поля» (фан-тянь-цзюнь-шуэй-фа). Эта система заключалась в разделении всей пахотной территории империи на квадратные поля по тысяче му, которые делились на пять категорий в зависимости от плодородия земли. Вопреки жалобам налогоплательщиков, эта реформа была не новой системой налогообложения, которая бы заменяла или дополняла «двойной налог», а лишь новой, более справедливой, чем раньше, системой расчета платежей государству. Она автоматически распространялась на недавно распаханную землю. Процесс освоения новых земель был особенно характерен для начала XII в. в северной части нижнего течения Хуанхэ, в регионе, где бурный демографический рост последовал сразу же после прекращения голода и войн. Между тем нельзя сказать, что землевладельцы были совсем неправы, когда протестовали против жадности государства и его несправедливостей. Сборщики налогов старались добавить в эту же систему и уже обрабатываемые земли, не учитывая при этом ни давно определенные категории этих участков, ни их реальную доходность. Более того, как и раньше, существовали многочисленные фальсификации в списках. Их было так много, что вся тяжесть налогового бремени снова была возложена на самые бедные хозяйства, тогда как недооценка участков и противозаконное освобождение от налогов защищали богачей от всех затруднений.

Чтобы облегчить жизнь народа развитием торговли и стабилизацией цен, Ван Аныни восстановил систему, созданную еще императором У из династии Хань, которая заключалась в закупке государством продуктов какого-то региона с целью дальнейшей перепродажи: прибыль, которая в нормальных условиях должна была обогатить торговцев, пополняла губернаторскую казну. Для мелких землевладельцев им были созданы государственные ссуды как семенами, так и деньгами, причем проценты, которые платил ссудополучатель, были очень низкими, всего 20 % от суммы. Помогая самым бедным земледельцам, он освободил их от захвата земель могущественными семьями и лишил местных ростовщиков их доходов, которые на этот раз наполнили сундуки государства. Важным и оригинальным фактом было то, что Ван Аныни предоставил подобные льготы и мелкому производству, способствуя этим ремесленному расцвету эпохи Сун.

Что же касается общественных повинностей, которые богачи не хотели исполнять, то реформатор позволил заменить их налоговыми выплатами, извлекая подобным окольным путем деньги из социального слоя, который и так использовал различные привилегии, чтобы освободиться от государственных работ. Кроме того, он восстановил работы по обустройству ирригационной системы, которые традиционно оставались основанием для общественной повинности и первостепенным условием улучшения сельскохозяйственного производства.

Наконец, с тем же энтузиазмом он приступил к важнейшим вопросам комплектования армии и проведения экзаменов. Чтобы избежать огромных расходов, которых требовало содержание профессиональной армии, он восстановил старую систему рекрутского набора, которая была полностью возложена на плечи налогоплательщиков. По вооружению она напоминает европейское Средневековье, когда одного всадника снаряжала группа свободных людей. Кроме того, Ван Аньши вновь создал систему, которая самопроизвольно развивалась в конце X в., когда шла борьба с разбойниками, — это ополчения крестьян-лучников. Главы семей, объединенные по десять, должны были набрать, одеть и вооружить некоторое количество солдат. В теории это не должно было вызывать никаких трудностей, однако на практике стоимость армии становилась причиной многочисленных народных восстаний.

Реформа кавалерии, которая была так важна для борьбы с кочевниками, пошла сразу несколькими путями. Ван Аньши за счет государства купил лошадей, которых он передал «на пансион» крестьянским семьям Северного Китая. Один человек из каждой семьи во время войны должен был присоединиться вместе со своим верховым животным к императорской кавалерии. Таким образом, была предпринята еще одна попытка создать своего рода военную касту. Ведь только она могла внимательно и компетентно ухаживать за животными и освободить хотя бы частично крестьян Великой Китайской равнины от военной службы, которая на протяжении веков вызывала у них ужас.

Образование, каким оно стало после периода Тан, тоже вызывало критику со стороны Ван Аньши. Ему казалось, что литературным испытаниям придается слишком большое значение, причем происходит это за счет практических и административных знаний, которыми, по мнению реформатора, должен был обладать каждый чиновник. Он увеличил число государственных школ, чтобы одолеть гегемонию частных академий (шуюань), которые, по его мнению, больше интересовались культурой, чем величием государства, что очень напоминает воззрения легистов.

Его деятельность во всех областях жизни общества позволила увидеть в нем нового Ван Мана, тем более что оба они ссылались на «Ритуалы Чжоу» («Чжоу-ли»). Однако все ученые люди настаивали, что этот текст был не чем иным, как относительно недавней подделкой, неспособной вдохновить политическую мысль, подобно древним наставлениям мудрецов. Под общий крик негодования видные люди того времени выступили против Ван Аньши.

Блестящий поэт Су Дунпо (1036–1101) в своем трактате не согласился с самой сутью доктрины Ван Аньши. Он закончил свою обвинительную речь многозначительным пассажем об истории идей, который нам, очень внимательно относящимся к влиянию экономики на развитие общества, кажется несколько утрированным:

«Сохранение или гибель государства зависит от того, насколько глубоки или поверхностны ее добродетели, а не от того, сильно оно или слабо. Продолжительность срока правления династии зависит от прочности или хрупкости ее общественных обычаев, а не от ее богатства или бедности. Если добродетели морали действительно глубоко пронизывают государства, а общественные обычаи прочны, то даже если страна бедна и слаба, бедность и слабость не влияют на продолжительность ее существования. Если добродетель поверхностна, а обычаи все время нарушаются, то даже богатое и сильное государство не спасется от скорой гибели. Когда правительство знает это, оно может отличить то, что важно, от того, что неважно. Мудрые правители древних времен не отказывались от добродетелей, потому что страна была слабой, и не позволяли нарушать общественные обычаи, потому что страна была бедной».

Великий историк и интеллектуал Сыма Гуан (1019–1086), в свою очередь, тоже протестовал против проводимых реформ. В 1070 г. он покинул правительство, чтобы обозначить свою оппозиционность Ван Аньши. Во время долгих часов вынужденного досуга, занятых составлением «Истории Китая», он обдумывал свое «революционное» произведение и те различные импликации, которые он включал в свой текст. В своем произведении он показал безрассудную гордость реформатора, который не сумел предвидеть того, что его новшества, вводимые во имя мудрости и социальной справедливости, приведут только к нищете и к еще более жестокой эксплуатации народа. Впрочем, являясь адвокатом общества богачей, Сыма Гуан приводил весьма серьезные аргументы. Он прекрасно понимал, что трансформация громоздкого китайского механизма управления во все времена была очень тонкой задачей. Ван Аньши сам разделял этот скептицизм, когда, как Чжао Куанинь, подчеркивал, что в конечном счете все решают только людские добродетели, какими бы ни были государственные учреждения:

«Самой насущной необходимостью настоящего времени является поиск способных людей. Только когда мы сможем создать в нашем государстве множество достойных людей, из них будет возможным выбрать достаточное число тех, кто способен служить в правительстве. И только когда у нас в правительстве будут достойные люди, исчезнут трудности с определением того, что необходимо сделать. При этом мы должны обязательно учитывать время, обстоятельства, те людские невзгоды, которые могут последовать за нашими реформами, чтобы поменять негодные государственные законы и приблизиться к воплощению идей древних правителей».

В 1076 г., после смерти императора Шэнь-цзуна, который оказывал ему свое покровительство, Ван Аньши вынужден был оставить свой пост. Сторонники меньших преобразований, ведомые мощным голосом Сыма Гуана, начали разрушать так поспешно созданную систему. Понадобилось девять лет, чтобы правительство под руководством императора Чжэ-цзуна (1085–1100) решило упразднить самые важные элементы системы — основания расчета налога, которые было настолько же непопулярны у бедных, как и у богатых. Тем не менее в долгосрочной перспективе решения Ван Аньши оказались весьма прибыльными для государства. Уже в конце периода Северная Сун, в правление императора Хуэй-цзуна (1101–1125), первый министр Цай Цзин посчитал необходимым снова прибегнуть к этим идеям, какими бы ни были споры вокруг доктрины Ван Аньши или его личности. После принятия противоречивых мер, после