Милая Сьюзон![14]
Вот посылка моей голодающей и холодающей семье в Москве. Передайте, пожалуйста. Ваш Гачев, 288-93-65.
И презирают уж нас…
3.12.91. Сегодня все пока удачно. Проснулся без четверти 9: под тазепамом спал — и восстановился. Потом лекции прошли спокойно и мило — благо, Англия уже написана была. А в русском классе — письмо Белинского к Гоголю: с удовольствием рассказывал им о них, и потом разбирали. Зачитал я и письмо Светланы к Гачеву. Вот результат — через полтора века — их споров и мечтаний.
— Но Россия не кончается, — справедливо заметил Джеймс- киношник.
— Сколько процентов населения — за рыночную экономику и западный путь? — один спросил, Дональд Буччи. Это после того, как я им снова развил промежуточное положение России между Востоком — Китай и Византия (через православие Гоголя) и Западом (через Белинского).
— Ну славянофилы сейчас малы, — один сказал.
— Но дело не в славянофилах, а кто за порядок и истеблишмент.
И таких — процентов 90: партия, рабочие, крестьяне. А за западный путь — тонкий слой торговцев- мошенников и интеллигенты-демократы: за рыночную экономику.
— Да ведь и интеллигенты эти не знают, что такое «рыночная экономика», — справедливо заметил Роберт Риччи.
— Именно, и я не знаю, — я про себя. — И что же выходит: «западники» у нас не знают ни Запада (каков он на самом деле; и Белинский не знал), ни России, крестьянства, как это знают по крайней мере коммунисты, которые из народа, с ним все дело имеют, как руководители. Так что тонкий слой демократов всю бучу в Обществе раздул и попользовался эфемерно: на Запад поездили, везде публицисты понаопубликовались, раздразнили народ, а теперь — и сами не знают, и ни за что не отвечают. Да, такой парадокс. Тот же Сахаров Андрей, гуманист: ратовал за западные права человека, Запада не зная. А крестьянства он и подавно не знал.
Теперь же, при начале «рыночной экономики», только воры и мошенники попользуются и проявятся, наберут капиталы в мутной воде переброски ничьих ценностей. Но никакого производства они еще затевать не будут. Пока-то на соблазн зарабатывать деньги подымутся крестьяне и рабочие! А пока все идет по-ленински: право наций на отделение — и во главе с коммунистами, которые теперь — националисты. И шахтеры — право на забастовки. Все негативные процессы. Не производительные…
Ну а пока порассудим с собою, что мне делать эти дни. Послезавтра улетать в Толедо в Огайо на 3 дня. В дороге могу: «Еврейство» взять перечитать и написать — к 10-му. И уже написанные «Германию» и «Францию» считывать. Так что сейчас надо взяться переписывать «Америку» и «Россию» — для этого надо на месте сидеть и материалы разные сводить вместе и цитировать. За что и принимаюся.
4.12.91. Опять было не выспался, с 5 стал мандражить: голова завинчена, собрался было встать и писать — да ошалею, стану «ако луд»[15] и что-нибудь хуже сделаю; стал себя усыплять… в 8 встал — все в порядке. Вспоминается Архилоха стих, когда он щит бросил в бою и бежал:
Носит Салиец теперь мой щит безупречный. Сам я зато уцелел — и не хуже другой могу себе сотворить.
Так и мне — армию надо беречь (= себя сиречь), а не сражения выигрывать частные.
Вчера правильно сходил на лекцию о еврейских погребальных обрядах — такая, кстати, Суламифь делала — глаз не от- весть!
Понял, что я могу на этом куске споткнуться: очень осторожно надо, а может, и вообще не надо. Еврейство почует душок и — книга накроется. Как вон Юз почуял душок — и отошел от меня и Бродскому не стал меня рекомендовать (как Суконик предполагал, что будет): не хочет дискредитироваться об меня.
А Американство — пошло: главный текст есть, а в него — инкрустации цитат и отдельных рассуждений вписывать.
4 ч. Еще и презирают нас! Вон встретил русских студентов: Алешу и Малику — и они: что американцы уже презирают русских…
И верно: кто мы теперь? Побирушки. Нищие. Развалили, дурачье, такую страну, с которой считались, — и с ихней помощью: только и помогали дуракам демократам разваливать. Принадлежать к почтенной стране — достойно. А сейчас потешаются: «Вы откуда? — Из Союза. — А, из страны, которой нету!»
Но вот я — личность, а ведь не перестаю говорить: «мы» — есть общая судьба!
Да, со «славянофилами» и коммунистами считались — эти собаки западные, плебсы. Потому что сила. А вот эти «демократы» (меня прежнего включая, отчасти тоже), кого использовали хорошо, чтоб развалить страну, теперь не нужны — над ними и потешатся: над Сахаровыми, Афанасьевыми. Еще — Герберы, Ко- ротичи…
Своих-то, евреев, успели повывезти — как специально, «погромами» будущими напугивая.
Ой, как тяжко и стыдно! Постыдно!
Ловкенькие хорошо попользовались на развале державы: Аксеновы, Алешковские, Эпштейны, Ерофеевы, Татьяна Толстая — и прочий Войнович.
Быть нелюбимым чадом родины (кем я отчасти был) лучше, ибо все ж Родина есть, чем быть мировым никем, люмпеном, побирушкой. Меня не печатали, но содержали и уважали. А теперь — ни того, ни другого.
И смотрю мрачно в хитрые глаза новых юрких (и тут эти глаза вполне вижу — у того же Алешковского) — предвижу, знаю их. Угрюмею: тонуть! Погибать с моим ворохом писаний! Как Храму Христа Спасителя — огромному и неуклюжему, не портативному, не компьютерному, — мне…
Присциллу встретил: нет в ней оптимизма насчет издания меня. «Ардису» уже не выгодно стало на русском языке книги издавать — бум прошел. А прочие охладевают к России и к мысли из России.
Им вот шпарить-цитировать: «Дерида! Фуко!» — как социологи их. Французская модняшка — по мозгам и плечам их.
