрытым. Потому что репортер процитировал слова сержанта Леона Тоблера: «Мне представляется, что это преступление совершено на почве секса», — хотя экспертиза показала, что женщину не изнасиловали.

Практически все нераскрытые убийства на Манхэттене классифицируются, как преступления на почве секса. Полиции меньше хлопот, желтой прессе — больше читателей. Рука руку моет.

Я вновь взялся за трубку. За то время, что я читал заметку, Джек успел осипнуть.

— Ты прочитал? Теперь понимаешь, о чем я?

На оба вопроса я ответил утвердительно.

— Не могу в это поверить, — продолжил он. — Наверное, они ошиблись.

— С отпечатками пальцев ошибок не бывает. А если они и ошиблись, едва ли обе женщины могли исчезнуть одновременно. Ошибки нет, Джек.

— Это невероятно.

— Наоборот. Шейла… Алисия… вела двойную жизнь. Я это понял уже вчера вечером. Моя знакомая опознала ее, видела на какой-то вечеринке. Там она представлялась Алисией. Так что эта газетная заметка меня не удивила. В отличие от тебя.

— Тогда почему она сказала, что ее зовут Шейла Кейн?

— Она пришла к тебе, чтобы проверить, беременна она или нет, — напомнил я. — И автоматически назвалась чужим именем. А потом решила оставить все, как есть, чтобы не признаваться во лжи.

Последовала долгая пауза.

— Нарушение общественного порядка… Что это означает, Эд?

— Все, что угодно. Маленькая полицейская хитрость. Нью-йоркские копы подразумевают под этим проституцию. Проще доказывать. А что это означает в Санта-Монике, известно только Господу Богу. Может, появление на улице в обтягивающей юбке.

— Ты помнишь, что я тебе рассказывал о том, какой она человек. Если судить по этой заметке, речь идет совсем о другой женщине.

— Пожалуй.

— Это не она, Эд. Я не знал, кто она и откуда приехала, но уж в ее-то характере я разобрался. Не могла она, черт побери, быть шлюхой!

— С тобой — нет.

— Разве может человек так кардинально меняться?

— Может. — Я взял сигарету, закурил. — Если ведет двойную жизнь. На Банковской улице она была Алисией Арден, с тобой становилась Шейлой Кейн. Может, у нее было раздвоение личности, и тебе досталась лучшая половина. Ты открыл ей ту сторону жизни, которой она не знала. Вспомни свои слова. Ты пригласил ее на ленч, и она вела себя, как ребенок, попавший в кондитерскую. Ее поразила не роскошь, а респектабельность.

— Быть содержанкой — это респектабельно?

— Да, если раньше она была обычной проституткой. Ты многое для нее значил, Джек. Уважаемый, уверенный в себе мужчина, поселивший ее в районе 50-х улиц. Она же перебежала дорогу весьма неприятным личностям, которые не церемонятся с такими, как она. Потому, кстати, ее и убили. Но с тобой она могла расслабиться, забыть о своих проблемах, превратиться в спокойную, уравновешенную, образованную женщину. Она переносилась в мир грез, где могла ждать от жизни только хорошее. Естественно, в этом мире она становилась другой. Твоими заботами.

— Но мне казалось, что она такая честная, Эд.

— Все так. Она могла бы наврать тебе с три короба, придумать любое прошлое. Вместо этого прошлое она просто отсекла, словно его и не было. Можно сказать, поступила честно.

— Наверное, ты прав. Только… трудно со всем этим сжиться. Эд, но я по-прежнему не понимаю, что произошло. Знаешь, что я почувствовал, когда утром увидел эту заметку? Глянув на заголовок, решил, что полиция заявится ко мне с минуты на минуту. Потом прочитал первый абзац и подумал: Господи, речь идет о ком-то еще, а Шейла жива. Мне потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки.

Я ничего не сказал. Возникли новые идеи, и мне хотелось поскорее избавиться от Джека, чтобы хорошенько их обдумать. Человеческое уравнение наконец-то начало принимать удобоваримый вид.

— Ты сказал, что она кому-то перебежала дорогу, Эд. Это шутка?

— Нет.

— Тогда о чем речь?

— Еще не знаю. Она ничего не говорила тебе о некоем брифкейсе?