– Он в комнате «С». – Она взмахнула длинными ресницами. – А я в «Д». Может быть, у меня тебе больше понравится?

– Спасибо, с удовольствием зайду. Но сперва я должен сделать кое-какие дела.

Он остановился возле комнаты, на двери которой красовалась большая буква «С», постучал.

– Войдите, – послышалось изнутри.

Он отворил дверь и вошел в небольшую комнату. Абару сидел за туалетным столиком, смывая со своего лица краску. Повернувшись на стуле, он изумленно уставился на Крега.

– Неужели это ты, мой друг? Или дьявол решил сыграть со мной злую шутку за то, что я практикую черную магию, обманывая своих ничего не подозревающих поклонников?

– Ах ты, беспокойный черный дьявол! Какой черт занес тебя в Лондон? И с какой стати ты вздумал дурачить головы людям? Черный нигерийский колдун! Ну, это уж чересчур, старый ты хрен.

Абару смущенно улыбнулся:

– Это была идея моего агента.

Крег застонал и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Какого там еще агента? Не морочь мне голову, Эйб. Абару показал на стул.

– Садись, и мы с тобой выпьем винца. – Он выдвинул ящик стола и достал оттуда бутылку французского шампанского. – Это от моего друга, или, может быть, лучше сказать, почитателя. Публика часто балует меня дорогими подарками.

– Ну и чудеса! – Крег заметил покорно сидящего в углу пса. – Где ты достал этого чертенка?

– Я взял его после смерти Келпи. Он помог залечить рану в моем сердце. Я и его назвал Келпи.

– Хорош, ничего не скажешь.

– А как же. Ведь это сын старого Келпи. Поди-ка сюда, малыш, и поздоровайся с братом Крегом.

Песик подбежал и протянул свою лапку Крегу, который со смехом ее пожал.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр. Я хорошо знал вашего отца. Он спас мне жизнь. – Он посмотрел на Абару. – Ну рассказывай же. Обо всем, слышишь, обо всем. Я просто сгораю от нетерпения, Эйб.

Последовал довольно длинный, хотя и незамысловатый рассказ. Оставив Крега на попечение Джэкоба Леви, Абару вместе с Флинном, Суэйлзом, Рэндом и Мордекаем проделали долгий и трудный путь, который вывел их к западному побережью.

– Казалось, мы были в дороге целые месяцы, годы. Сначала шли через густые леса, затем леса стали реже, и мы оказались на равнине. Господи, дальше нам пришлось идти через бесконечное море травы, среди которой изредка попадались акации. Потом дела пошли еще хуже: началась пустыня. На этот раз уже не море травы, а море песка. Пустыня едва не доконала нас, но мы повернули на юг и снова вышли на травянистую равнину. Мы уже потеряли счет времени, когда вдруг увидели перед собой катящиеся волны Тихого океана. Мы все упали на колени и, возблагодарив Бога, стали целовать мокрый песок. Теперь в тех местах, что около Лебединой реки, расположилась колония. Там четыре тысячи поселенцев. Пастбища ничуть не хуже, чем в Новом Южном Уэльсе или за горами.

Пятеро приятелей объединились с дружественными туземцами, как это сделали ранее Жан Калэ и его потерпевшие крушение товарищи, основав Земной Рай.

Ностальгия по тем счастливым временам подсказала им название, и они нарекли новую колонию Возвращенным Раем. Они приветствовали первые корабли с британскими поселенцами, высадившимися в августе 1829 года. Через год, однако, в судьбу Абару вошел французский путешественник и театральный антрепренер Адриен Гийо. Несколько лет назад Гийо приехал в Лондон, и как раз в это время королю Вильгельму Четвертому был представлен туземец Беннелонг, стяжавший славу необычного человека в Англии и в других странах Европы.

Англичане и французы были заинтригованы необыкновенными способностями Беннелонга, который очень быстро усвоил не только английский и французский языки, но и цивилизованные манеры, нравы европейцев, их развлечения.

– В их глазах Беннелонг был чем-то вроде танцующего медведя или цирковой обезьяны. Точно так же они смотрят и на меня, – пояснил Абару.

– Это неправда, – убежденно возразил Крег. – Публике очень понравилось твое выступление.

– Да, мое выступление понравилось. Но послушай, старый друг, есть множество белых фокусников, которые умеют делать то же, что и я, и даже больше. Но их способности и таланты воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Публике куда больше нравится видеть обезьяну, которая искусно копирует то, что делают белые люди.

Глядя на печальное выражение его лица, слушая его печальный голос, Крег завелся:

– Грязные ублюдки! Да как они смеют так относиться к тебе? – И он стукнул кулаком по столу. – И как ты это терпишь?

Абару улыбнулся:

– Мне платят немалые деньги.

– Что за дьявольщина? Ты же всегда плевал на все эти мирские блага. Как и мы все. Что с тобой случилось?

Негр откинулся на спинку стула и, вздохнув, отпил вино.

– Я живу одной мечтой, мой друг и брат. Коплю деньги, как птица шалашница собирает сверкающие булавки и обрывки веревки. Когда-нибудь мы с Келпи сядем на пароход, отплывающий в Америку. Там, в стране свободы и демократии, я начну новую жизнь. Может быть, куплю себе небольшой участок земли и буду ее возделывать. Стану выращивать скот. Эта цель стоит того, чтобы за нее бороться. Стоит того, чтобы переносить уколы, которые наносят мне предрассудки этих людей.

Сердце Крега застучало быстрее, по спине разлился холодок, как это было много лет назад, когда они с Адди стояли на высоком утесе в Земном Раю, наблюдая, как заходящее солнце расплескивает по небу радужно-яркие краски.

Казалось, в этот миг они проникали в божественную суть мироздания…

Он положил свою заскорузлую ладонь на большую ручищу Абару.

– Будь я проклят, если та же мысль не бродит и в моем уме. Я думаю, что в такой огромной стране, как Америка, нетрудно найти небольшой уголок для себя. Поселиться там, обрабатывать землю. Быть в мире с собой и со всем, что тебя окружает. Я знаю такое местечко, Эйб. Прекрасное, как наш Земной Рай. Находится оно в Западной Америке и называется оно Йерба-Буэна – «хорошая трава», ибо там в самом деле растет благоуханная трава. Солнце сияет там девять месяцев в году, и когда вечером оно садится, вход в бухту кажется золотыми воротами неба.

Абару мечтательно улыбнулся. Все его мысли унеслись в будущее.