что собирается в кабак - наслаждаться вечером.

Буддисты Японии, очевидно, побаивались; эта десятая картинка слишком возмутительна. Но десятая картинка всего лишь символична. Он не собирается принимать наркотик под названием «экстаз»; эта бутылка вина, которую он несет, — просто символ. Когда становишься абсолютно центрированным, то почти пьян, пьян от внутреннего экстаза.

Многие говорили мне, что, когда вы поднимаетесь после своей медитации, вы чувствуете легкое опьянение. Вы начинаете двигаться в направлении столовой, но вы видите людей, стоящих рядом; они шатаются, они не знают, что происходит. Поскольку все идут в столовую, они присоединяются, но они не совсем уверены, хочется им туда или нет. Но из-за того, что все идут туда, лучше держаться компании... Опасно выходить из ашрама. Полиция может схватить вас: «Ты пьян!» Вы можете сказать так: «Я был в экстазе», - а они скажут: «Да, вот это мы и говорим. Для получения экстаза ты принял наркотик. Следуй за нами в полицейский участок!» Я люблю десятую картинку и хочу, чтобы японские учителя дзэн не забывали ее, потому что это - окончательное переживание. Такой вид опьянения вам никогда не преодолеть.

Оно становится самой вашей природой. Можете плясать, можете петь, можете радоваться. Оно неистощимо.

Эти десять картинок называются «пастух с десятью телами», потому что с каждым новым опытом вы входите в новый слой своего тела. Тот человек, чей бык потерялся на первой картинке, всего лишь на поверхности тела. Когда он обнаруживает следы, он проходит немного глубже. Когда он обнаруживает, что бык прячется за деревом, он проходит еще немного глубже.

Это слои за слоями в теле — совсем как лук. Вы очищаете его... новый слой. Очищаете его опять... еще один новый слой. Продолжайте очищать. Под конец вы не обнаружите ничего, кроме пустых рук. Все слои были убраны. Лук состоит только из слоев.

Тело состоит только из слоев. Десять слоев тела... и вы вступаете в пространство, которое можно назвать только экстазом. Тогда вы пьяны навсегда, на всю грядущую вечность. Я учу вас пьянству. Человеку, который вкусил свою собственную внутреннюю сущность, не нужно принимать никакие наркотики или алкоголь. Есть только один способ удержать людей от наркотиков и алкоголя, и это медитация - пройти через все слои тела и войти в пространство не-тела, не- ума. Тогда вы так полны удовлетворенности, так осуществлены, что вам не требуется ничего больше.

Ответ Кокуши очень важен:

«Ступай, потопчись на голове Вайрочаны!»

Люди одурманиваются даже деревянными статуями, они одурманиваются даже статуями из камня. Функция учителя - убрать все эти наркотики и сделать вас свободными от всех видов так называемых писаний, статуй, церквей, сделать вас совершенно и абсолютно укорененными в свободе. Это было попыткой со стороны Кокуши. Сказать императору: «Иди и потопчись на голове у Вайрочаны...» Очевидно, император был шокирован: «Топтаться на голове будды? Я не понимаю тебя».

В чем же проблема? Не думает ли он о своей репутации, что будут думать люди: «Я император - и топчусь на голове Будды?..»

Это ваше эго и ничто другое. Ни статуя не имеет никакой реальности в смысле жизненности, ни ваше эго не имеет никакой реальности в смысле подлинности. Это просто проекция. Вы должны отбросить и то и другое; лишь тогда вы сможете найти себя позади пастуха с десятью телами. Он ссылается на эти десять картинок.

Кокуши сказал: «Не принимай себя за чистое тело дхармы».

У тебя есть подлинная сущность, которая называется «тело дхармы» - тело религиозности, тело сознания. Но это не твое эго. Твое эго - барьер к познанию твоей подлинной индивидуальности. Твоя личность - барьер, а не мост.

Отбрось личность и забудь, что ты император, забудь, что эта статуя изображает Будду. Это всего лишь деревянная игрушка, такая же поддельная, как и твое эго. Отбрось обоих и ты узнаешь чистый экстаз, чистую истину, свою подлинную связь с существованием. У центра твоего существа именно это ожидает тебя. Монах однажды спросил Кокуши: «Что такое подлинное тело Дхармакайи Будды?» «Принеси мне бутылку воды», - отозвался Кокуши.

Когда монах принес ему это, Кокуши сказал: «Верни ее туда, где она была».

Монах, проделав то, что тот просил, повторил свой прежний вопрос.

Кокуши сказал: «Увы! Старый Будда давно ушел!»

Что же случилось в этом небольшом эпизоде?

Монах спрашивал: «Что такое истинное тело, подлинная сущность, которую Будда называет Дхармакайя?» Дхарма значит религиозность, а кайя значит тело. «Что есть ваше тело религиозности?»

Учитель Кокуши вместо того, чтобы ответить, сказал... Дзэн не верит в слова. Он верит в создание особых средств, ситуаций, в которых то, что нельзя высказать, можно, по крайней мере, показать. Кому угодно из внешнего мира атмосфера дзэна покажется совершенным абсурдом. Учитель говорит: «Принеси мне бутылку воды».

Что это за ответ?..

Когда монах принес ему это, Кокуши сказал: «Верни ее туда, где она была».

То, что он создал как ситуацию... Он просил его принести бутылку воды; когда тот принес ее, Кокуши сказал: «А теперь верни ее туда, где она была». Он говорит: «Возвратись к истоку. Иди туда, откуда ты пришел. Ищи внутри себя. Из какого пространства ты возник? Вернись в то же самое пространство, и ты узнаешь, что такое Дхармакайя Будда».

Монах, проделав то, что тот просил, повторил свой прежний вопрос.

Ему было невдомек, что это средство являлось ответом. Он повторил свой прежний вопрос.

Кокуши сказал: «Увы! Старый Будда давно ушел!» Я не могу сделать больше, чем это. Быть может, старому Будде и удалось бы создать еще одну ситуацию для тебя. Все, что я мог сделать, я сделал».

Но он сделал больше, чем достаточно. Он продемонстрировал путь, он подсказал: «Достигни своего изначального истока, откуда ты пришел. Вернись туда, и ты обнаружишь подлинную сущность; Дхармакайя Будды внутри тебя».

Риппо написал перед смертью:

Луну и цветы увидел.

Сейчас я иду увидеть самое очаровательное - снег.

Как я неоднократно говорил вам, дзэнские стихи — это картинки в словах: очень колоритные, очень живые.

Луну и цветы увидел - я видел луну, я видел замечательные цветы.

Сейчас я иду смотреть самое очаровательное - снег - чистоту белого снега.

И если он никогда не таял... Есть пики в Японии, где снег никогда не таял, всегда белая шапка на горных вершинах. В Гималаях это в гораздо большем масштабе, вечные снега, которые никогда не таяли, и вщкто не ступал на эти снега. Есть тысячи мест в Гималаях,где человек еще никогда не бывал. Чистота тех мест, безмолвие тех мест...

В Гималаях есть ущелье; вы можете заглянуть в его долину только с самой вершины, она находится на глубине тысяч футов. Крутизна такова, что невозможно спуститься в эту долину. В этой долине цветут, наверное, самые яркие цветы, известные человеку, но они были известны лишь издали. Та долина называется «Долина Богов» - прекрасное имя. Цветов тех никто никогда не касался; никто не достигал той глубины, окруженной вечным снегом.

Риппо говорит: «Я видел луну и ее красоту; я видел цветы, их краски и их благоухание. Теперь я иду смотреть самое очаровательное - снег».

Чистая белизна - символизирующая вечную чистоту вашей сущности.

Маниша задала два вопроса. Первый:

Наш. любимый Учитель,

Неужели концепция Бога - это просто спроецированная внутренняя патология человека и ничего больше?

Да, Маниша, безусловно да! Бог - это патология человека, его больной ум, его беспомощность, его страх, его паранойя. Ему нужен кто-то как поддержка в облаках, потому что все поддержки, которые имеются здесь, - временные. Ваш отец может умереть завтра; вам нужен отец, который никогда не умирает, поэтому Бога называют Отцом. Ваш бизнес придет к банкротству. Какое утешение у вас есть? По крайней мере, вы можете поднять к небу свои глаза и руки и молиться Богу. Разумеется, ответа никогда еще не приходило, но, по крайней мере, у вас есть определенное утешение, что кто-то защищает вас, кто-то присматривает за вами, есть кто-то, кого вы всегда можете призвать в своих трудностях, — просто надежда, ибо не бывало случая, когда Бог приходит помочь человеку. За всю историю нет ссылки на то, что какой-нибудь ответ приходил с небес - даже таким людям, как Иисус. Иисус надеялся совсем как обычное, среднее, человеческое существо, что если бы его собрались распять. Бог пришел бы к нему на помощь незамедлительно. Он верил в себя и в своего Бога почти безумно; в этом причина того, что он не беспокоился. Он знал, что если он вступит в Иерусалим, то будет схвачен и распят. Он мог бы спастись, но вследствие его веры в Бога его не волновали слухи. Он говорил: «Бог со мной, мой Отец со мной».

Когда его распинали, он ждал и ждал. Он смотрел вдаль... движутся белые облака... но никаких ангелов, играющих на арфах и поющих «Аллилуйя!» Шесть часов прошли, и его терпение подошло к концу. Наконец, он возопил Богу:

«Почему ты покинул меня?» Однако ответа не было. На самом деле, отвечать некому. Я не жалуюсь на Бога; жаловаться не на кого. Все, что может быть сделано, это делать людей все более бесстрашными, все более укорененными в себе, так чтобы они не нуждались ни в какой помощи. Даже если Бог придет помочь, они откажутся. Пока человечество не придет к такой прочной индивидуальности, Бог будет оставаться. Это наша слабость, это наша беспомощность, это наш страх смерти, это наш страх болезней. Все виды страхов окружают нас, потому что мы не познали пространства в себе, куда страх никогда не входит, где нет смерти, нет рождения, где вы вечны, где вы одно целое с космосом. Тогда, конечно. Бог исчезает из вашего поля зрения, а все организованные религии становятся пустым занятием.