действовали иерусалимские греки, воображая, что служат пользам того эллинизма, которым до мозга и костей проникнуты в особенности константинопольские фанариоты, считающие себя цветом своей нации.
Интересно отметить, что даже Иерусалимский патриарх Никодим (1882–1888), ставленник русской политики, на которого возлагалось так много надежд по части благоустроения палестинских дел, мало чем отличался от других грекофильствующих местных патриархов, ибо хотя он и не проявлял своего грекофильства в фактах, о которых мы сейчас упоминали, но, однако же, явно брал сторону палестинских греков в ущерб даже существеннейших интересов православных арабов. Среда слишком властна здесь.
Взирая собственными глазами на то, как обращались в Палестине с христианами–туземцами их же собратья, православные греки, преосв. Порфирий (Успенский) восклицал:'Это — народ мученик!.'
Другой опытный знаток палестинских церковных отношений, видный деятель Императорского Палестинского общества, г–н Хитрово еще недавно даже предсказывал, что арабы под влиянием гнетущих обстоятельств перейдут на сторону врагов Православия и что'менее чем через полвека во Св. Земле останутся православными только 100 или 200 членов Святогробского братства. Но, к счастью, в настоящее время уже нет места для подобного пессимизма: немного воды утекло, как писал эти слова указанный палестиновед, но многое изменилось к лучшему, засветились лучшие надежды… Но об этом речь ниже.
Переходим к обозрению патриархата Антиохийского, в котором тоже происходила борьба между греческим, пришлым, и туземным, арабским, элементами, но борьба эта далеко не имела здесь тех размеров, каких она достигала в Палестине. Автор'Летописи церковных событий,'преосв. Арсений, епископ Кирилловский, пишет:'В Антиохийском патриархате издавна (верно!) существовала некая рознь между паствой и патриархом из?за того, что епископские кафедры давались только грекам.'Характеристику эту приводит автор, когда ведет речь о церковных событиях, относящихся к концу XIX в. Такое констатирование розни между патриархом и антиохийской паствой его, конечно, должно иметь значение в наших глазах. Но только напрасно автор называет ее'некоей,'правильнее было назвать ее значительной; с другой стороны, едва ли справедливо утверждает он, что патриархи только греков ставили в архиереи: такой эллинизации высшего духовенства в арабском Антиохийском патриархате, кажется, никогда не было.
Раньше мы имели случай сказать, при каких обстоятельствах в XVIII в. Греческий фанариотский элемент появляется на Антиохийской патриаршей кафедре. Раз появившись здесь, он, как естественно, должен был внести свою закваску в управление Церковью. Главным желание греков, воссевших на Антиохийской патриаршей кафедре, стало эллинизовать все высшее духовенство, привести его к тому же состоянию, какое отличало патриархат Иерусалимский. Но, однако же, архиереи из туземцев–арабов, сколько знаем, тут никогда не переводились. В начале 60–х гг. XIX в. Их здесь было шестеро, т. е. до половины обоего их числа. При предшественнике нынешнего патриарха, патриархе Спиридоне, число греков на архиерейских кафедрах должно было бы, судя по человеческим соображениям, сильно возрасти. Вот что рассказывают об обстоятельствах постановления этого Спиридона в патриархи Антиохии.'Когда Фаворский епископ Спиридон выставил свою кандидатуру на Антиохийский престол и его эмиссары начали действовать между прочими и обещаниями греческих орденов, Иерусалимский патриарх Герасим созвал на совещание свой синод по этому предмету. На этом заседании потребовали от Спиридона, если он будет избран (Антиохийским синодом) в патриархи, клятвенного обещания быть всегда солидарным со Святогробским братством и рукополагать в епископы в пределах Антиохийской патриархии только греков, и преимущественно из Иерусалимского Святогробского братства. Патриарх Герасим заметил при этом, что это единственное средство покончить с претензиями и стремлениями сирийцев (арабов) и обеспечить навсегда за членами указанного братства Антиохийский патриарший престол со всеми его правами и доходами.'Другими словами, имелось в виду сделать Антиохийскую кафедру ни больше, ни меньше как епархиальной кафедрой, находящейся в ведении Иерусалимской патриархии. В самом деле, если бы весь синод Антиохийской патриархии состоял из святогробцев, то, конечно, стали бы выбирать в патриархи лишь своего собрата. Спиридон обещался исполнять вышеуказанную волю патриарха и синода Иерусалимских. Сделавшись патриархом Антиохийским, он'первым делом своим назначил епископом в один город архимандрита Иерусалимской патриархии Вениамина, а в другой — своего архидиакона Нектария, приехавшего из Иерусалима вместе с ним.'Тем не менее Спиридону не удалось эллинизовать высшую иерархию в своем патриархате. В 1893 г. из числа всех архиереев этого патриархата только пятеро было греков, а арабов — семь. Затем между греколюбивым патриархом и его арабской паствой начались раздоры — и Спиридон покинул свой престол и удалился на покой в столицу фанариотов, Константинополь. Как безуспешна была смелая попытка Спиридона окончательно эллинизовать патриархат, создать в нем ксенократию, видно из того, что к концу его правления две трети из числа архиереев в Антиохийском патриархате были арабы. Как реакция грекофильствующим Антиохийским патриархам, в настоящее время на Сирийский престол св. Петра воссел араб. Так окончилась продолжавшаяся более ста лет затея превратить эту арабскую патриархию в греческую!
Одна из причин, воспрепятствовавших успешному проведению в жизнь Сирийской церкви вредной эллинистической идеи, заключалась в том, что Антиохийские патриархи–греки не в состоянии были делать того, что могли делать Иерусалимские патриархи–греки. Известный писатель по истории Востока, Базили, пишет:'Назначение епископов в епархии, игуменов в монастыри и священников в приходы менее зависит от патриарха (Антиохийского) и от архиереев, чем от народного выбора.'Значит, сама паства спасла себя от иерархической ксенократии.
Хотя и против собственной воли и желания, Антиохийские патриархи должны были очень нередко поставлять в архиереи малосимпатичных им сирийцев или арабов. И они ставили; но каких, куда и как с ними обращались? На все эти вопросы любопытные ответы дает преосв. Кирилл, епископ Мелитопольский, бывший настоятель Русской миссии в Иерусалиме, живот свой положивший за небоязненное служение нелицеприятной истине (да будет имя его священно в истории Церкви!). Предоставим же слово святителю Кириллу. Куда ставили арабских архиереев? В медвежьи углы.'Эти архиереи (из арабов) находились в полной власти греков (патриархов), будучи рассеяны по отдаленным концам патриархии, согласно с наперед обдуманными планами греческих иерархов.'Каких арабов хиротонисали в архиереи?'Патриархией принято за правило — поставлять на архиепископские места тех из арабов, которые менее всего к тому годны, чтобы самих арабов убедить опытом, что из арабов делать архиереев нельзя и что все спасение в греках.''Плохи эти архиереи, — прибавляет летописец, — хотя винить ни их, ни арабское племя за них нельзя.'Как принято было относиться к этим архипастырям?'Между арабскими епископами, — говорит наш русский святитель, — я нашел только одного архиерея умного и вполне достойного своего звания, преосв. Герасима, который, вероятно, по этой именно причине и состоял без епархии и под опалой патриарха.'Вот краткий формуляр этого злосчастного Герасима, со слов того же наблюдателя Востока.'Герасим, прежде пользовавшийся особенным доверием патриарха, в то время, т. е. с 1858 г., разошелся с ним, получил беднейшую епархию, где невозможно было существовать, и потому оставил ее, но не получил другой епархии, не получил даже позволения жить в Дамаске. При этом попавший в опалу архиерей (т. е. Герасим же) не получил никакого пособия от патриархии, которая предложила было ему только помещение, иначе — ссылку в одном из отдаленных монастырей. Посторонние старания примирить Антиохийского патриарха с этим преосвященным остались без всякого успеха.'Наконец, начальник Русской миссии в Иерусалиме взял его к себе на скромное место толмача.
При таком положении дела, когда патриархия частью состояла из греков, искавших опоры единственно в лице единоплеменного патриарха, а частью из арабов, чуждых всякого значения, Антиохийский иерарх являлся неограниченным распорядителем в делах Сирийской церкви. Преосв. Кирилл Мелитопольский говорит:'Ни те, ни другие не принимали никакого участия в делах патриархии'(т. е., значит, синода не существовало).'Некоторые архиереи жили, а другие, не имевшие постоянного пристанища, скитались по своим епархиям, и все находились вне Дамаска, резиденции патриарха: обстоятельство, отличавшее Антиохийский патриархат от Иерусалимского и имевшее свою хорошую и дурную сторону — хорошую в том, что архиереи все?таки были на своих местах и через них можно было действовать на все самые отдаленные части патриархата; дурную же в том, что патриархия действовала уже совершенно самостоятельно (т. е. произвольно), не имея даже кажущегося (т. е. номинального) участия архиереев в делах Церкви, как это было, например, в Иерусалиме.'
Кроме того, несомненно, благоприятного для хода церковных дел обстоятельства, что архиереи Антиохийского патриархата жили с паствой и среди паствы, нужно отметить еще следующее явление,
