Как и её отец, Разийя уважала учёных и образованных людей, заботилась о них. В то время от террора монгольских завоевателей в Индию бежали многие известные ученые, поэты, религиозные деятели, жившие в таких известных культурных центрах, как Отрар, Самарканд, Бухара, Мерв, Нишапур, Герат, Балх. Благодаря покровительству Разийи они обретали в Индии новую родину и своим творчеством обогащали её культуру и приумножали её славу.
Разийя возродила традиции и порядки кыпчакской династии Шамсийя, основанной Ильтутмишем, которыми пренебрегали во время правления Фируз-шаха, и взяла «кормило управления» в свои руки. На монетах, отчеканенных в первые годы её правления, она приказала выбить следующую титулатуру: «Опора женщин, владычица эпохи, султан Разийя, дочь Шамс-ад-Дина Ильтутмиша». Она получила и такой титул, как «Разийят-ад-Дунийя ва-д-Дин» – «Любимица мира и веры».
Тернистым был путь правления Разийи, немалые испытания выпали на её долю. Самым серьёзным из них был мятеж Нури-тюрка.
Влиятельные тюркские эмиры, занимавшие выжидательную позицию во время мятежа исмаилитов, организовали заговор с целью смещения Разийи с делийского трона. Заговор был раскрыт, войска эмиров, открыто выступивших против Разийи, были разгромлены гвардейцами на берегу реки Джамны, а главные заговорщики казнены. Тюркские эмиры, поддержавшие государыню, получили высокие посты. Самое же высокое положение занял мужественный воин, эфиоп Джамал-ад-Дин Якут Хабаши, которому Разийя пожаловала ранг «эмира эмиров».
Назначение эфиопа на высший пост в государстве вызвало недовольство наиболее влиятельной группы правящей элиты первых султанов Дели, преимущественно кыпчаков, в течение долгого времени распоряжавшейся судьбами государства.
Источники сообщают, в какую ярость приходили тюркские эмиры, когда видели, как красавец эфиоп подсаживает Разийю на коня или слона. Слухи о близости Разийи и эфиопского эмира, распространяемые чихилъгтш, серьёзно подрывали авторитет правительницы в глазах её подданных.
Тюркским эмирам удалось захватить и убить командующего войсками Джамал-ад-Дина Якута Хабаши, а саму Разийю заговорщики бросили в темницу Табархинда.
Как только слух об этом дошёл до Дели, бывшие в столице эмиры возвели на делийский трон сына Ильтутмиша Муиз-ад-Дина Бахрам-шаха.
Через месяц после заточения Разийя была освобождена эмиром Алтун-тобой, посчитавшим себя обделённым после переворота. Он женился на Разийе, и они попытались вернуть престол. Разийя разослала во все концы страны гонцов за помощью, и ей удалось собрать значительные силы. Алтун-тоба возглавил войско для похода на Дели Но фортуна изменила Разийе, в ожесточенном сражении её армия была разбита, и она отступила в Табархинд.
Через некоторое время Разийя сформировала новое войско и вновь выступила в поход. Но из-за измены эмиров Разийя опять потерпела поражение и попала в плен. Был схвачен и Алтун-тоба.
Этим исчерпываются сведения о Разийе, приводимые её современником и подданным Джузджани.
Ибн-Баттута, путешествуя по Индии через столетие после гибели Разийи, посетил её гробницу на берегу Джамны, которая являлась местом поклонения.
Разийя почти четыре года управляла огромным и могущественным государством, была просвещённой правительницей. Нельзя не отметить и её поэтический талант, который виден в стихах на фарси, подписанных псевдонимами «Ширин Дихлави» и «Ширин Гури».
Роковой для Разийи стала попытка обуздать тюркских эмиров – своих соплеменников и приблизить к трону выходцев из других этнических групп, а также чувство, на которое властитель не имеет права, – любовь…
Конец Нана-сахиба
В 1857 г. Нана-сахибу было тридцать семь лет. Это был принц маратхов, которого последний потомок пешва, или вице-король Пунакхи, усыновил перед смертью, в 1852 г., в своем дворце в Бихаре. Покойный, хотя и князь по происхождению, считался просто частным лицом. Англичане не признавали за его приемным сыном никаких политических прав. Но они позволили ему унаследовать дворец в Бихаре, на берегу Ганга, и в тридцати восьми километрах к юго-востоку, тоже на берегу Ганга, дворец в городе Кавнпуре: все, что осталось от огромного состояния. Наследник не требовал большего. Удовлетворившись этим, по-видимому, он принял английские обычаи, усвоил европейские идеи, оставшись в то же время, по своим склонностям к удовольствиям и к роскоши, настоящим принцем из «Тысячи и одной ночи».
Правительство королевы Виктории, очень довольное нарезным оружием, бой которого был таким метким, а срок службы, как показала Крымская война (1854–1856), таким долгим, решила вооружить им сипаев в Бенгалии. Несмотря на то что бумажная обертка патронов смазывалась салом свиньи, нечистого, по мнению индусов и мусульман, животного, полковник Беш, начальник артиллерии, приказал раздать их солдатам. Из предосторожности он скрыл от них это обстоятельство, чтобы оно не беспокоило их совесть.
В казармах новость эта распространилась, как пожар.
В своем обращении к войскам главный наместник заверил, что патроны с такой смазкой будут изъяты из употребления. Все, казалось, успокоилось. Но огонь мятежа все же тихо тлел.
Этот год казался благоприятным для того, чтобы сбросить британское иго. Лорд Делхаузи, последний наместник в Индии, который только что присоединил королевство Уд, вызывал большое недовольство индусов, и уже давно бытовало поверье, что британское владычество закончится через сто лет после того, как оно установилось. Мятеж в первые месяцы 1875 г. охватил почти все туземные полки, и тем более быстро, что обещание об изъятии злосчастных патронов не было выполнено. В мае восстал Дели. Резня европейцев началась с ужасной, изощренной жестокостью. Восставшие выбрали королем девяностолетнего старца, потомка Великого Могола, и объявили всему миру, что британцы отныне изгнаны из Индии.
В конце июня 136 европейцев, среди которых были женщины и дети, плыли в лодках вниз по Гангу. Они миновали город Футигар, который только что восстал, и уже приближались к замку Бихар. Здесь, они знали, живет раджа законопослушный и сказочно богатый: Нана-сахиб не откажет им в приюте и защите. Они причалили и высадились на берег.
Несчастные не знали, какие события произошли в течение последних трех недель в Кавнпуре и Бихаре. В первом из этих городов гарнизоном командовал генерал Хью Уиллер.
Сэр Хью сосредоточил весь свой гарнизон в здании старого госпиталя, распорядившись вырыть ров и возвести земляное укрепление вокруг этой слабой крепости; там же он укрыл восемьсот жителей- европейцев, среди которых было триста тридцать детей. 22 мая капитан Мур прислал ему из Лукноу слабое подкрепление. В ночь с 4 на 5 мая касса и склад боеприпасов были разграблены восставшими сипаями в количестве 3500 человек, которые затем направились к Дели. Нанасахиб, который в течение последних недель успел поменять свой образ мыслей, присоединился к ним в Куллумпуре.
Он убедил их вернуться в Кавнпур для того, чтобы уничтожить защитников госпиталя, и увеличил это войско до 12 000 человек, которыми командовал сам раджа. К ним присоединились еще 400 преступников, выпущенных из городской тюрьмы. Вся эта армия осаждала сэра Хью с его небольшим отрядом.
Высадившиеся на берег беженцы попали прямо в руки восставших: все мужчины были немедленно вырезаны, женщины и дети оставлены для дальнейших пыток.
Для защитников госпиталя не было другого средства к спасению, как почетная капитуляция. Сэр Хью принял условия Нанасахиба. 26 июня они оба принесли клятву: английский генерал поклялся на Библии, Нана-сахиб клялся, соблюдая священные обряды.
Прошло двадцать четыре часа, и вот на берегу Ганга показались слоны, которые перевозили генерала и его товарищей. Они погрузились в двадцать лодок, но едва отплыли от берега, как артиллерийская батарея
