«капиталовложения», по замыслам американских монополистов, должна заключаться, с одной стороны, в оттяжке нарастающего экономического кризиса в Соединённых Штатах и, с другой стороны, во всестороннем экономическом и политическом закабалении стран Западной Европы» Защитники «плана Маршалла», выступая в США, обычно заверяют, что этот «план» будет, мол, содействовать «хозяйственной активности» в Соединённых Штатах, «даст возможность освободиться от излишков», отведёт от рабочих угрозу безработицы, а от предпринимателей — угрозу потери прибылей и капиталов, неизбежной при экономическом кризисе перепроизводства.

Ссылка на значение «плана Маршалла» для оттяжки кризиса особенно часто применяется в тех случаях, когда этот план встречает возражения. Так, при обсуждении «плана Маршалла» в комиссии по ассигнованиям палаты представителей заместитель министра земледелия Додд заявил:

«Я думаю, что вы будете свидетелями одного из самых величайших крахов на товарных рынках, если эта программа будет урезана».

С такой же аргументацией выступил член комиссии Мэхон, который сказал, что «план Маршалла», позволяющий реализовать американские излишки сельскохозяйственных товаров, даёт возможность избежать «немедленного падения цен на сельскохозяйственные продукты». Другой член комиссии, Кэннон, заявил, что без «плана Маршалла» цены на продукты американского сельского хозяйства упали бы и «мы оказались бы в разгаре депрессии».

Запугивание кризисом как средство агитации за «план Маршалла» — уже само по себе достаточно красноречивый факт, но надежды на опасение от кризиса при помощи «плана Маршалла» явно построены на песке. Ведь средства для его осуществления берутся не из сверхприбылей монополий, а из уже и без того отощавшего кармана американских налогоплательщиков. А это неизбежно означает дальнейшее сужение внутреннего рынка, т. е. ещё большее обострение хронической болезни американского капитализма.

Конечно, для американских монополий «план Маршалла» является выгодным капиталовложением. Его выгодность определяется уже тем, что капитал даёт государство, а прибыли достаются монополиям. Такая процедура хорошо знакома корпорациям ещё по военному времени. Теперь американские фирмы вновь получили крупного и выгодного заказчика в лице возглавляемого Гофманом «Управления экономического сотрудничества». Его спрос расценивается в монополистических кругах Соединённых Штатов как эрзац известной части военного спроса, оставившего у них самые сладостные воспоминания и неутолимую тоску. Другую же часть спроса военного времени призваны заменить головокружительные расходы на выполнение программы вооружения, провозглашённой президентом Трумэном.

Недаром правительственные органы Вашингтона постоянно берут за одну скобку затраты на гонку вооружений и на «план Маршалла». Так, в отчёте Экономического совета при президенте за первый квартал 1948 г. говорится:

«План восстановления Европы и план обороны необходимо рассматривать совместно, поскольку они влекут за собой одинаковые экономические последствия».

И действительно, экономическая природа этих расходов очень близка, поскольку речь идёт о последствиях для американской хозяйственной жизни. Из кармана налогоплательщиков выкачиваются миллиарды долларов, которые затем поступают на счета монополий военной промышленности, торговцев хлопком, зерном, яичным порошком, автомобильных королей и т. д.

В ходе обсуждения условий «помощи» в американском конгрессе выяснилось весьма наглядно, что «план Маршалла» теснейшим образом связан с агрессивными замыслами Уолл-стрита. Ряд выступлений официальных лиц показал с полной очевидностью, что «план Маршалла» составляет неразрывное целое с авантюристическими военными планами атомных дипломатов и генералов государственного департамента и военного ведомства.

Уже в начале 1948 г. в выступлениях известных поджигателей войны — тогдашнего министра национальной обороны Соединённых Штатов Форрестола и финансиста Баруха — была весьма откровенно раскрыта связь между пресловутой «программой европейского восстановления» и созданием агрессивного военного блока под верховным руководствам Соединённых Штатов. Выступая 15 января 1948 г. в сенатской комиссии по иностранным делам в ходе обсуждения «плана Маршалла», Форрестол заявил во всеуслышание:

«Я уверен, что Маршалл предполагает потребовать от европейских наций в компенсацию за американскую помощь предоставления военных баз для американских вооружённых сил. Я надеюсь, что моему министерству будет поручена координация вооружённых сил 16 стран, охваченных планом Маршалла».

Иными словами, Форрестол признал, что «план Маршалла» предполагает превращение стран Западной Европы в вассалов Соединённых Штатов, причём эти вассалы обязаны предоставить свои вооружённые силы в полное распоряжение американских империалистов.

Спустя несколько дней, 19 января, выступая на заседании той же комиссии, Барух рекомендовал, чтобы страны Европы «объединились в политический, экономический и оборонительный союз» и чтобы Соединённые Штаты и «одинаково с ними мыслящие» страны «предоставили взаимные гарантии странам, вступающим в этот союз против агрессии».

«Под словом «гарантии», — заявил Барух, — я подразумеваю твёрдое обещание вступить в войну для совместной защиты, если кто-либо из них подвергнется нападению».

Ссылка на «нападение», разумеется, служит лишь для отвода глаз, равно как и разговоры о якобы «оборонительном» характере военного союза. Кто не знает, что империалистические агрессоры всегда твердят об «оборонительных» целях своих военных приготовлений?

Спустя две недели в той же сенатской комиссии по иностранным делам выступил представитель организации «Америка прежде всего», бывший член конгресса Фиш. Этот оголтелый фашистский громила потребовал создания западноевропейского военного блока против Советского Союза. Фиш призывал немедленно дополнить «план Маршалла» военными соглашениями с Англией, Францией, Италией и Испанией — в особенности с Испанией, как с фашистским государством, — с Бельгией, Голландией, Швейцарией, скандинавскими странами и, может быть, с Канадой, Южно-Африканским Союзом, Австралией и Новой Зеландией.

Наконец, профессор Иэльского университета Мэрдон, приглашённый 4 февраля на заседание той же сенатской комиссии в качестве эксперта, внёс предложение включить страны Западной Европы, которым, по его словам, «грозит коммунизм», в состав Соединённых Штатов на положении новых штатов. Он заявил, что «план Маршалла в нынешнем виде чрезмерно дорог, он вызовет напряжение в американской экономике». В то же время, по мнению Мэрдона, «план Маршалла» не достигнет цели, ибо он «будет содействовать распространению коммунизма, а не ослаблять его». В качестве выхода из положения Мэрдон и предложил покончить с независимостью западноевропейских стран как самостоятельных государств и превратить их в новые штаты Соединённых Штатов.

Последующие месяцы были заполнены лихорадочной дипломатической вознёй по осуществлению программы Маршалла — Баруха — Фиша, программы создания под главенством Вашингтона военно- политического блока западноевропейских государств, направленного против Советского Союза и стран народной демократии.

Администратор по осуществлению «плана Маршалла» Гофман, выступая 13 мая 1948 г. в сенатской комиссии по ассигнованиям, заявил:

«Мы подобны банкиру, мы можем сказать, что не дадим наших долларов, если вы не сделаете того-то и того-то».

«То-то и то-то» на богатом языке Гофмана, как показал дальнейший опыт, охватывает весьма разнообразные экономические и политические требования. Сюда входят, к примеру, девальвация франка и военные базы в Гренландии, лондонский диктат о расчленении Германии и отказ Англии от стерлингового блока, содержание оравы американских советников в Турции и участие в военном Западном союзе. Ссылка Гофмана на банкира едва ли может обмануть: в обычных условиях банкир не предъявляет должнику подобных требований. Но в том-то и дело, что Вашингтон выступает в наше время не в качестве банкира, предоставляющего ссуды на обычных условиях» а в роли всемирного ростовщика, требующего за свои доллары полного экономического и политического подчинения стран — участниц «плана Маршалла».

Гофман несколько конкретизировал свои взгляды относительно Англии в разговоре с нью-йоркским