рассчитываешь получить эту вещь?..  – вслух спросил он. – Будешь просить сувенир на память?

- Какой еще сувенир! – вскинулся Ким, сразу выпав из своей романтической заторможенности. – Вы плохо ее знаете, Артур-сан.  Она не дает сувениров. Эту вещь для меня придется достать вам.

- Но почему ты думаешь, что  мне она согласится ее отдать?..

- Конечно, не согласится! С чего ей вам что-то давать! Вы должны будете выбрать удобную минуту и прикарманить…

- То есть за кого же ты меня принимаешь? – не выдержал старик. – Знать до последней мелочи… Передавать сведения… Прикарманить вещь… Кто я тебе – шпион? Соглядатай? Да и вор к тому же?

- Не горячитесь, сан, чтобы потом сразу не охладеть. Во всем соблюдайте меру, – отчеканил Ким таким ледяным голосом, что у Артура Федоровича действительно похолодело внутри.

- Да нет, я ничего… Но согласись, такое предложение!

- Вы еще не такие предложения от меня услышите, и будете их выполнять! Если, конечно, не хотите, чтобы я из вашего друга превратился в вашего врага. А моим врагам, уверяю вас, живется несладко…

- Ладно, не заводись, – слабо махнул рукой Артур Федорович. – А в чем, собственно, дело?

       Ким снова помолчал, а после изрек слова, которых от него никак нельзя было ожидать, даже в шутку. Но с одного исподволь брошенного взгляда Артур Федорович определил: шутками здесь не пахнет.

- Дело в том, что я влюбился в Людмилу. Она самая прекрасная женщина из всех, кого я встречал в жизни.

- Она-а? – с искреннем недоумением протянул Артур Федорович. – Самая прекрасная?

- Я знаю, что вы все считаете ее некрасивой. – Ким встал со стула и взволнованно заходил по комнате, едва не задевая краем кимоно бедного Артура Федоровича. –  Вы тут все слепые кроты, роющиеся в песчаном холме и ничего не видящие на свету. Это женское лицо отражает главные черты сущего: страстность луны, четкость горных контуров, недоступность звезд и твердость камня. Я просто не могу найти слов…

- Ты уже нашел их, Кимушка, я вполне проникся, – поспешил заверить Артур Федорович. – Но если она столь совершенна, почему б тебе…э…не приударить за ней?

   Ким с сожалением вздохнул – сожаление, разумеется, стоило отнести в адрес безнадежной тупости Артура Федоровича:

- Потому что она не хочет, чтобы все пошло этим путем. А у меня нет вещи, которую я вам заказал. Поэтому я не могу на нее воздействовать! А без этого она ко мне, увы, не придет. Эта девушка обладает волей дюжины самураев...

- Мне в свое время нравились характеры помягче, – заметил Артур Федорович. – Но тебе, конечно, видней…Может быть, стоит немного выждать? – через секунду предложил он. – Когда женщина видит, что ее воздыхатель готов, как говорится, сорваться с крючка, она подчас пересматривает свое поведение…

- Я еще не знаю, какое решение приму. Ясно одно: эта девушка должна быть принесена на алтарь сущего…

- Погоди, погоди… – наморщил лоб Артур Федорович. – Ты что, хочешь с ней того самого… либо ее на алтарь?

- И то, и другое. Разве я могу соединиться с непосвященной? – возмутился Ким.

- Ах вот как… и тут посвященье… смотря что разуметь под посвященьем… – бормотал себе под нос Артур Федорович. –  Но если так, то я, честно сказать, не завидую этой  самой Людмиле!

    Обращенные вслед за тем на него уничижающие, убийственно жестокие глаза Кима говорили о том, что на сей раз пощады ему не будет. Он слишком расслабился, видя своего повелителя в необычном состоянии, и как следствие потерял над собой контроль. Слишком много себе позволил – теперь пришла расплата.

- Не завидуешь? Всякая баба должна завидовать той, которая станет моей избранницей! – отчеканил Ким своим безжалостным голосом. –  Всякая подлая старая баба, с вожделением глядящая на мальчишек, к которым не смеет подойти!