поздоровался. В отличие от нетерпеливого графа, толстячок первым делом пригласил гостя к буфету и предложил выпить. Только после тактичного, но непреклонного отказа он осведомился о цели визита.

— Я нашел кольцо вашей покойной супруги, мистер Холкрофт.

— Что вы говорите! Не может быть! Я уже совсем отчаялся!.. — Хозяин буквально подскочил на стуле.

— Извольте убедиться.

Мастер Пустельга достал коробочку с кольцом. Толстяк открыл ее и ахнул.

— Это оно! Боже правый, это оно! Какое счастье, что я к вам обратился!

Пустельга вновь улыбнулся. Искренняя радость мистера Холкрофта так контрастировала с болезненной, полубезумной страстью графа, что оставалось только дивиться, какими разными бывают люди.

— Но как вы его нашли? — спросил раскрасневшийся мистер Холкрофт. — У кого оно было? Я, признаться, грешил уже на служанку, хотя она, уверяю вас, весьма достойная женщина…

— Обстоятельства, при которых кольцо было найдено, исключают кражу, — заверил хозяина Пустельга. — Скорее всего, оно случайно было выброшено с мусором или каминной золой.

— Да, да, да… После смерти миссис Холкрофт я стал очень рассеян. Иногда засыпаю у камина со стаканом скотча в руке. И часто смотрю в огонь через этот камень, — мистер Холкрофт бросил печальный взгляд на кольцо у себя в руке. — Должно быть, оно упало в ведерко для золы и таким образом оказалось в мусоре.

— Вы блестящий логик, мистер Холкрофт, — сделал комплимент гость. — Я рад, что вы не планируете составить мне конкуренцию по части сыска. Вы ведь не планируете?

— О, нет! — воскликнул, веселея, толстяк. — Меня вполне устраивает мое место. Но не буду вас задерживать. Вот обещанный гонорар.

Он достал из бумажника пятнадцать фунтов и торжественно вручил их сыщику.

— И с вас еще один шиллинг накладных расходов, — педантично заметил тот, пересчитав деньги.

— О, разумеется, — откликнулся хозяин.

Пустельга откланялся. Вскоре он вновь ехал в своем экипаже. Оставался последний визит.

В небольшом доме с опрятным яблочным садом, разбитым за низкой самшитовой изгородью, его встретила печальная молодая дама. Мастер Пустельга не стал задерживать ее дольше необходимого. Он развернул платок, в котором принес изумрудные сережки. Камни блеснули, и печаль дамы ненадолго рассеялась. Она тепло улыбнулась гостю и нежно, словно ребенка, взяла находку.

— Спасибо, — просто и сердечно сказала она, прижимая руки к груди. — Не знаю, как вам это удалось, но я бесконечно благодарна за помощь. Это последний подарок моего супруга перед его трагической смертью в колониях. Майор был так щедр и так беспечен… — На глазах у дамы выступили слезы. Впрочем, она быстро справилась с собой. — Сколько я вам должна за работу? — спросила она.

— Четыре фунта и пять шиллингов, — ответил молодой человек, впервые за сегодняшний день несколько смущенный.

— Только и всего?

— Поиски были не слишком трудными.

— А сопутствующие траты? Я читала в новеллах мистера Конан Дойла, что сыщики тратят уйму денег на агентов, подкуп и прочие нужды.

— Буду откровенен, я потратил один шиллинг. Но, как мне кажется, приобрел за эти деньги хорошего и смышленого, как вы выразились, «агента». Так что моя собственная выгода тут очевидна. С вас я оплаты за это не возьму.

Дама не стала его уговаривать. Было видно, что она хочет остаться одна, но воспитание не позволяет намекнуть на это. Быстро распрощавшись, мастер Пустельга, в который раз за сегодня, сел в нанятый кеб.

Боб затушил недавно раскуренную трубочку и поинтересовался:

— Всех проведали, мастер?

— На сегодня, пожалуй, хватит. Едем на вокзал Чаринг-Кросс.

— Отправляетесь домой?

— Поехали, Бобби, поехали.

Смекнув, что пассажир не расположен к праздной болтовне, Боб послушно взял поводья, и кеб затарахтел колесами по мостовой. Вскоре экипаж приблизился к величественному зданию вокзала Чаринг- Кросс. Проезжая мимо статуи Карла I, Бобби привстал на козлах и снял шляпу.

— Мое почтение, ваше покойное величество!

Король надменно промолчал в ответ. Мастер Пустельга, не раз видевший эту репризу в исполнении любившего выпить Бобби, лишь покачал головой.

На стоянке омнибусов они распрощались. Сыщик вручил вознице два фунта. Тот оторопело уставился на деньги.

— Не смотрите так жутко, — сказал Пустельга. — Я ведь плачу вам не только за работу, но и за конфиденциальность.

— Конфи… что?

— За молчание, Бобби. Не болтайте о сегодняшнем путешествии, а равно и обо всех остальных наших путешествиях, и время от времени я буду прибегать к вашим услугам. К нашему обоюдному удовольствию.

— О, не извольте волноваться, — зачастил кебмен, пряча в карман заработанное. — Буду нем, как покойник.

В знак прощания мастер Пустельга приподнял край котелка и, ухватив покрепче нелегкую сумку, зашагал к билетным кассам. Он успел взять билет на шестичасовой поезд и вскоре уже пересекал Темзу в удобном вагоне по мосту Чаринг-Кросс.

Глядя в окошко на мутные воды Темзы, Пустельга прикинул свой сегодняшний доход. За вычетом оплаты кеба выходило сто семнадцать фунтов и четыре шиллинга. Деньги просто огромные для простого парня из приюта, каким он был всего несколько лет назад. Тогда ему светило устройство в работный дом, где такую сумму он не увидал бы и за два года каторжного труда. Но жизнь сложилась иначе. И все благодаря маленькому талисману.

Мастер Пустельга незаметно огляделся, проверяя, не смотрит ли кто из пассажиров в его сторону, и достал из кармана фигурку птицы. Маленькое металлическое изваяние сокола. Загадочный амулет из другого времени, тонкая ниточка, протянутая в прочно забытое детство. Молодой сыщик понимал, что загадка сокола и загадка его собственной жизни — звенья одной, возможно, очень длинной цепи, что сокол не просто тайна, но еще и ключ к тайне.

Он не раз пытался вспомнить свою жизнь до появления на брошенном в океане корабле. Но тщетно. Лишь во сне порой приходили странные зыбкие образы, ужас и боль соседствовали в них с теплом и нежностью, спокойствие со страхом, любовь с предательством. Но, просыпаясь, он не мог вспомнить ничего, память надежно хранила свои секреты.

Лишь одно слово он вынес с собой из-за прочного барьера беспамятства. Слово это — пустельга. За него и цеплялся тогда еще мальчик, а теперь уже молодой джентльмен, не теряя надежды вернуть свое детство. «Кто же ты, Пустельга?» — спрашивал он себя. И ответом ему была тишина.

Через час поезд прибыл на маленькую загородную станцию. Мастер Пустельга был единственным пассажиром, сошедшим здесь. Он сел в коляску, и она, раскачиваясь и скрипя, повезла его по узкой грязной дороге, петлявшей между подсолнечными полями. Вскоре впереди показались башни древнего собора. Колокола звонили к вечерне. Пели птицы, жужжа, спешили к ульям запоздавшие пчелы, лаяли дворовые псы. Мастер Пустельга возвращался в Клойстергэм, крошечный городок, ставший родным за последние годы.

Солнце зашло, и на поля опустились ветреные сентябрьские сумерки. Возница подвез его к самому порогу одноэтажного домика, приютившегося в тени собора, неподалеку от кладбища. Мастер Пустельга расплатился, достал из коляски сумку, вынул из специального кармашка ключ и отпер дверь.

Комната встретила его напряженной тишиной. Свет с улицы почти не проникал внутрь через плотные