голосе девушки звучало любопытство.

- Тебе понравится, - подмигнул ее спутник. - Нам сюда.

Он вытащил из кармана ключ и открыл роскошную дверь с позолоченной ручкой.

- Проходи.

Кара шагнула внутрь и остановилась, ошеломленная.

- Это же королевские апартаменты! Невероятно!

Доминик закрыл дверь и поставил бутылку на стеклянный столик, рядом с двумя приготовленными бокалами.

- Я хотел удивить тебя.

Кара восхищенно обвела взглядом помещение. Неяркий свет галогеновых светильников отражался от полированных поверхностей. Он хотел ее удивить? Да он потряс ее! Мягкий белоснежный ковер устилал пол. Кожаные кресла цвета шоколада смотрелись строго и элегантно, на стенах висели подлинники известных художников, а окна были задрапированы шторами того же шоколадного оттенка, что и мебель.

Кара увидела распахнутую дверь, ведущую из гостиной в спальню. Роскошная кровать невероятных размеров была застелена шелковым бельем.

- Нравится?

- У меня просто нет слов! Мой «люкс» - жалкое подобие этого великолепия!

Доминик усмехнулся, довольный:

- Тогда шампанского?

Кара кивнула молча и подошла к окну. Еще больше удивленная, она поняла, что это вовсе не окна, а раздвижные стеклянные двери на частную веранду.

- Можешь открыть их, если захочешь, - произнес Доминик, наполняя бокалы.

Она распахнула двери и подставила лицо свежему бризу.

- Мне кажется, я уже и так слишком много выпила.

- А мне кажется, еще недостаточно. - И Доминик с усмешкой подал девушке хрустальный бокал на тонкой ножке. - Думаю, надо выпить за романтику этого вечера. - Он чокнулся с ней бокалом. Хрусталь отозвался тихим звоном.

Кара сделала глоток и засмеялась - верхнюю губу защекотали пузырьки шампанского.

- Тебе удается удивлять меня снова и снова, - шепнула она и смутилась. - Отсюда отличный вид, - добавила Кара, чтобы сменить тему.

- Мне тоже нравится то, что я вижу. - Доминик в упор смотрел на нее. В этот момент тихо зазвучала «Свеча на ветру» Элтона Джона. - Я поставил диск. Не возражаешь? - спросил Доминик. Он взял из рук Кары пустой бокал, и поставил его на пол рядом со своим. - Давай немного потанцуем.

Девушка согласилась. Все происходило так естественно и необычно, что она расслабилась и отдалась настроению вечера.

- Вы пытаетесь соблазнить меня, Доминик Домейни? - поддразнила она его.

- А, разве ты против?

Вовсе нет. Доминик был не похож на Гила! Мечтая о романтическом вечере с ужином при свечах, музыке и шампанском, Кара отдавала себе отчет, что все могло оказаться слишком спланированным, предсказуемым, оттого пресным. Но этот вечер был совсем другим, потому что другим был Доминик.

- Я отвечу чуть позже, - сказала девушка, смущенная ходом своих мыслей.

Улыбнувшись, Доминик наклонил голову и поцеловал Кару. Она пыталась обвинить шампанское в той внезапной слабости, которую испытала, но виной всему был Доминик. Да, он умел целоваться! Поцелуи, которые дарил ей Гил, едва ли могли сравниться с этими поцелуями. От них пол уходил у Кары из-под ног, и она не сразу осознала, что его пальцы расстегнули молнию платья.

Доминик тоже чувствовал себя непривычно рядом с этой женщиной. Раньше он никогда не отдавался влечению так полно, словно наблюдая за собой со стороны. С Карой все было как- то иначе, и он почти не осознавал, что делает. Вкус ее губ, ее запах, то, как самозабвенно она отвечала на его ласки, доводили его почти до безумия. Доминик жаждал прикасаться к ее телу, хотел увидеть ее обнаженной, заниматься с ней любовью так, как никогда этого не делал. Он должен доказать ей, что Гил просто ничтожество в сравнении с ним, и превратить две недели круиза для Кары в сказку. А когда эти дни истекут, они…

Доминик оборвал себя. Не может быть никаких «они» по окончании плавания! В Барселоне она покинет судно, а ему предстоит дать отчет о состоянии дел на борту «Одиссея». Будет ли Гил ждать Кару на берегу? И как отреагирует она, если он снова обманет ее?

Зачем он думает об этом сейчас? Кара в его объятиях, а остальное пока, не важно!

Доминик приподнял лицо девушки за подбородок и заглянул ей в глаза.

- Тебе нравится, как мы проводим время?

- Не задавай ненужных вопросов. Ты же знаешь, что это самый прекрасный день в моей жизни, - прошептала Кара, облизнув припухшие от поцелуев губы.

И он снова и снова целовал эти губы, почти обезумев от страсти. Доминик не мог понять, остановилось время или несется с бешеной скоростью. Кара прижималась к нему, чуть постанывая, когда он проводил кончиками пальцев по ее шее, касался ключиц.

Доминик потянул тонкие кожаные лямки вниз и оставил их свободно свисать на обнаженных руках девушки. Платье соскользнуло до талии, открывая грудь.

- Господи, как ты прекрасна! - выдохнул Доминик, отступая на шаг. - Ты сложена как богиня! Твое тело создано для любви.

Он провел ладонями по ее голым плечам, проследил пальцем изгиб талии, так и не коснувшись груди. Кара чуть не застонала, ожидая этого.

Доминик медленным движением потянул платье вниз. Оно соскользнуло с бедер и упало к ее ногам. Девушка переступила через него. Теперь она стояла перед Домиником в одних изящных черных трусиках и туфлях, высокая шпилька тонула в пушистом белом ворсе ковра.

- Если ты собираешься сказать «нет», сделай это сейчас. Потом будет слишком поздно, - предупредил Доминик. Он улыбнулся, но улыбка получилась кривой, а голос был чуть хрипловатым от желания.

Кара покачала головой. Она не собиралась останавливать его. Она безумно желала того же, что и Доминик. Пусть он не обещал ей ничего, кроме своей страсти, - большего она и не требовала. Возможно, потом она будет чувствовать себя виноватой перед Гилом, но это будет потом, и она сможет с этим справиться.

- Я не скажу «нет», Доминик. Что бы ни случилось по окончании круиза, сегодня я хочу этого не меньше, чем ты.

- Я надеялся, что услышу именно это, - легко засмеялся Доминик, и подхватил Кару на руки. Он опустил ее на кровать и включил ночник. - Разденься, Кара. Я хочу видеть тебя обнаженной.

Девушка села, подобрав ноги, и лукаво усмехнулась:

- Разве это честно? Сам ты еще даже запонки не снял.

Доминик снова засмеялся. Глаза его при этом чуть щурились, и от них разбегались мелкие лучики морщинок. Газетчики писали, что ему тридцать пять, и Кара, смотрела на Доминика, удивленная открытием.