– Расслабься. Они просто стараются обеспечить мою безопасность.

Джейк опять зарычал.

– Я понимаю, что это глупо, но ведь они от всей души.

– Души! – фыркнул он.

– Извини, что не удастся встретиться в субботу. Мне пора ложиться спать, но я скоро тебе позвоню.

– Уверена, что они тебе позволят? – ядовито поинтересовался он.

– Не совсем, – вздохнула я. – Спокойной ночи, Джейк.

– Пока.

Элис внезапно оказалась рядом со мной, но я уже набирала новый номер.

– Вряд ли он взял телефон с собой, – сказала она, увидев, кому я звоню.

– Я оставлю сообщение.

После четырех гудков включился автоответчик: приветствия не было.

– Ну я тебе задам, – медленно произнесла я, делая ударение на каждом слове. – Я тебе такое устрою! По сравнению с тем, что тебя ждет дома, злые медведи гризли покажутся белыми и пушистыми.

Я рывком захлопнула телефон и положила его в протянутую руку Элис:

– Теперь все.

– А мне нравится держать тебя в плену, – ухмыльнулась Элис.

– Я иду спать! – заявила я и двинулась к лестнице.

Элис пошла следом.

– Элис, – вздохнула я, – не бойся, не убегу. Если бы мне это пришло в голову, ты бы узнала, а если бы я попробовала, ты бы меня поймала.

– Я просто покажу, где твои вещи, – с невинным видом заявила она.

Комната Эдварда была в самом конце коридора на третьем этаже – не заблудишься, даже если плохо знаешь огромный дом. Однако включив свет, я замерла в недоумении: неужели ошиблась дверью?

Элис захихикала.

Я быстро поняла, что дверью не ошиблась: комната та же самая, просто в ней переставили мебель. Диван отодвинули к стене, а музыкальный центр приткнули к полкам с СД, чтобы освободить место для гигантской кровати в центре комнаты.

Южная стена, целиком из стекла, отражала всю комнату, словно в зеркале, придавая ей еще более нелепый вид.

Все было подобрано в тон: покрывало цвета темного золота, чуть светлее стен; металлическая черная рама кровати прихотливо изогнута в узоры. Металлические розы вились вокруг высоких шестов, переплетаясь над головой. Моя аккуратно сложенная пижама лежала на кровати рядом с туалетными принадлежностями.

– Что за черт? – выдавила я, заикаясь.

– Неужели ты думала, что он заставил бы тебя спать на диване?

Я пробормотала нечто неразборчивое, решительно подошла к кровати и схватила свои вещи.

– Не буду тебя смущать своим присутствием, – засмеялась Элис. – Увидимся утром.

Я почистила зубы, переоделась в пижаму, схватила пуховую подушку с гигантской постели и перетащила золотистое покрывало на диван. Конечно же, я вела себя очень глупо, но мне наплевать. Дарить «порше» в качестве взятки и покупать огромную двуспальную кровать в дом, где никто не спит, – это уже слишком! Я выключила свет и свернулась на диване. Интересно, смогу ли я уснуть в таком взвинченном состоянии?

В темноте стеклянная стена перестала быть зеркалом, увеличивающим размер комнаты вдвое. За окном лунный свет горел на облаках. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела рассеянное сияние на верхушках деревьев и отсветы на поверхности реки. Я смотрела на серебристый свет и ждала, когда веки начнут закрываться.

В дверь легонько постучали.

– Элис, ну что еще? – прошипела я, тут же ощетинившись: представляю, как она развеселится, увидев, где я сплю!

– Это я, – тихо сказала Розали, приоткрыв дверь, чтобы лунный свет упал на ее идеальные черты. – Можно войти?

Розали нерешительно помедлила в дверях.

– Конечно, – ответила я. От удивления мой голос прозвучал на октаву выше. – Заходи.

Я села, сдвинувшись на краешек дивана, чтобы освободить место. Сердце екнуло, когда единственный не жаловавший меня член семейства Калленов молча сел рядом со мной. Я попыталась сообразить, зачем Розали пришла ко мне, но ничего путного в голову не приходило.

– Ничего, если мы немного поболтаем? – спросила Розали. – Ведь я тебя не разбудила?

Она перевела взгляд на незаправленную кровать и обратно на диван.

– Нет, я не спала. Давай поболтаем, почему бы нет.

Интересно, слышит ли Розали нотки тревоги в моем голосе? Для меня они звучат вполне отчетливо.

Розали рассмеялась – словно колокольчики зазвенели.

– Он так редко оставляет тебя одну, – сказала она. – Я подумала, что мне не стоит упускать подобный шанс.

Что же Розали хотела сказать такого, чего не могла говорить при Эдварде? Мои руки нервно теребили краешек одеяла.

– Пожалуйста, не подумай, что я лезу не в свое дело. – Голос Розали звучал мягко и почти умоляюще. Она сложила руки на коленях и говорила, не поднимая взгляда. – Я наверняка сильно тебя обидела в прошлом, и мне не хотелось бы сделать это снова.

– Не переживай, Розали. Я не обидчивая. О чем ты хотела поговорить?

Она снова засмеялась – на этот раз почему-то смущенно.

– Хотела рассказать, почему я думаю, что тебе лучше остаться человеком – почему на твоем месте я бы осталась человеком.

Розали улыбнулась, позабавленная моим ошеломленным видом, а потом вздохнула.

– Эдвард никогда не говорил тебе, как это получилось? – спросила она, показывая на свое прекрасное бессмертное тело.

Я медленно кивнула и посерьезнела.

– Он сказал, это было похоже на то, что случилось со мной в Порт-Анджелесе, только тебя спасти оказалось некому. – Меня передернуло от воспоминаний.

– И это все, что он тебе рассказал?

– Да, – недоуменно подтвердила я. – А разве было что-то еще?

Розали посмотрела на меня и улыбнулась – горькой, но все равно прекрасной улыбкой.

– Это далеко не все, что было.

Она отвернулась к окну, и я молча ждала продолжения. Кажется, Розали пыталась взять себя в руки.

– Белла, хочешь знать, что со мной произошло? У этой истории несчастливый конец, но ведь все наши истории такие. Если бы они заканчивались счастливо, то мы бы уже давно лежали в гробу.

Я кивнула, хотя меня испугала горечь в ее голосе.

– Белла, я жила в мире, очень непохожем на твой. В то время, в тысяча девятьсот тридцать третьем, мир людей был гораздо проще. Мне исполнилось восемнадцать, и я была красавица. И ни в чем не знала недостатка.

Розали смотрела в окно, на серебристые облака, и ее мысли витали где-то далеко.

– Я родилась во вполне зажиточной семье. Отец работал в банке – теперь я понимаю, что он этим очень гордился. Считал свою обеспеченность наградой за талант и упорный труд, не признавая, что ему просто повезло. Тогда я все это принимала как должное. У нас дома Великая депрессия казалась не более чем досадными слухами. Конечно, я видела бедняков, тех, кому не повезло. Но отец считал, что они сами навлекли на себя все несчастья, и я ему верила. Мать занималась домом и детьми – кроме меня было еще два младших брата, но именно во мне она души не чаяла. В то время я не понимала – лишь смутно чувствовала, что родители недовольны жизнью, хотя имели больше многих. Но им было мало. Они хотели выбиться в люди, так сказать, подняться по социальной лестнице. И моя красота пришлась очень кстати: они видели в ней то, чего не видела я. В отличие от родителей я на жизнь не жаловалась и обожала себя такой, какая была. Мне нравилось, что лет с двенадцати, куда бы я ни пошла, мужчины всегда провожали меня взглядом. Подружки завистливо вздыхали, прикасаясь к моим волосам. Мать мной гордилась, а отец любил покупать мне нарядные платья. Я знала, чего хочу от жизни, и ничто не мешало мне получить желаемое. Я хотела, чтобы меня любили и мной восхищались. Хотела роскошную, изысканную свадьбу, где все жители города будут смотреть, как отец ведет меня к алтарю, и ахать, восторгаясь моей неземной красотой. Белла, я жить не могла без обожания. Глупая, недалекая и самодовольная девчонка! – Розали улыбнулась, позабавленная собственной оценкой.

– Под влиянием родителей я мечтала и о материальных радостях жизни: о большом богатом доме, который будет убирать прислуга, и о современной кухне, где кто-то будет готовить для меня. Говорю же, очень недалекая девчонка. Молоденькая и совсем глупая. И я не видела никаких причин, почему бы мне не получить желаемое. Некоторые желания были более осмысленны. Особенно одно. Мою лучшую подругу звали Вера. Она рано вышла замуж, всего в семнадцать лет, причем за человека, который бы ни за что не понравился моим родителям в качестве жениха – за столяра. А через год у Веры родился сын – прелестный малыш с ямочками на щеках и черными завитками волос. Первый раз в жизни я действительно кому-то позавидовала.

Розали как-то странно посмотрела на меня.

– Тогда были другие времена. В твоем возрасте я уже чувствовала себя готовой ко взрослой жизни. Мне хотелось завести собственного малыша.