вздремнуть.
— В таком случае я предпочитаю вас не беспокоить.
— Да нет, я не сплю, — она надеялась, что голос ее не выдаст.
— Юдифь, мне удалось на сегодня покончить с делами. Есть ли у вас желание выпить со мной?
— Конечно, с большим удовольствием.
— Прекрасно. Тогда встречаемся у меня через полчаса. Договорились?
— Давайте через час, — сказала она. — Я жду звонка по поводу благотворительной продажи.
Юдифь, качаясь, встала, позвонила горничной и попросила приготовить ей черный кофе. И зачем только она проглотила эту ужасную таблетку? Робин позвонил ей, он хотел ее видеть!
Юдифь села перед трюмо и выпила маленькими глотками кофе. Она выпила три чашки, и неожиданно ей стало лучше. Но голова была еще не совсем ясной. Правда, руки уже не дрожали, и она почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы сделать макияж. Она написала записку Грегори, что будет на благотворительном коктейле и может вернуться поздно к ужину.
У Юдифь еще немного кружилась голова, когда она звонила к Робину. Он открыл дверь в рубашке с развязанным галстуком, взял гостью за руку и провел в салон. Не говоря ни слова, наклонился к ней и нежно поцеловал. Неожиданно, в каком-то порыве, на который она считала себя неспособной, Юдифь бросилась ему на шею и страстно поцеловала. Все так же молча он обнял ее за талию и повел в спальню.
Для Юдифь все было, как во сне. Звуки казались приглушенными, ее жесты замедленными. Странно, но она не испытывала никакого стыда, медленно раздеваясь перед ним. Он протянул к ней руки, подтолкнул к кровати, и внезапно заниматься любовью с Робином показалось ей самой естественной в мире вещью. Она принимала его ласки так, будто ничего другого не делала в жизни.
Была половина девятого, когда Юдифь возвратилась к себе. Грегори сидел в кровати и смотрел телевизор. Она нежно поцеловала его и ласково сказала, как огорчена, что не смогла прийти вовремя, чтобы поужинать вместе с ним. Он улыбнулся, погладил ей волосы и спросил:
— Так ты довольна? Ты снова в движении?
— О, вряд ли. Я присутствовала на собрании комитета, которое, казалось, никогда не кончится. А затем мы с несколькими дамами пошли в «21» пропустить по стаканчику.
— Я рад за тебя, дорогая. Хочешь, я позвоню, чтобы тебе что-нибудь принесли? Она покачала головой.
— Нет, спасибо. Я выпила два бокала «Кровавой Мэри» и предпочитаю сразу же лечь спать.
Ей очень хотелось есть, но еще больше — остаться одной со своими мыслями. Кроме того, хотелось спать и больше ни о чем не беспокоиться.
В течение нескольких недель, последовавших за этим памятным днем, Юдифь все время думала о Робине. Он звонил обычно около одиннадцати, чтобы назначить свидание. Во избежание встреч с Джерри и Дипом, Робин отказался от обедов в «Лансере». Он водил Юдифь в «Марш», тихий ресторан, в котором стал завсегдатаем. Иногда после завтрака она шла к нему. Однажды она проводила его в аэропорт. Он срочно должен был вылететь в Лос-Анджелес по делам. Каким счастьем было для Юдифь сидеть за рулем и провожать своего любимого! Она очень радовалась, что привезла восхитительные туалеты из Парижа, и уже думала о зимнем гардеробе.
Юдифь ничего не предприняла, чтобы снова вернуться в свет. Зачем? Для нее ничего больше не имело значения, кроме встреч с Робином. Иногда всепоглощающая страсть, которую она испытывала к нему, приводила ее в ужас. Она действительно любила. Но особенно пугала постоянная необходимость видеть его, ощущать его присутствие. По ночам она лежала без сна, рисуя в своем воображении внезапную смерть Грегори: тихую смерть, без страданий. Робин ее успокоит, а через некоторое время — нужно соблюдать условности — она выйдет за него замуж.
Выйти замуж за Робина! Она выпрямилась в постели, охваченная сильнейшим возбуждением. Боже, представить смерть Грегори — как гнусно с ее стороны! Но она любила Робина, любила любовь.
А если ей развестись? Нет… Такое решение нужно исключить. В этом случае Робин будет вынужден уйти из Ай-Би-Си. А почему бы ему этого и не сделать? Он говорил о книге, к которой уже сделал наброски.
В конце концов, почему она должна беспокоиться? У нее большое состояние. Даже если она ничего не примет от Грегори, у нее остается больше миллиона в долларах и ценных бумагах.
Грегори проявил осторожность, собрав сведения о Робине перед тем, как нанять его. Юдифь знала, что у Робина одно из самых кругленьких состояний. Ничто не мешает им слетать на Майорку и купить там дом. Она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы удержать его. У них будет идеальная жизнь: долгие прогулки по пляжу, круизы, а по вечерам, сидя возле камина, Робин будет вслух читать ей свою книгу, читать только для нее одной…
Юдифь посмотрела на часы: уже полдень! Разница с Чикаго в один час, значит, там сейчас одиннадцать. Накануне вечером Юдифь звонила Робину в Лос-Анджелес. Сегодня он должен был приехать. В четыре часа самолет сядет в Чикаго, чтобы заправиться…
Юдифь вскочила с кровати. Она должна быть в аэропорту Чикаго, когда туда прилетит Робин. Она написала небольшую записку Грегори, сообщая, что хочет провести день в Дарьене. К счастью, Грег все время чувствовал себя уставшим после игры в гольф и сразу же после обеда засыпал.
Юдифь прилетела в Чикаго ровно в четыре часа и направилась в службу информации, где попросила служащего предупредить мистера Робина Стоуна о том, что его ждут. Через несколько минут она увидела немного запыхавшегося Робина, который совершенно остолбенел при виде ее. Она бросилась ему на шею. Неважно, что ее могут заметить и узнать — ее решение было принято. Они с Робином больше никогда не будут расставаться. Пока самолет заправлялся, они успели выпить в баре. Впервые Юдифь порадовалась, что Грег разрешил Робину пользоваться своим личным самолетом.
Робин, казалось, был в замешательстве, сидя рядом с Юдифь, но она говорила себе, что в глубине души он очень рад ее видеть. Пока они не сели в самолет, Юдифь не сделала ни малейшего намека на свое решение.
Самолет летел по направлению к Нью-Йорку, когда Робин сам дал прекрасный повод Юдифь затронуть эту тему.
Он взял Юдифь за руку и очень сильно сжал ее перед тем, как заговорить.
— Все это прекрасно, совершенно романтично, но вы должны пообещать мне больше такого не делать. Пилот, без сомнения, вас узнал. А нам нужно прежде всего не давать ни малейшего повода для волнения Грегори.
— Именно поэтому я и хочу, чтобы между Грегом и мной все было честно. Я попрошу у него развод.
Робин не ответил. Он отвернулся к окну и стал наблюдать за облаками, плывущими под самолетом.
— Робин, вы меня любите, не так ли?
— Нам хорошо вдвоем, но почему нужно ранить Грегори?
— Я хочу быть вашей женой, Робин!
Он взял ее за руки и твердым голосом произнес:
— Юдифь, я не хочу жениться. — Он увидел, что ее глаза наполнились слезами. — Я никогда не хотел жениться, — мягко добавил он, — ни на вас, ни на какой другой женщине. Поймите меня…
— Робин, не говорите этого! Вы можете уйти из Ай-Би-Си, писать, я буду рядом с вами… У нас будет великолепная жизнь! Не говорите мне сразу «нет». Подумайте! Я не прошу вас ни о чем другом. Просто пообещайте мне над этим подумать!
Он улыбнулся и погладил руку Юдифь.
— Обещаю, мы оба подумаем об этом: и вы, и я. А сейчас хватит об этом говорить.
Он встал, подошел к маленькому бару и налил два больших бокала.
Она подняла свой бокал и сказала:
— За наше счастье!
— За ваше счастье, Юдифь. Я хотел бы никогда не причинять вам огорчений. Не забудьте об этом. Она прислонилась к его плечу.
— Дорогой, мне хотелось бы, чтобы это путешествие никогда не кончалось. Это было бы чудесно.
На следующее утро Юдифь напрасно ждала телефонного звонка Робина. Вначале она не беспокоилась
