Пьетро Медичи, преемник Лоренцо, утерял уважение флорентийцев. Французский король Карл VIII объявил о своих претензиях на неаполитанскую корону и шел на юг. Пьетро не захотел или не сумел организовать оборону Флоренции, расположенной на пути Карла, и попытался от него откупиться. Узнав об этом, флорентийцы возмутились и отправили собственную делегацию во главе с Савонаролой. Одновременно они изгнали Пьетро из города. Когда Карл вошел во Флоренцию и предъявил ей неразумные требования, опять вмешался Савонарола, и в результате флорентийцы стали союзниками Франции.
После ухода Карла и его войск из города авторитет Савонаролы так возрос, что флорентийцы обратились к нему за советом о выборе формы городского управления. По его рекомендации они избрали республиканский строй и предприняли меры для восстановления хозяйственной жизни города. Он также посоветовал продать золото и серебро для оказания помощи бедным.
Именно в этот период реформаторская программа Савонаролы принесла наибольшие плоды. Его часто изображают фанатичным и невежественным монахом, но он считал, что реформы должны основываться на знании. Поэтому под его руководством монахи в монастыре святого Марка изучали латинский, греческий, древнееврейский, арабский и арамейский языки. Но он был также убежден, что роскошь и все другие вещи, которые так ценят богатые, не имеют никакого значения и что пристрастие к ним лежит в корне всех пороков, которые он порицал. Поэтому по его инициативе периодически проводились сожжения 'суетных вещей'. На главной площади сооружалась большая деревянная пирамида, под которую закладывались охапки соломы и дрова, посыпанные порохом. По бокам пирамиды люди раскладывали свои 'суетные вещи' – одежду, драгоценности, парики, дорогую мебель и тому подобное. Затем под пение с торжественным шествием все это сооружение поджигали. Эти большие костры как бы заменяли запрещенные костры масленицы.
Падению Савонаролы способствовали политические обстоятельства. Александр VI, один из самых неудачных пап за все времена, заключил союз против Франции, в который вошли значительная часть итальянских и германских государств, а также Испания. Флоренции было выгодно присоединиться к папским сторонникам. Но Савонарола считал необходимым соблюдать верность обещаниям, данным Карлу VIII. Папа предпринял ряд резких мер в отношении сначала Савонаролы, а затем и всего города. Многим флорентийцам стало ясно, что из-за упрямства их проповедника, не желающего нарушать слово, они теряют значительную часть рынка сбыта.
Особенно сильное сопротивление Савонароле и его политике оказывали зажиточные граждане города. А его сторонники все увереннее считали, что он – пророк, и требовали от него чудес. Когда что-то из его предсказаний сбывалось, они еще больше превозносили его. Но когда он не совершил чудес, которых от него ждали, они тоже выступили против него.
В конце концов, толпа ворвалась в монастырь святого М арка. Савонарола не стал защищаться и не позволил своим друзьям вступиться за него с оружием в руках. Толпа схватила его, избила и передала властям, которые этого как раз и добивались.
Теперь надо было найти основание для обвинения. Его несколько дней пытали, и самое большее признание, которое палачи смогли вырвать у него, заключалось в том, что он не может предсказывать будущее, на что, впрочем, он никогда и не претендовал. Для участия в суде папа направил своих легатов, и они тоже пытали Савонаролу. Они добились всего лишь 'признания', что он намеревался обратиться к собору. Отказавшись от надежды выдвинуть какие-то конкретные обвинения, судьи в конце концов решили осудить Савонаролу и двух его ближайших помощников как 'еретиков и схизматиков', не уточняя природы их ереси. Для совершения казни они обратились к 'мирским палачам', так как церковь убивать не должна. Единственное снисхождение к ним выразилось в том, что их сначала повесили, а затем уж сожгли. Все трое смерть приняли мужественно. Прах их был развеян в реке Арно, чтобы от них не осталось даже воспоминания. Но несмотря на это, у многих сохранились реликвии святого монаха. Когда много лет спустя Рим разграбили немцы, многие усмотрели в этом исполнение пророчеств Савонаролы. Долгое время после этого и даже в XX веке многие католики утверждали и продолжают утверждать, что этот доминиканский монах был святым и что его имя должно быть включено в официальный список святых церкви.
Несмотря на такие неправедные дела и, быть может, частично вследствие их, XIV и XV века были временем расцвета мистического богословия. Выдающиеся мистики, оказавшие влияние на последующие поколения, были в Испании, Англии и Италии. Но особенное распространение мистическое богословие получило на берегах Рейна – в Германии и Нидерландах.
Видным немецким учителем мистицизма был Экхарт фон Хохгейм, известный как Майстер Экхарт и живший в конце XIII и начале XIV века. Его мистическое учение было по сути неоплатонистским, так как целью он ставил созерцание высшего и невыразимого Существа. Экхарт считал, что все слова о Боге неточны и поэтому, строго говоря, ложны. 'Когда я говорю, что Бог благ, это неправильно. Благ я сам, а не Бог'. Подобного рода заявления давали повод для неверного истолкования вопроса, и создавалось впечатление, что Экхарт относится к Божеству без достаточного почтения. На самом же деле он имел в виду прямо противоположное. Он говорил не о том, что Бог есть зло, а о том, что все определения Бога строятся на аналогиях и, следовательно, неточны. Во всяком случае, такая аргументация показывает характер его мистического мышления – он стремился прославить Бога, доказывая, что ни одна человеческая теория не может объяснить божественное и что истинное знание о Боге может быть только интуитивным, а не рациональным. Бог познается не через ученые или рациональные умопостроения, а через мистическое созерцание, в ходе которого человек растворяется в божественном.
Все существа от начала заключены в Боге. Еще до сотворения мира Бог, Великий Творец, имел представление о всем, что будет существовать. Это тоже характерная тема платоновской традиции и неоплатонистского мистицизма, принятого Экхартом. На этом основании он заявил:
Я уже существовал в этой истинной природе Божества, находящегося вне любого бытия и неподдающегося никакому определению. Там я обрел намерение стать собой. Там я познал себя. Там я пожелал создать человека, которым стал. Поэтому я есть собственная первопричина в моем бытии, которое вечно, но не в моем нынешнем существовании, которое преходяще {34}.
На основании этого и других подобных ему заявлений многие начали считать его еретиком. Говорили, что, по его учению, мир и все творения вечны и что он смешивает Бога и мир, то есть проповедует пантеизм – отождествление всех творений с Богом. Его обвиняли во взглядах, согласно которым душа или часть ее не сотворена, а существует вечно. Экхарт неоднократно протестовал, утверждая, что такие обвинения основываются на неверном истолковании его учения. Он действительно пытался сторониться пантеизма и учения о божественности души. Но выражения, которые он использовал, часто давали повод именно для такого истолкования. В конце жизни его официально обвинили в ереси и признали виновным. Он обратился в Рим, но умер, прежде чем его дело было рассмотрено.
Многое из того, что говорилось об учении Экхарта, было крайним упрощением или преувеличением его взглядов, однако несомненно, что между его неоплатонистским мистицизмом и христоцентрическим мистицизмом Бернара Клервоского и Франциска Ассизского существовала огромная разница. Эти двое находили вдохновение в созерцании Иисуса как исторической человеческой личности, как Бога, воплотившегося в конкретное время и в конкретном месте. Экхарта же не очень интересовали историческое время или географическое место библейских событий. 'Иерусалим, – сказал он, – столь же близок моей душе, как и место, на котором я сейчас стою'. Тем самым он имел в виду, что человек находит Бога через внутреннее созерцание, 'перенося себя' и приходя к Богу 'без посредников'.
Хотя при жизни его обвиняли в ереси, после смерти майстер Экхарт приобрел многих последователей, особенно в своем доминиканском ордене. Наиболее известными среди них были Иоганн Таулер и Генрих Сузо. Они не отличались такой эрудицией, как их учитель, но им удавалось излагать его взгляды в категориях, более доступных для людей, не имеющих специальной богословской подготовки. Благодаря им мистицизм Экхарта получил широкое распространение.
