– Слабо нам, – подвел итог невнятному диалогу Мальчик.

Хотя для них обоих он, диалог, был отчетливо внятен. Что Бог отнял, того ни в лавочке, ни в супермаркете не прикупить. А тут – не отнял. А даже – наоборот.

Поехали они, Пастух в том и не сомневался, в столичную квартиру. Это было, как любил говорить Брат, совсем не гут. Войдут они в подъезд, поднимутся на лифте на восемнадцатый этаж с видом на Столицу-реку и как их отслеживать? Телескоп купить? И мухой снять хатку в доме-близнеце бок о бок и на том же восемнадцатом? Замаешься пыль глотать, снимая там площадь! Что дорого – не суть важно. А вот что бабушки какой-никакой или толстой тетки обычной там не будет – это как к гадалке не ходи. А будет там для клиентов риэлтерское агентство, казенный договор, печать туда, печать сюда – с публичным приездом в Столицу вас, господин Пастух с малым ребятенком…

Вообще-то, прослушка здесь нужна.

В машине приборчик есть, хороший приборчик, но, чтоб его поставить, надо в квартиру войти. В качестве кого? Электромонтера? Водопроводчика? Мужика, который ищет некую, допустим, Лялю и адресом ошибся?..

Детский сад и, по-любому, засветка на финише.

Мальчика туда послать, чтоб он «жучка» незаметно прицепил? В качестве кого послать? В качестве юного почтальона, перепутавшего адрес? Пустое…

Странно, но Пастух почему-то не хотел никуда и ни за чем посылать Мальчика. Почему – сам не знал. Но не хотел. А хотел, чтоб Мальчик никуда из виду не отлучался. Почему хотел – не ведал. А он отлучался. Несанкционированно. Мимо Пастуха. А Пастуху это нужно? Не нужно. Его бойцы – там, прежде, – никогда никуда самостийно из группы не отлучались. Не принято было. Потому что опасно. И для того, кто отлучится, и для тех, кто останется…

Вот сомнение какое-то вдруг и всплыло и осело легким осадочком. Хороший Мальчик, да. Но, как Батя говорил, хороший-то хороший, да с прохорошью. Претензий формально – ноль. Сам пристал к Пастуху, сам и отстанет, коли припрет. По логике, по формальной ли, по военной ли, надо бы расстаться с излишне самостоятельным пацаненком. Надо бы! Ан, нет! Что-то мешает осуществить. Что-то внутри подсказывает: не надо, Пастух, не время еще. Типа – внутренний голос. В прежней жизни, было дело, не слушался он его. И пару раз чуть не сгорел. Фигурально выражаясь. Хотя, что так говори, что эдак, финал был бы один: фигец котенку. Но Бог или кто-там-есть-на-небе подсказал, а Пастух послушал. И никакой не фигец. Жив котенок. И дальше жить собирается…

Сейчас – уж тем более.

Время – оно длинное, если уметь им управлять…

– Слушай сюда, – сказал Мальчику. – Маячить нам здесь, как два тополя, не стоит. Чую, они там ненадолго. Что им сейчас в Столице делать? Разве что по магазинам пошляться, в кабак сходить пообедать… А потом они так и так уедут в Наукоград. Тем более что у Королевы там работа…

– И что? – невежливо спросил Мальчик. – Снимаемся с места и опережаем их? И – в засаду, да? Мне по кайфу. Я уж и притерпелся в том доме. На фанерке сон очень сладок.

– Не выеживайся, пацан. Ударю легонько – больно будет сильно. Тебе это надо?

– Пугаете, дяденька, – все еще по-хамски сказал Мальчик, но угрозу явно услыхал. Хотя она и была обычной пугалкой, как холостой патрон. – Ты объясни, объясни, что задумал?

– Вернуться в Наукоград, вот что. Они тоже поедут туда, сто пудов. Но позже. Они явно кого-то ждут. Дождутся – отбудут.

– С чего ты взял? – удивился Мальчик.

– Сумка, – сказал Пастух. – Дорожная. На колесиках. В машине. Они ее не вынули из багажника.

– Во блин… – с восхищением произнес Мальчик, – а я даже не заметил… А если они кого-то дождутся и поедут не в Наукоград, а куда-нибудь в третье место?

– Третьего пока не дано, – привычно, обкатанно сказал Пастух и сам усмехнулся: мол, любим мы штампы, сами на язык тянутся, – нет никакого третьего места в досье на Королеву. Разве что квартира бывшего мужа, так это нереально, чужой человек давно… Вопрос: кто у них четвертым-то будет? А то и пятым? Соображения есть?..

Мальчик молчал некоторое время. Типа – думал. Но не надумал и сказал обиженно:

– Не знаю я. Кто из нас двоих профи? Ты и соображай… – И вдруг оживился, обидку сразу забыл. – А почему бы нам тоже не дождаться того, кого они ждут? Если сумка – в багажнике, значит, этот кто-то вот- вот появится. Посидим, посмотрим…

– Появится – не появится, жизнь покажет… – почему-то медленно, как-то задумчиво и непонятно сказал Пастух.

– Так они ж его ждут!

– Ждут… – автоматически подтвердил Пастух. Встал. – Погнали.

– Но почему? Ты даже не объяснил… – Мальчик спешил за Пастухом, не поспевая. – Чего ты?..

– Ничего. Мне надо подумать, – сказал Пастух, садясь в машиненку.

Сказал, чтоб Мальчик заткнулся.

Пастуху и вправду хотелось подумать. И чтоб никто рядом не верещал.

Ему почему-то было хреново. Как после суточного перехода по горам. С вещмешком за спиной и с пулеметом на плече. Он сейчас впервые, пожалуй, после войны почувствовал реальную усталость, которая этими виртуальными мешком и пулеметом оттягивала плечи, гнула, давила, тормозила…

Тормозила – точное слово и – к месту.

Может, заболел?

Но он никогда и ничем не болел. Даже насморка не хватал ни разу. А сейчас вот…

Он не понимал, что с ним происходит. Ситуация – ясная и внятная. Есть фигурантка. Есть отдельно стоящий и вообще одинокий дом, в котором она живет постоянно и который очень подходит для дела Пастуха, для исполнения приговора, если уж казенные термины употреблять. Эти три милые родственницы, очевидно, ждут кого-то четвертого, и сей «четвертый» или «четвертая» – потенциальный участник грядущего «шоу» Пастуха.

Впрочем, что ему до каких-то капризов здорового организма? Есть башка, которая думать не разучилась, есть дело, которое надо умереть, но закончить, есть пацан, с которым придется попрощаться, когда все завершится.

А завершится вот-вот. Может, даже завтра. И об этом «завтра» думать надо прямо сейчас.

И никуда не ехать, а ждать…

– Поехали, – сказал Пастух. – Они вернутся сами. А мы время теряем.

– Какое, на хрен, время? – не сказал, а выкрикнул Мальчик.

– Рабочее. Надо готовить акцию…

– А мне что делать.

– Минимум – не мешать. Оптимум – помочь.

– Как помочь?

– Как раньше помогал. А как конкретно – надо подумать.

– Долго думать станешь?

– На «долго» времени нет…

Пастух лукавил: времени было – с лихвой. Он его, время, богато сэкономил на четырех прежних акциях. Но вряд ли стоило использовать сэкономленное. Не на что его использовать. Есть способ ликвидации фигурантки. Ты его уже чуешь. Более того, ты, уж не лукавь сам с собой, уже выбрал его. И даже четвертый участник, кто бы он ни был, не помешает тебе.

Хотя четверо – это многовато.

А если еще и пятый до кучи наклюнется?..

Маленькое пространство, тесное. Вплотную не подобраться…

Но и хорошо, что маленькое и тесное!

– Так бы сразу и сказал, – уже спокойно, без эмоций заметил Мальчик. – А я-то думал, что способы ты заранее придумываешь. Или они у тебя в записной книжке – от «а» до «я». Не так?

– Не так. Нет у меня никакой книжки. И быть не может. Кончай ёрничать, пацан! Сиди тихо, а то выкину за борт к такой-то маме…