симптомы, которые должны заставить российские власти задуматься.
«Мы в минувшее десятилетие сделали ставку только на один самолет — «Сухой», — отмечает Руслан Гусаров, — и сейчас надежды на развитие отрасли связаны только с одним самолетом — Superjet. Мы сложили все яйца в одну корзину и в результате можем не получить ничего. В такой политике заложены огромные риски для развития всего российского гражданского авиастроения».
К счастью, есть светлые головы, которые и раньше понимали, что строительство одного регионального самолета не может быть передовым проектом для всей отрасли. Этот проект с технологической точки зрения является переходным. С его помощью отрасль может научиться строить современные лайнеры. И как продолжение начатого дела — появившийся проект строительства среднемагистрального самолета МС- 21. Он должен быть представлен в самом массовом сегменте рынка. От его реализации тоже будет зависеть судьба российского гражданского авиастроения. Получится запустить его следом за суперджетом — мы отрасль сохраним. Не получится — тогда уж точно распрощаемся со званием великой авиационной державы.
Осколки Империи / Общество и наука / Общество
Осколки Империи
/ Общество и наука / Общество
Почти треть войска Наполеона осталась в России. Вилье превращались в Велировых, Бушены — в Бушеневых... Актерская династия Менглет тоже от пленных французов. Не обошлось в этом ряду и без Железного Феликса... Таков далеко не полный список этносоциолога Кирилла Серебренитского
Никогда после монголо-татарского нашествия Россия не переживала такого массированного вливания чужеземной крови, как в Отечественную войну 1812 года. К началу 1813 года число пленных в России, по мнению многих историков, составляло более 200 тысяч человек. Причем около 150 тысяч находились в спешно организованных спецлагерях и 50—60 тысяч — непосредственно у населения. Пропала Великая армия, как будто и не существовала вовсе!..
Впрочем, это не совсем так. «Внедрение в Россию столь большого числа европейцев не прошло бесследно», — говорит этносоциолог и исследователь наполеоновской эпохи, основатель Восточного бонапартистского комитета Кирилл Серебренитский, с которым встретились «Итоги».
— Не все так просто. Испытания продолжались и в плену. Пленных, разбросанных по приказу Александра I по пределам империи, отправляли по этапу — разутых, раздетых и, конечно, пешком. Порядка 50 или 80 тысяч умерли в декабре 1812 года и в январе 1813 года. Только не надо думать, будто это было сознательное уничтожение побежденных врагов. Просто шла страшная война, и разоренная страна не была готова к приему такой массы израненных и больных людей.
Конечно, из Санкт-Петербурга шли высокие указания о том, что власти и население должны относиться к пленным милосердно, им назначалось небольшое жалованье, определялись нормы питания. Но, как правило, делалось это из средств местного бюджета. А их зачастую не оказывалось. Иными словами, «французов» — так прозвали униженных захватчиков вне зависимости от их национальности — крестьяне кормили и одевали ради Христа. Кто и как выжил после такого хождения по мукам, совершенная загадка.
