«За что мне все это? — с отчаянием думала Валя. — Всю жизнь я стремилась к счастью, но так и не достигла его. Всегда находилось что-то, что сводило все мои усилия на нет. Какая-то неудачная, ущербная у меня судьба! Вот и сейчас, кажется, я на полпути к нему, к своему счастью, — Ванечка вернулся ко мне, мы снова вместе, — но обстоятельства снова готовы разлучить нас. И на этот раз — навсегда. Безнадежная, жестокая жизнь!»

Ваня спал рядом, свернувшись калачиком, и слабая, неуверенная улыбка дрожала на его губах. Валя смотрела на него и не могла насмотреться. Изменился ли он? В который раз она убеждалась в том, что нет, почти не изменился — те же светлые волосы, то же бесконечно милое, родное лицо, которое она знала наизусть. Только похудел немного. Совсем чуть-чуть! А вдруг он ошибается, и вдруг никакой болезни и нет?

То, что он рассказал ей, вызывало в ней сомнения и ужас.

«Это началось не так давно, — говорил он тихо и почти спокойно. — Во всяком случае, я заметил симптомы болезни не больше полугода назад. Сначала подумал, что ничего особенного — обычный гастрит, вызванный неправильным питанием и постоянным напряжением нервов. Дурацкая работа… Недаром говорят — адвокат дьявола. Я старался быть честным и непредвзятым, но все равно в глубине души иногда ненавидел своих подзащитных. Эта работа не для меня, я с самого начала выбрал неправильный путь. Гуров? Да, мой тесть тут на месте, он настолько цельная личность, столь совершенный механизм для логических умозаключений и построений, что подобные сомнения ему неизвестны. Ты не представляешь, Валя, но некоторые дела я вел с таким трудом, что не раз был готов бросить все, послать дьявольскую работу к черту! Да, много людей нуждается в защите, много безвинных жертв и тех, кто попал в капкан безвыходных обстоятельств… Но ты не представляешь, Валя, что мне пришлось пережить, когда я в конце прошлой осени по указанию Гурова взялся защищать Виноградова, убившего собственную мать. Там были такие обстоятельства, от которых кровь стынет в жилах! Тогда-то все и началось… Я долго ходил с убеждением, что у меня обычная желудочная хворь — результат стрессов, вечных разъездов и долгих заседаний в суде. А потом вспомнил — мой отец умер от этой проклятой болезни с коротким названием, поразившей его желудок, и у него были совершенно схожие симптомы! Меня как будто кто обухом по голове ударил… Это удивительно, Валя, я всегда помнил, как он уходил из жизни, но почему-то никак не проецировал его судьбу на себя. Мне даже в голову почему-то не приходило, что во всем виновата дурацкая, роковая наследственность — все мы страдаем от того же, чем мучились наши родители. Только почему-то каждый раз с легкомысленной самонадеянностью думаем, что чаша сия минет нас… Это мне наказание. Наказание, что с самого начала выбрал неправильный путь, что бросил тебя, что продался Гурову. Я пошел к врачу — очень неплохому терапевту, великолепному диагносту, — и рассказал ему о своих симптомах, о смерти отца. Я внимательно наблюдал за ним, за его лицом, и увидел, как оно дрогнуло, когда я сказал об отце. Кроме того, я сообщил, что у меня несколько раз поднималась температура, что сильно потерял в весе… Конечно, доктор сказал мне, что рано пока ставить на себе крест, что, возможно, я ошибаюсь, что необходимо серьезное обследование, и дал мне направление. Туда. Даже не хочу повторять название этой страшной лечебницы. В общем, мне все стало ясно. Валя, я так и так умру, только не хочу, чтобы меня резали на куски и облучали. Пусть мне осталось мало, но мы проведем это время вместе, счастливо и беззаботно. Съездим куда-нибудь, посмотрим на мир. Будем любить друг друга — пока хватит сил. Будем жить одним днем, как дети!»

— Ты не спишь? — сонно пробормотал Иван, заметив, что Валя сидит рядом, обняв руками колени.

— Ванечка… — сказала она напряженным голосом. — Еще не поздно, возможно. Сейчас такая медицина… тебя спасут, вот увидишь!

— Нет, — усмехнулся он, перевернувшись на спину. — Есть болезни… и есть болезни.

— Но ты должен хотя бы отправиться в тот медицинский центр! — взмолилась она. — Ведь окончательный диагноз еще не поставили…

— Нет.

— Ванечка!

— Валя, я тебя очень серьезно прошу — давай больше не будем об этом. Если ты решила остаться со мной, то, пожалуйста, не возвращайся к этой теме. Если тебя что-то не устраивает — можешь уйти. Я на тебя не обижусь.

— Бросить тебя! — ужаснулась она. — Нет, никогда…

Она обняла его, прижалась всем телом. «Я спасу тебя… Я отдам тебе все свои силы. Ведь бывают же чудеса! К тому же он может ошибаться! Но он такой упрямый… С виду мягкий и почти безвольный, но на самом деле хоть кого переупрямит!»

— Валя, обещай мне…

— Что? — встрепенулась она.

— Что мы больше не будем говорить об этом.

— Хорошо, — сказала она. — Обещаю…

— Вот и славно. Давай позавтракаем и будем думать, в какую страну нам поехать. Мир такой огромный, а мы еще совсем его не знаем. У меня довольно много на счете — потратим все эти деньги. Утолим все свои прихоти, все тайные желания, в которых раньше даже боялись себе признаться…

— У тебя есть тайные желания? — засмеялась Валя. — Интересно, какие? Надеюсь, они меня не шокируют…

— О нет, все довольно безобидно — вроде полетов на воздушном шаре, посещения Диснейленда, подъема на Эверест. Кстати, я слышал, что, если шерпам-проводникам хорошо заплатить, они прямо на руках отнесут тебя к вершине. А еще я мечтал о свадьбе с любимой девушкой где-нибудь в Лас-Вегасе…

— У тебя есть любимая девушка? — опять засмеялась Валя.

— А как же! — важно ответил Ваня и искоса стрельнул в нее хитрым взглядом. — Ее зовут Валентина, и у нее зеленые глаза, словно у русалки.

— Не зеленые, а болотного цвета, — поправила она.

— Нет, зеленые!

— Но девушка замужем!

— Ничего, не такая большая проблема…

Они веселились и дурачились — странное дело, это оказалось не так сложно. Правда, завтрак немного испортил Вале настроение — у Вани совсем не было аппетита, еда вызывала у него отвращение. Несколько ложек овсяной каши — и все…

— Скажи честно, Валька, это ты унаследовала от своей матери?

— Что — это?

— Любовь к диетическому питанию…

— А то ты не знал!