обвинение. Однако, если вы передадите нам достаточные улики, свидетельствующие о виновности подданного Его Величества в каком бы то ни было преступлении, мы, вероятно, будем судить его сами вне зависимости от того, где именно произошло преступление. Хочу отметить, что все террористические преступления относятся у нас к категории особо тяжких и наказываются смертной казнью.
– А если это будет гражданин другого государства, и он будет находиться на вашей территории?
– Сэр, повторяю, что я не юрист и могу не разбираться в тонкостях. Если это гражданин САСШ, то мы, вероятно, выдадим его вам. Если это гражданин третьей страны – вероятно, мы выдадим его только стране, гражданином или подданным которой он является.
– Хорошо. Перейдем ближе к делу. Вам известно, где именно находятся устройства, о которых вы говорите?
– Нет, сэр, неизвестно.
– Вам известно их точное число?
– Нет, сэр, неизвестно.
– Вам известны имена, какие-либо приметы подозреваемых?
– Нет, сэр, неизвестны, – в третий раз ответил я.
– Запись прерывается по техническим причинам, четырнадцать пятьдесят, – раздраженно произнес Генеральный атторней.
Вообще-то, причину его раздражения я хорошо понимал.
– Сказать, что я обо всем этом думаю? – спросил он, глядя на меня.
– Прошу прощения, сэр… наверное, что-то вроде этого: «Какого хрена я сижу здесь уже битый час и трачу время на подозрительного придурка, который ничего не знает, притом что мое время стоит двести долларов в час».
– Удивительно точное наблюдение. Только мое время, увы, не стоит и пятидесяти долларов в час, вы спутали меня с адвокатом. А в остальном – все верно. Поставьте себя на мое место. Вот я – должен разбираться во всем этом дерьме и, возможно, что-то доложить в Белый дом. Что я могу доложить? Что, по словам подозрительного русского дипломата, который совсем не выглядит как дипломат, зато чертовски похож на провокатора, кто-то, когда-то ввез в страну одно или несколько взрывных устройств. Ядерных взрывных устройств. Как думаете, что меня ждет после такого доклада?
– Сэр, вам известно, что произошло в Бендер-Аббасе?
– Страшная трагедия. Но я могу вам лишь посочувствовать. Тем более что Россия жестко и недвусмысленно отказалась от международной помощи и от международного урегулирования. Тон вашего отказа, озвученного МИДом, насколько мне известно, сильно напоминал, если выражаться профессиональными терминами, «угрозу, адресованную неопределенному кругу лиц».
– Спасибо за сочувствие, сэр, – сказал я, – вы не могли бы в таком случае отпустить меня побыстрее? Или у вас еще есть вопросы?
– Вы куда-то торопитесь, сэр? – поднял брови Фрей.
– Тороплюсь, сэр. Тороплюсь унести ноги из этой страны, извините, сэр.
Мне задали еще несколько вопросов, не менее глупых и неуместных в данной ситуации, потом начали оформлять протокол опроса. Оказалось, что все это время, помимо диктофона, в комнате работала специальная система, она распознавала сказанное и переносила все это в память компьютера, и не просто в память, а в форму протокола, который оставалось только распечатать и подписать. Через пару часов я убедился в том, что программа эта делала кое-что еще, о чем, по всей вероятности, в Минюсте даже не подозревали. Протокол распечатали, причем только на английском языке, я начал его читать и отмечать ошибки – все-таки машинное распознание речи пока не безупречно. Потом распечатали еще раз, я расписался, расписались все присутствующие.
Пленку мне, естественно, забыли выдать. А я взял да и напомнил, перед тем как расписываться. Выдали.
Остальные уже ждали в узком, совсем не приспособленном для ожидания коридорчике. Держались двумя примерно равными по численности группами, друг на друга не смотрели и не разговаривали.
– Все нормально? – подойдя к первой группе, где все-таки были знакомые мне люди, спросил я.
– Более чем. – Из тона начальника отдела АТОГ я заключил, что все было более чем ненормально.
Из Вашингтона нас должны были отправить вертолетом, он совершил посадку в Титерборо, небольшом аэропорту, в основном обслуживающем чартерные рейсы. Но до Титерборо надо было добраться, служебный транспорт нам, естественно, никто в Вашингтоне предоставлять не собирался, и оставалось поймать такси и доехать. Или спуститься в метро. Мы выбрали первое, в вашингтонском метро чего только не случается с людьми, но стоило только нам встать у края тротуара – любой североамериканский таксист на это реагирует моментально, – как возле нас затормозил совсем новый «Субурбан» черного цвета и с широкими подножками, какие обычно бывают на машинах Секретной службы.
Поползло вниз стекло, в машине на заднем сиденье двое, с нашей стороны сидел тот, кто представился как Дункан.
– Сэр, я попросил бы вас проехать со мной.
Дункан обращался конкретно ко мне, и машина затормозила так, что я стоял прямо напротив ее задней дверцы.
– Ради всего святого, вам что, недостаточно? – заговорил де Соуза, заводясь.
Не обращая на него внимания, Дункан протянул мне визитную карточку, выглядящую очень скромно. Такие заказывают за государственный счет.
– Вот этот джентльмен желает переговорить с вами.
Я посмотрел на карточку. Весьма интересно. Если они не врут.
– Я думаю, что мне стоит поехать с этими людьми, – объявил я своим собратьям по обрушившимся на мир несчастьям. – Вернусь в Нью-Йорк самостоятельно.
Оперативники АТОГ мрачно переглянулись.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросила Марианна. Каждый раз, когда она так смотрела, я чувствовал себя не в своей тарелке.
– Пока да. Запиши номер этой машины, чтобы было в порядке и впредь…
На заднем ряду сидений «Субурбана» – хотя здесь правильнее было бы говорить не «заднем», а «среднем», потому что в «Субурбане» три ряда вполне полноценных сидений, – находились два человека, хотя могли поместиться и четыре, если без претензий. Еще двое сидели впереди, один за рулем, один развалился на переднем пассажирском. Переднее пассажирское сиденье было королевской ширины, раньше американцы вообще делали машины со сплошным диваном впереди, и там могли ехать сразу четверо.
Тот, кто сидел на переднем пассажирском, дешевый черный костюм, витой шнур наушника, нормальная, не армейская стрижка, черные очки, сложенные и зацепленные за дужку на нагрудный карман рубашки, повернулся ко мне.
– Сэр, у вас есть оружие?
Я ответить не успел – вмешался Дункан:
– Нет у него оружия. Рик, остынь!
– Сэр, я должен проверить…
– Нет у него оружия, сказано! Он только недавно прилетел в страну, а сейчас вышел из Минюста! Оставь его в покое.
Пожав плечами, телохранитель отвернулся.
Какое-то время – полчаса, не меньше – мы колесили по вашингтонским улицам. Протискиваться по ним на «Субурбане» было непростым занятием, это тебе не Нью-Йорк, где все улицы прочерчены как по линейке, но водитель был опытным и привык именно к этой машине. Потом мы съехали с дороги, по моим прикидкам – совсем недалеко от Пентагона, в городе этом я не жил, но карту запомнил и примерно представлял. Там был большой гараж, несколько этажей вверх и еще несколько вниз, такие часто строят в крупных городах САСШ, это называется «перехватывающие» гаражи, и от них, по задумке, надо было ехать общественным транспортом. Сейчас в нем было полно машин и ни одной живой души. Мы поехали по спирали вниз, на нижние этажи, я незаметно (надеюсь) посмотрел в сторону, чтобы видеть, как сидят в
