больше одеял. Она хотела помочь Сьюзан наладить отношения с матерью, от которой та тайком сбежала. Отцу и тете Бэсс нужна ее финансовая помощь.

Одна лишь мысль о Майке заставила ее тяжело вздохнуть. Она должна направить своего мальчика по правильному пути.

И Уилл. Он нужен был ей, немедленно. Ее сердце забилось от волнения, а руки похолодели. Острые ледяные иглы стучали в окно старой кухни. На дворе ее отец запирал за гусями загон. Сара смотрела на него, прижавшись лбом к заиндевевшему стеклу, пока он не скрылся из виду. Первая звезда появилась на небе.

Медленно Сара отвернулась от окна и направилась к лестнице. В доме было тихо. Тетя Бэсс ушла к себе вздремнуть после обеда. Дети были на чердаке. Сара слышала, как там играет музыка, и различала их смех. Она подошла к двери Уилла и тихонько постучала.

Ответа не последовало, и Сара проскользнула внутрь. В комнате было темно, свет лился только от окон, выходящих на океан. Уилл лежал на кровати поверх покрывала. Возможно, он читал и незаметно заснул; раскрытая книга лежала рядом, но звук открывающейся двери разбудил его. Увидев Сару, он приподнялся на локте.

- Все в порядке? - спросил он.

Кивнув в ответ, Сара подошла совсем близко. Она не смогла бы объяснить, почему в горле у нее застрял комок, и ей хотелось плакать. Он заключил ее в свои объятия, и она прижалась к нему всем телом.

- Ты знаешь, что самое удивительное? - спросил он, поглаживая ее спину.

- Что? - прошептала она.

- Я надеялся, что ты поднимешься ко мне.

- Неужели?

- Да, как раз перед тем, как задремать, я подумал: может быть, Сара разбудит меня. Правда.

- Мне было очень смешно наблюдать за собой, когда я пробиралась в твою комнату.

- Знаю, - улыбнулся он. - Мы ведем себя как маленькие.

Наверху их дети подростки прекрасно проводили время. Сара слышала, как Сьюзан визжит, а Майк смеется, как они гоняются друг за другом на чердаке и от топота их тяжелых ботинок скрипят старые доски.

- Сколько времени у нас до ужина? - спросил Уилл, целуя ее лоб и щеки.

- Несколько часов, - ответила она, поглаживая рукой его грудь, - по крайней мере, два.

Он снял с нее свитер, а она расстегнула на нем рубашку. Уилл быстро справился с молнией на ее джинсах, а Саре пришлось возиться с пуговицами на его брюках. Оставшись в одном белье, они нырнули под покрывало. Постель нагрелась от тела Уилла, пока он дремал здесь. Они уютно устроились, и Сара почувствовала, как его пальцы гладят ей спину, стягивают с нее трусики. Они целовались, их губы искали друг друга, они соприкасались телами.

Руки Уилла поднимались к ее плечам и вдруг нащупали шрам. Сара замерла на мгновение, раскрыв глаза. Он перестал целовать ее и тоже раскрыл глаза, как бы удивившись, что обнаружил что-то незнакомое. Саре стало стыдно, и она обрадовалась, что свет выключен.

- Мне делали операцию, - наконец сказала она.

- Это шрамы.

- Да, я ненавижу их. Я стараюсь забыть, что они у меня есть.

- Это часть тебя, и поэтому они прекрасны.

- Если ты увидишь его, то поймешь, что это не так.

- Тогда дай мне взглянуть.

Она отрицательно покачала головой. Никто, кроме докторов и сестер, не должен видеть шрамы на ее теле. Во время проведения химиотерапии в кожу головы попала инфекция. Она распространилась по всему черепу и перешла в остеомиелит. Доктору Гудейкеру пришлось удалить часть кости черепа. Он вынужден был сделать очень большой разрез, чтобы восстановить кровообращение, и хотя позднее Саре сделали пластическую операцию, шрамы все равно остались. Она знала, что больше никогда не сможет появиться в купальнике. И полюбила кондиционеры, работавшие везде летом, потому что они позволяли ей одеваться в вещи, которые закрывали всю спину и плечи.

- Покажи мне, - попросил он, - ты можешь, Сара.

- Я хочу, но боюсь, - ответила она.

- Не надо бояться.

- Но это ужасно, - сказала она.

- Не верю, - прошептал он, прижимая ее к себе.

Но не успел он еще договорить, как Сара изогнулась, нащупала у него за спиной шнур и повернула на себя лампу. Она села прямо, подняла волосы вверх, чтобы он смог все разглядеть. Она чувствовала, как он старается не дышать, чтобы не выдать своей реакции. Когда Мэг Фергюсон первый раз сняла ее повязки, то расплакалась.

- О, Сара… - произнес Уилл.

Он не мог притворяться. Ее изуродованный затылок и плечи, эти жуткие швы были толстыми и отвратительными. Она чувствовала, как он дрожит и плачет, целуя ее спину, плечи, шею. Его лицо было мокрым от слез, их соленый вкус был у нее на губах, когда он целовал ее. Они слились в поцелуе и упали на старую кровать.

- Но это ведь спасло тебе жизнь! - наконец прошептал он.

- Да…

- Тогда это прекрасно. Так, как я и говорил.

Он ласкал ее тело, давая ей понять, как любит ее. Она чувствовала это. Его руки так нежно касались ее, как будто она была хрупкой, как стекло, и драгоценной, как будто бы он брал на себя обязательство позаботиться о том, чтобы ей больше никогда не было больно.

Сара почувствовала, как медленно, буквально по сантиметрам, приоткрывается перед ним и начинает доверять ему. Она была так жестоко обманута Зиком, что с тех пор не верила никому. Сара опустилась на грудь Уилла, по телу ее пробежала дрожь. Все сомнения и все тяготы покинули ее. Она отдалась ему. Она действительно сделала это, чувства шли из самой глубины сердца. Такого с ней еще никогда не было.

Шрам был ее секретом. Это был знак, метка ее болезни. Он напоминал ей о жизни и смерти, и она постоянно боялась этого. И вдруг жизнь предстала перед ней как драгоценный подарок, повернулась совершенно иной гранью. Она могла открыться перед Уиллом. Сара ощущала, что оживает, все чувства обострились. Она улавливала малейший шорох, дыхание, ощущения на своей коже.

Их тела стали молодыми, сильными и полными страсти. У Сары были крутые бедра, тонкая талия и высокая небольшая грудь. Ее ноги были длинными и сильными. Уилл ласкал их, у нее появлялось странное ощущение, будто она бежит марафонскую дистанцию, и он будет ждать у финишной черты. Она покрывала поцелуями его тело, исследовала его. У него тоже было много шрамов, но ни одного такого страшного рубца, как у нее, и ей хотелось узнать, от чего они появились, услышать истории из его жизни.

Саре еще никогда прежде не приходилось испытывать такого полного слияния и единения. Уилл не спрашивал ее, что ей нравится, - он просто знал это. Он взял на себя инициативу так мягко и осторожно, что она чувствовала себя в полной безопасности. Постепенно он подводил ее к самому пику страсти, и она полностью отдалась ему. Простыни сбились вокруг их тел, старые пружины матраца поскрипывали…

Она всегда мечтала о чем то таком. Она фантазировала, что когда-нибудь ей доведется испытать нечто подобное, что она будет так поглощена другим человеком, что не будет знать, где