записях. Получалось похоже на «Алюминиевые огурцы» Виктора Цоя. Цоя мы, конечно, чтили. Но главными были Майк Науменко и Борис Гребенщиков. Моя встреча с Майком — событие на всю жизнь. Я служил в армии в 1987-м. Науменко привез свою группу «Зоопарк» в Хабаровск, а я ездил туда с военным патрулем. Прихожу на стадион, у них саундчек. Охраны нет. Подошел и говорю: «Я люблю «Аквариум», можно с вами пообщаться?» Майк был удивительный человек. Сказал: «Приходи завтра в гостиницу, и мы поговорим». Дал адрес, номер комнаты. Часов в 10 утра я стучусь к нему в номер. Открывает он мне в майке и трусах. Видно, что вчера поздно лег, но интеллигентность все равно в глазах. Не послал меня, сказал: «Заходи». И два часа выслушивал, превозмогая страшную головную боль. Я заставил его прочитать мои армейские стихи. Он покорно взял мой «дембельский альбом», пролистал, подумал и написал, что мне, по его мнению, надо слушать. Писал, зачеркивал... А я задавал безумные вопросы типа: «Расскажите, как Гребенщиков пишет тексты?»
— Да. Хотя пообщаться с БГ довелось только перед выходом альбома «Сестра Хаос», в 2001 году. Разговаривали у меня дома часа два. Результат для «Аквариума» — отличная продажа их пластинки. Не люблю бравировать цифрами, но до разговора со мной рекорд-компании платили этой великой группе за альбом 10 000 долларов, а после разговора группа сумела продать пластинку за 150 тысяч. После этого Борис Борисович называл меня при всех в шутку Гарри Поттером. Живое выступление Гребенщикова мне довелось увидеть только в 95-м. «Аквариум» был для меня откровением, как и весь питерский рок. Кстати, первая песня «Мумий Тролля» под названием «Ты крест» была, что называется, навеяна питерским роком, его иронией, снобизмом: «Ты нацепил бананы, / Прическа у тебя модна...» Сегодня другая аудитория, другая мода. Но суть примерно та же.
— Покойный Игорь Давыдов, один из идеологов и основателей Владивостокского рок-клуба, дал мне телефон Артемия Троицкого. Я позвонил Троицкому, дал послушать запись. Но его она не вдохновила.
— Мы просто делали ту музыку, которая была в тренде. Одно время группа называлась Boney P. Потом «Панк-рок Бульдог», «Шок»... Каких только названий не было. Работали так: Илья что-то наигрывал под гитару и ритм-машинку. Я отбирал песни. Везли их в Лондон, там брали сессионных английских музыкантов, репетировали с ними недельку, и вперед. Альбом «Морская» был записан, сведен и отмастерен за 13 дней. Настоящая панк-пластинка! Попробуйте сейчас так записать альбом, и чтобы он стал № 1 по всей стране. Записывались мы в ужасных условиях. Alaska Street Studios — это студия, где каждые восемь минут громыхает состав метро прямо над головой. Мы останавливались и ждали, когда он пройдет. В этой студии писались Sex Pistols и куча панковских групп. Вообще-то «Морская» — второй русский рок-альбом, записанный в Лондоне. До нас там записался «Наутилус Помпилиус».
— Умение концентрироваться на главном. Вот сибиряки умеют выдерживать любые испытания. А мы, дети сопок, можем собраться и сделать рывок. Поэтому когда Ельцину надо было «спасать Россию», он многих привез с Дальнего Востока. У Чубайса была куча народа из Приморья.
— Это преувеличение. Но есть строчки, которые Илья у меня брал. Есть и отдельные мои тексты. Кстати, только недавно благодаря моей супруге я свои тексты переоформил на себя в Российском авторском обществе. А раньше тексты всех песен были записаны на Лагутенко, и он 7—8 лет получал за них роялти. Открыли мы однажды каталоги РАО, смотрим, а «Новая Луна Апреля» и многое другое за ним числятся. Настя, жена моя, пошла в РАО и стала разбираться. Она молодец, умеет работать с госструктурами. Илья не протестовал. С моей стороны тоже не было никаких претензий. Кто-то, видно, за его спиной записал все на него.
— Миша Козырев — гениальный человек, который сделал из радиостанции «Максимум» явление. Он всегда говорил: независимая музыка, независимая радиостанция. И я старался, чтобы любая моя группа была независимой, чтобы мы сами зарабатывали. Хотел, чтобы на «Максидроме» мы могли продавать продукцию придуманного нами лейбла «Утекай Звукозапись», в том числе пластинки «Мумий Тролля». И чтобы хотя бы пару раз прозвучали между выступлениями звезд «Дедушки» и «Туманный Стон», молодые, нераскрученные группы. Он в ответ: нет, и все! Спрашиваю: «Почему?» — «Понимаешь, вообще-то «Максидром» — это не мое детище...» Я начинаю понимать, что независимости нет. Есть мафия, которая контролирует контент. Меня, конечно, это сильно обидело, потому что я идеалист. Миша разрушил самое главное — мою веру в то, что в России может быть независимая радиостанция. В итоге мы что-то выторговали, какой-то стол нам поставили. До фестиваля «Поколение-96» Михаил не верил в «троллей», как не верил в них и рок-авторитет Александр Кушнир.
— Лучше Кушнира я музыкальных пиарщиков в России не знаю. Но вначале работа с ним велась за деньги. Вот тебе 100 долларов (на тот момент это были большие деньги) — ты ставишь заметку туда. Вот еще 100 — сюда. Только так. В то время газета «Неделя» ни в какую не хотела писать о «МТ». Александр Кушнир приходил в редакцию и падал на колени. Однажды он лег на пол и сказал: «Я не уйду отсюда, пока вы не напишете про «Мумий Тролля». Это было сильно. Настоящий пиарщик так и должен поступать, если он свято верит в то, что делает.
