Мирна лишь пожала плечами:

– Ну и что, сегодня внесешь первый взнос, а остальное заплатишь, когда будет возможность.

– Дело не в этом, Мирна, деньги у меня есть, и платье явно того стоит, просто мне кажется, что это безумная расточительность...

– Детка, сколько тебе лет? Двадцать пять? А ты рассуждаешь, как скучная пенсионерка. Когда еще позволять себе приятные безрассудства, как не в твоем возрасте?

Валери снова посмотрела на свое отражение и задумчиво пожевала нижнюю губу.

– Есть у меня одни босоножки на высоких каблуках, которые как раз подойдут к этому платью...

– Вот это другой разговор!

– Действительно, почему бы и нет? – Валери невольно заразилась настроением Мирны. Глядя на свое отражение, она махнула рукой: – Была не была! С ближайшей зарплатой придется попрощаться.

В половине восьмого вечера Валери нервно мерила шагами комнату, при каждом шаге ее широкая юбка колыхалась вокруг бедер. Роджер Бенедикт опаздывал уже на полчаса. Может, он вообще не собирался появляться? Может, он решил таким образом отомстить ей за ту злосчастную фотографию? Валери лезли в голову не очень приятные мысли по поводу намерений Роджера.

Прошло еще несколько напряженных минут. Валери продолжала расхаживать по комнате. Никогда еще ее квартирка не выглядела так мило, в другой ситуации Валери остановилась бы полюбоваться кухней и комнатой, выдержанных в пастельных тонах и отделанных с большим вкусом. В комнате стояли плетеная мебель из ротанга и несколько изящных предметов во французском провинциальном стиле, а по полу в живописном беспорядке были разбросаны подушки для сидения. Казалось бы, обстановка должна была успокаивать, но Валери не могла бы быть взвинчена сильнее, даже если бы кто-нибудь выкрасил всю квартиру в пурпурный цвет. Из всех предметов обстановки она видела только один: часы, которые показывали теперь без двадцати восемь.

Без пятнадцати восемь Валери решила, что с нее хватит. Когда появится Роджер Бенедикт и появится ли вообще, неизвестно, но она не должна ждать его, как какая-нибудь девчонка-подросток своего кумира. Схватив сумочку, Валери решительно зашагала к двери, но, открыв ее, застыла на месте.

На веранде стоял Роджер Бенедикт собственной персоной. В темно-коричневом костюме из тонкой шерсти, белоснежной рубашке и шелковом галстуке в тонкую коричневую и золотистую полоску он был ошеломляюще красив. Одна его рука была поднята – судя по всему, Роджер как раз собирался постучать в дверь, – а в другой он держал изысканный букет, составленный в основном из роз и гвоздик. О, чудо! Розовые и желтые розы выглядели так, словно сошли с ткани ее платья. Быстро окинув Валери одобрительным взглядом, Роджер опустил руку и тихонько присвистнул.

– Добрый вечер, Валери. А я как раз собирался стучать, спасибо, что поберегли мои пальцы.

Валери намеревалась отчитать его, но после шутливого замечания Бенедикта уже не смогла и просто уставилась на него в некоторой растерянности. После паузы Роджер кашлянул и сухо поинтересовался:

– Вы не собираетесь меня пригласить?

К Валери вернулся дар речи.

– Да, конечно, только вы... – она выразительно посмотрела на часы, – опоздали на сорок пять минут.

Роджер, хмыкнув, прошел мимо нее в дверь. Валери накрыло облаком волнующего, слегка мускусного аромата его одеколона с легкой примесью запаха виски. Как только она вошла и закрыла дверь, Роджер повернулся к ней и виновато развел руками:

– Валери, я опоздал не по своей вине. Я приехал ровно в семь, но меня перехватил ваш отец. Он настоял, чтобы я выпил с ним виски, и стал с пристрастием допрашивать меня насчет моего прошлого и планов на будущее.

– О Господи, – простонала Валери.

– Похоже, вы забыли мне сообщить, что живете в доме своего отца.

– Ничего подобного, это вы бросили трубку раньше, чем я успела вам об этом рассказать.

Он пожал плечами:

– Ладно, не важно. Я заверил вашего отца, что мои намерения относительно его драгоценной дочери исключительно честны и благородны и что я доставлю вас домой в целости и сохранности до рассвета. – Он выдержал паузу и подмигнул: – В понедельник. Валери побледнела.

– Не может быть! Не верю, чтобы вы такое ему сказали!

– Вы правы, я не сказал. – Роджер обезоруживающе усмехнулся. – Я способен распознать заботливого отца, когда вижу его перед собой. И вашего отца нисколько не виню. – Он снова окинул ее взглядом. – Если бы вы были моей, я бы чувствовал то же самое.

От намеков Роджера и особенно от его взгляда по спине Валери пробежали мурашки. За его словами явно скрывался обольстительный подтекст. «Если бы вы были моей». Роджер не сказал «если бы вы были моей дочерью» или «если бы вы были моей сестрой», просто «моей».

Спохватившись, что он все еще на нее смотрит, Валери прочистила горло и сказала:

– Папа не понимает, что это работа. Вы... гм, вы ведь ему сказали, что у нас деловая встреча?

– Ах да, конечно, я ему сказал.

Однако в тоне Роджера слышались насмешливые нотки, да и в глазах плясали дьявольские огоньки. Валери вспыхнула и против воли улыбнулась:

– Какой же вы несносный!

При желании Роджер Бенедикт мог быть очень обаятельным. И хотя Валери раздражала чрезмерная опека отца, ее позабавили маленькие хитрости, типичные для Фреда Вернона.

Роджер приблизился.

– Валери, – выдохнул он с легкой хрипотцой в голосе, – честное слово, вы сегодня прекрасно выглядите.

Он стал медленно оглядывать ее, рассмотрел платье, посмотрел в лицо, затем его взгляд задержался на ее распущенных волосах, ниспадавших на плечи мягкими волнами. Если раньше у Валери покраснели только щеки, то теперь краска грозила залить все тело. Встретившись с ней взглядом, Роджер протянул ей букет:

– Это вам. Считайте, что это предложение перемирия.

Валери не знала, как относиться к искреннему одобрению, которое светилось в карих глазах Роджера. Она взяла букет и с неудовольствием заметила, что ее рука слегка дрожит.

– Спасибо, мистер Бенедикт. Цветы очень красивые.

– Валери, почему бы вам не называть меня по имени?

– Хорошо, Роджер. Подождите, я поставлю их в воду.

Валери скрылась в небольшой кухне и вскоре вернулась с высокой стеклянной вазой, наполненной водой. Поставив вазу на стол, Валери стала размещать в ней цветы. Роджер остановился у нее за спиной.

– Эти цветы удивительно подходят к вашему платью, – заметил он. – А платье – настоящий шедевр дизайнерского искусства.

– Спасибо.

Его близость волновала Валери.

– Знаете, если бы вы заправили гвоздику вот сюда, за ухо, – он дотронулся пальцем до ее кожи, и Валери пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы не вздрогнуть, – то выглядели бы еще соблазнительнее. Почему бы вам не вплести в волосы несколько цветков?

Валери так и подмывало ответить: «Потому что я не стремлюсь вас очаровать», – но она сдержалась, поняв, что это было бы грубо, а может быть, и нечестно. Поэтому она лишь усмехнулась и пошутила:

– Потому что тогда я буду напоминать коктейль из тропических фруктов.

– Согласен, и это будет очень аппетитно.

Роджер стоял почти вплотную к ней. От аромата его одеколона у Валери закружилась голова. Протянув руку к букету, он отломил одну розовую гвоздику.

– Знаете, Валери, в своих книгах я описываю обстановку очень обстоятельно. И сегодня вечером я вижу вас с цветами в волосах.

Он заправил цветок за ее правое ухо и подмигнул.