он был расширен, но на сей раз уже для возлюбленной короля мадам дю Барри, владевшей в ту пору имением. Большие работы по переустройству были предприняты в замковом парке. И нынче еще у старинного входа в парк видны всяческие львы и кариатиды. При замке существует и специальный дворец музыки…
В XIX веке и прочие парижане, наделенные вкусом (но не лишенные средств), оценили дачные достоинства Лувесьена. Здесь селились и знаменитые литераторы (Мопассан, Леконт де Лиль), и знаменитые композиторы (Сен-Санс, Форе) и, конечно, наезжали художники (Ренуар, Писсарро, Сислей). Очень украшал местность старинный (1681 года) акведук, который по приказу Людовика XIV строили Жюль Ардуэн-Мансар и Робер де Котт и по которому подавали воду от «машины Марли» в буживальский резервуар, откуда ее распределяли в жаждущие влаги сады и фонтаны Марли и Версаля.
Приходская церковь Сен-Мартен, построенная в XIII веке (и перестроенная в XIX), сохранила в интерьере капители XIII века и картины французских художников XVII века.
Из более поздних достопримечательностей Лувесьена турист непременно заметит (через решетку на улице Маршала Жоффра) новодельную имитацию старинного замка Кардиньян, заказанную в 20-е годы прошлого века самим маршалом Жоффром, который ныне и покоится в замковом парке.
В общем, века не обошли Лувесьен. И все же в историю этого старинного французского, королевского Лувесьена самую кровавую страницу вписала таинственная Организация, существование которой как бы еще и не доказано наукой и которую (пусть ненаучно и бездоказательно) по всему миру не без трепета в голосе называют «новой русской мафией» (которая то ли в чем-то отличается от былой, коммунистической, то ли слилась с ней до потери различия).
Случилось это совсем недавно, 26 февраля 1995 года. На тихой и богатой лувесьенской улице Шемен- де-Грессе в ту февральскую ночь 1995 года было прохладно и тихо. Спали в полупрозрачных зимних садах виллы, по здешнему «павильоны», не урчали машины, не вздрагивали ритмы музыки, не щебетали дети, и даже птицы еще не пробудились. Улица Дорога Грессе кончалась у кромки знаменитого леса Марли, где трубили некогда рога королевской охоты, брехали гончие псы, плыла музыка балов, а знаменитая «водяная машина Марли» лила воду на мельницу дворцовых удовольствий. С королевской властью в демократической Франции, как известно, давно покончено, однако с естественным и необоримым человеческим желанием жить по-королевски покончить оказалось невозможно. Вот и на этой улице престижного западного пригорода Парижа жили (по сравнению с какими-нибудь полухрущобными предместьями того же города) просто по-королевски.
На первый взгляд новые обитатели «русской» виллы на улице Шемен-де-Грессе ничем не выделялись среди прочих вполне зажиточных лувесьенцев, так что, может, и покинули бы они эти края, не оставив по себе ни дурной, ни хорошей памяти, кабы не та страшная ночь 26 февраля…
В четвертом часу после полуночи в версальском комиссариате полиции раздался звонок. «Они убили всю мою семью», – сказал дрожащий мальчишеский голос и назвал адрес в Лувесьене. Проклиная беспокойную службу, полицейские пошли к машине.
Вилла на улице Шемен-де-Грессе являла собой в ту ночь страшное зрелище. В гостиной, на лестнице и в спальной второго этажа полицейские насчитали шесть трупов. «Все как есть русские», – сообщали назавтра газеты, словно бы удивленные количеством русских, вдруг объявившихся во Франции, да еще где – близ Версаля и королевского леса Марли. Торопливые эксперты извлекли из мертвых тел шестнадцать пуль, по преимуществу 22-го калибра…
В живых на вилле остались лишь шестнадцатилетний подросток Алеша и двухлетняя Наташа, мирно спавшая наверху, в своей кроватке, и ставшая в ту ночь круглой сиротой.
Среди убитых были сорокадвухлетний отец Алеши, русский бизнесмен Евгений Полевой, его вторая жена, сорокалетняя Людмила, их гость Слава (бывший сотрудник КГБ и бывший десантник) с женой и пожилые родители Людмилы – Федор и Зинаида.
Полиция арестовала Алексея, няня забрала к себе Наташу, машины вывезли трупы, роковая вилла была заперта, и снова стало тихо…
Две ночи спустя вилла была ограблена. Может, точнее надо сказать – обыскана: ночные налетчики не искали добра и даже пренебрегли украшениями покойной Людмилы. Зато они обшарили весь дом и даже винный погреб: искали, скорее всего, какие-то документы…
Еще несколько дней спустя на Мытищинском кладбище под Москвой были похоронены Людмила и ее престарелые родители.
Версальская полиция ни шатко ни валко завершила все ритуальные действия, знакомые телезрителям, глазеющим на детективы. При этом французская юстиция не отклонилась ни на шаг от традиции, сложившейся еще с приходом к власти в России «железного Феликса» и безжалостного Коминтерна: в русские дела лучше не лезть. Версия о том, что шестнадцатилетний Алеша, повздорив с отцом, уложил снайперскими выстрелами (да еще издали, с террасы) всех обитателей виллы (среди которых были и профессионалы разведки), следствие устраивала. Не смутили даму-следователя ни сведения о том, что за Евгением Полевым уже охотились в последнее время, что вилла была вскрыта и обыскана какими-то неизвестными людьми уже после ареста мальчика (что-то там искали, какие-то бумаги), ни то, что положительного брата убиенного бизнесмена Е. Полевого, как только этот брат напал на след преступления, нашел документы и собрался лететь в Париж, немедленно убили в Белоруссии, ни то, что деньги Полевого таинственно уплыли с его счетов к каким-то его «незаинтересованным» коллегам… Версия о «семейных страстях» и «подростковых комплексах» была безопасней для следствия, да и мальчику грозила она (по его малолетству) совсем недолгой отсидкой. В Москве, конечно, посмеивались над версальской дамой, не понявшей, что это обычные мафиозные «разборки», но много ли в самой Москве раскрыто преступлений «несуществующей», «инопланетной» мафии?
…Господи, какие красота, древность, чистота и благодушие царят весенней ночью в роскошном Лувесьене! И только не вовсе уж праздная мысль о том, что рядом, на какой-нибудь роскошной вилле у шейха, дают последние инструкции фанатику, готовому швырнуть самолет с пассажирами в каменный лес квартала Ла-Дефанс, в стены Версальского дворца или Лувра, может смутить для нас спокойствие Божьего мира…
Рюёй-Мальмезон
Городок на берегу Сены, маленький Рюёй-Мальмезон (Rueil-Malmaison), существует с незапамятных времен. Известно, что еще в эпоху Меровингов была тут рыбацкая деревушка, что позднее городок пережил нашествия норманнов. Впрочем, по-настоящему застраиваться он начал в XVII веке, когда перешел во владение герцогов Ришелье. Ну а широкую известность он приобрел в самом начале прошлого века, когда сюда зачастил пожизненный консул Франции Наполеон Бонапарт. Супруга консула, уроженка острова Мартиника, в девичестве мадемуазель Мари-Жозеф-Роз Ташер де ла Пажери, а в первом браке графиня Жозефина де Богарне, оставленная мужем и имевшая двоих детей, вторым браком вышла за генерала-корсиканца по фамилии Бонапарт. В 1799 году, вследствие успешного восхождения этого ее второго мужа по служебной лестнице, у нее и появилась возможность купить замок начала XVII века Мальмезон и, более того, всерьез заняться его перестройкой и украшением. В бытность свою консулом Наполеон Бонапарт проводил в этом замке немало времени, и его можно понять: местечко прелестное. На этот счет у нас имеется отзыв самого российского императора Александра I, а уж он-то немало повидал красивых дворцов на своем веку.
Секретарь Наполеона сообщил позднее потомству, что тогдашний консул тут чувствовал себя так же приятно, как на поле боя, с той разницей, что жертв и кровопролития при этом было гораздо меньше. К 1804 году Наполеон Бонапарт довел развитие Великой революции во Франции до его логического конца: он стал императором, а Жозефина, соответственно, стала императрицей, вследствие чего супруги по большей части стали жить во всяких реквизированных королевских дворцах, но для стареющей креолки Жозефины этот роскошный императорский период длился недолго. Вскоре после победы при Ваграме Наполеон развелся с Жозефиной, объяснив свое решение тем, что она не рожает ему наследников. Освобожденный Наполеон женился на дочке австрийского императора. Это произошло в 1809 году, и с той поры Жозефина до самой своей смерти жила только в Мальмезоне, который ныне является главным центром наполеоновского культа во Франции. Посещение Мальмезона включается в программы всех серьезных турпоездок, и, как мне довелось убедиться еще в качестве туриста русской писательской тургруппы,
