Три прелестницы и один мужчина. Кого и ждали. Что за мужчина, в темноте было не очень видно. Но явно нестарый.

Ввалились в дом, и там сразу везде свет загорелся. По крайней мере, в той паре окон, что просматривались из пустого коттеджа.

И Пастух о том подумал: наконец-то все дома. Даже больше, чем все.

– Готовность, – сказал он Мальчику.

Тот рванул к корзине, но Пастух притормозил пацана.

– Сиди и смотри. Видно немного, но хоть что-то видно. Твой выход позже. Когда они на стол накрывать станут. Суета начнется. Кухня – гостиная, гостиная – кухня. И ты звонишь в дверь.

– Понял, – сказал Мальчик.

На суету ушло не менее часа. Размещение, душ, переодевание, вечерний марафет – что еще? Да и того ни Пастух, ни Мальчик толком не углядели: соседи то возникали в окнах, выходящих на недостроенный коттедж, то пропадали, но в итоге стол в гостиной, который из «пункта наблюдения» видно было пусть фрагментарно, но все ж видно как-то, стал принимать праздничный вид.

– Твой выход, – сказал Пастух. – Бутылки не перепутал?

– Имей совесть, – обиженно сказал Мальчик.

– Рации проверяем: раз, раз, раз, как слышимость?

– Отличная, – сказал Мальчик. – Тем более что я тебя и в живую слышу. И вижу. Я пошел. Не поминай лихом, если что…

И выкатился из коттеджа, дверь за собою не закрыв.

А слышно и вправду было отлично.

Зато видимость все же оставляла желать лучшего.

Из окна комнаты, в которой они с Мальчиком устроили наблюдательный пункт, целиком просматривалась одна внешняя стена коттеджа Королевы. В ней – в красивых резных наличниках – светились два окна. На первом этаже. А в стене точно такого же коттеджа, где с биноклем сидел Пастух, имелось только одно окно, но – посередине. Тоже на первом этаже. Коттеджи были абсолютными архитектурными близнецами, и те, кто планировал поселок, явно любили симметрию и строевой лад. В одной стене дома на первом этаже – два окна, потому что там спланирована гостиная, так. Если Пастух не ошибался, ее окна ориентированы на восток. То есть на восход. А на противоположной стене дома – одно нормальное окно и еще одно – маленькое, потому что там расположены кухня и ванная комната. Ориентация – на запад. То есть на закат. И все коттеджи торчат на своих участках, как солдаты в строю по команде «Равняйсь – смирно», и ориентация у них одинаковая.

Как сказали бы в армии, нормальная. Или – штатная.

Недостроенный дом, где торчал Пастух с биноклем, был братом-близнецом дома Королевы. Гостиная с двумя окнами здесь тоже имела законное место. И тоже – на восход.

А из окна будущей кухни, которое смотрело аккурат на два окна в гостиной Королевы, Пастух мог видеть происходящее в ее доме малость наискосок. То есть хреновато. Но другого не дано, увы. В армейской практике Пастуха подобный вариант тактично назывался «наблюдать вполглаза». Дело вообще-то привычное. Так ведь и наблюдали вполглаза, и видели, что положено было видеть. Несмотря на. И Пастуху не след было обижаться на скверный обзор: что построено, то построено. Пожалуйте наблюдать…

Пастух уселся у окна, через которое проглядывались двор дома Королевы, крыльцо справа, вышеупомянутая стена, в ней – два вышеупомянутых окна, а в них – гостиная, и стал смотреть плюс слушать. Без бинокля видно было совсем плохо. С биноклем – хорошо, но обзор все ж говенный. Через левое видна была левая часть стола и открытая дверь в кухоньку. А через правое – правая часть стола и стена. Самая серединка стола в поле зрения почти не попадала. А слушать пока было нечего.

Мальчик быстро дотопал с не легкой корзиной в руке до калитки, ту забыли закрыть, и он пошел по дорожке между двумя рядами каких-то цветов, Пастух в цветах не разбирался.

Мальчик поставил корзину на крыльцо и позвонил в звонок.

Со стороны Мальчик выглядел сносно: этакий приличный школьник, зарабатывающий себе… на что?.. ну, допустим, на школьные учебники. Или на велосипед. К примеру. Пастух не знал цен на велосипеды и учебники, не довелось прицениваться к таким товарам, но внешне Мальчик ничем не отличался от тех его ровесников, которых время от времени показывали по телевизору. Не отличник, но твердый хорошист. Или эти термины вымерли с тех былинных пор, когда Пастух в школу ходил?..

Дверь открыли быстро.

И пошел текст в наушниках.

– Добрый вечер, здравствуйте, – сказал Мальчик, – я к вам из администрации поселка с небольшим подарком от администрации поселка… – Явно намеренно повторил слова, демонстрировал легкое волнение, сучонок, но и сам подсказывал встречный вопрос.

Пастух не видел, кто ему открыл дверь.

Но вопрос был ожидаемым:

– Какой подарок? С какого такого перепугу? Ты не ошибся, мальчик?

По голосу – Королева.

– Не ошибся. – Умный сучонок вынудил ее задать вопрос, не важно какой, а важно то, что она заговорила с пришельцем, вошла в контакт, что Мальчику и требовалось. Теперь он должен был удержать контакт. – Сегодня ровно год, как ваш поселок был официально открыт. Тогда был большой праздник. Губернатор пожаловал. Космонавт знаменитый из Столицы приехал. Телевидение, журналисты… Я там тоже был. Мы с пацанами дождь устраивали… – И смолк.

Все верно делает! Сейчас она спросит: какой дождь…

– Какой дождь? – спросила Королева.

– Праздничный, – сказал Мальчик. – Из шлангов с сеточкой. Аж десять шлангов! Все намокли. Но это ж летом было, жарко…

Не надо паузы, буквально возопил Пастух. Молча.

И Мальчик как услыхал. Или сам знал, что не надо.

– Тогда первые десять жильцов ключи получили. Губернатор им всем подарки подарил, вот такие корзины как раз. И сказал, что это станет традицией. А сегодня – ровно год. Так что я и есть носитель традиции. И губернатор – тоже. Подарки – от него. Ничего, да?

Королева, услышал Пастух, засмеялась. Громко, весело.

Что и ожидалось.

– Спасибо за подарок, – сказала она, – но этим ты не отделаешься. У меня сегодня праздник, мама с сестрой приехали, да еще, оказывается, и традиция есть… Короче, ты должен быть мои гостем.

– Я не знаю… – правильно залепетал Мальчик, – я просто подрабатываю…

– То есть ты – работник. А работник должен быть сыт и доволен. Заходи, не расстраивай меня. Как тебя зовут?

– Мальчик, – сказал Мальчик правду.

Или все-таки неправду? Да к черту сомнения! Особенно тогда, когда паровоз помчался на полных парах и вагоны отцеплены…

Как покатилось, так и покатилось. Пока вроде правильно…

А в наушниках стало тише. Голоса ушли, а фон остался. В окне дома Королевы Пастух в бинокль следил за ней, усаживающей Мальчика как раз напротив Пастуха, он хорошо видел лицо Мальчика, тот улыбался, умащивался на стуле, кто-то уже накладывал ему на тарелку нечто вроде салата – не опознал Пастух, кто и что именно: далековато все-таки и мелко. И оконное стекло – как фильтр: через него, как в песне, и лица стерты, и краски тусклы…

Прямо хоть подкрадывайся к окнам и подглядывай, таясь, безо всякого бинокля…

Но это – пустое!