немного высокомерный, любезный Ромеро.
— Вы правы, мой друг. В наше время кулаком не завоевывают сердца женщин. И в пылу наших споров я позабыл, что меня ждут гости. Пренебрегать обязанностями хозяина в старину почиталось не меньшим грехом, чем показать трусость. Видимо, я опьянел. Я, как и вы, в первый раз пробую старинное вино. Желаю доброго сна.
Он пошатнулся, поворачиваясь. Я поддержал его. Он высокомерно отвел мою руку.
— Стой! — сказал я с яростью. — Должны же мы когда-нибудь поговорить, как друзья, Павел? Не идите к костру, вам не место там.
— Позвольте мне самому выбрать себе место. И разрешите вам заметить, проницательный друг, я не нуждаюсь ни в чьих советах.
Я опять не пустил его.
— Я не советую, а спрашиваю. Почему вы на Земле, а не на Оре? Что вам делать сейчас на Земле?
— Странный вопрос! — сказал он, пожимая плечами. — А что мне делать на Оре? Вы, кажется, забыли, что там ваша сестра?
— Я ничего не забыл. Вы должны лететь на Ору.
Он уже не вырывался.
— Вы преувеличиваете мою выдержку, — сказал он сумрачно. — У нас с Верой нет дорог друг к другу. Если бы вы знали, как безобразно мы поссорились еще тогда, на звездолете…
— Я видел вашу ссору. Это получилось случайно, но я все видел.
— Значит, вы видели и то, как хладнокровно она прогнала меня? По-вашему, это можно снести?
— Глупец, она рыдала после вашего ухода! Слушайте, Павел, каждый день на Плутон уходят три экспресса, вы еще успеете к ночному.
Ромеро так побледнел, что я испугался. Он беззвучно шевелил губами, долгую минуту всматривался в меня, потом сказал:
— Я подумаю. Сейчас меня ждут гости.
Я смотрел ему вслед. Он шел быстро и легко. Опьянение с него слетело сразу.
13
Утром меня разбудил Альберт. Он ухмылялся в видеостолбе.
— Проснитесь! — кричал он. — Как здоровье после вчерашнего? Мы с Мэри добрались великолепно. Она передает вам привет. Да проснетесь ли вы наконец?
— Что случилось? — спросил я, вскакивая. — Почему такая спешка?
— Разве вы забыли, что сегодня опробование связи с Орой? Я вызываю вас уже из Сахары. Кого из ваших друзей приглашать?
— Жанну — жену Андре, и Мэри. Впрочем, я уже пригласил их.
— А наш вчерашний хозяин Ромеро?
— Думаю, он уже катит на Плутон.
Я быстро оделся и поспешил к аэробусу в Сахару.
Там уже все было подготовлено к открытию связи. С нашей стороны начинала работу СВП-3, на Оре вступала отосланная нами СВП-2.
Гостей было немного, среди них Жанна. Я провел ее в зал и сел рядом с ней. Она попросила продемонстрировать во время сеанса связи места, где произошли сражения с разрушителями, я пообещал сделать все, что будет возможно.
Жанна, тихая, скромно одетая, как села на свое место, так уже не вставала, хотя до пуска оставалось много времени.
Потом появилась Мэри. Она с улыбкой пожала мне руку. Все в ней меняется, когда она весела.
— Что вы сделали с Ромеро, Эли? Вы знаете, что он сразу после праздника улетел на Ору?
— Вас это огорчает, Мэри?
— Разве похоже, что я огорчена? Вы, кажется, заподозрили, что я увлечена вашим другом?
Я сдержанно сказал:
— Очень рад, если не увлечены.
Положительно у нее было неплохое настроение. Я первый раз видел ее такой веселой.
— Эли, вы разговариваете так, словно сами влюбились в меня. Не забывайте, что у нас нет взаимного соответствия. Ничего хорошего для вас из этого не получится.
— Как и для вас, — сказал я и показал ей место рядом с Жанной.
Пуск установки был поручен Альберту.
Альберта аттестовали человеком необычайных математических способностей, и за короткое время сотрудничества я убедился, что в аттестате не было преувеличения.
Он, конечно, уступал любой машине в быстроте расчетов, но по яркости непрерывно взрывавших его мозг идей напоминал Андре, — может, поэтому я так к нему привязался.
Альберт разместился в специальной кабине, устроенной тут же в зале, позади нас. Перед нами зиял темный ящик, нечто вроде сцены театров — приемный стереообъем станции. Возмущения плотности пространства, переведенные дешифраторами на язык человеческих звуков, линий и красок, должны были реалистически изобразиться в стереообъеме.
— Луч в пространстве, — сказал Альберт в двенадцать часов.
Внешне все совершалось без эффектов — Земля не затряслась и не загудела, атмосферу не полоснуло пламя, даже кресла не дрогнули.
Но каждый из нас знал, что в мировое пространство рванулся поток энергии еще не слыханной мощи и концентрации. Прими этот поток иную, более вещественную, форму и попади в него любая планета — даже вспышки не произойдет, просто исчезнет планета, словно и не было ее никогда. И от одной мысли, что мы присутствуем при высвобождении чудовищно огромных сил, я испытывал гордость и радость.
Если бы иных результатов и не имели наши старания, кроме подчинения человеческой воле таких масс активной энергии, то и это было бы значительно.
— В луче звездолет, — доложил через несколько минут автомат. — Расстояние — полпути до Оры.
— Это «Кормчий», — воскликнул Альберт. — Очертания старого звездолета.
Стереообъем дымно сиял, и в нем плыла одинокая темная точка. Это мог быть любой звездолет — и старый, и новый.
— Ора в луче! — крикнул Альберт, опережая автомат.
Ора летела навстречу, быстро увеличивалась в тумане стереоэкрана. Это были пока наши импульсы, отраженные от нее, потом стали действовать ее собственные. Мы увидели зал Звездных Приемов, много людей, среди них Веру, Ольгу, Аллана, Мартына Спыхальского.
— Так что же? — сказал Спыхальский с подходящей случаю торжественностью. — Откроем первую быстродействующую галактическую передачу? Ора докладывает Земле: мы в луче.
Я ответил за всех, находившихся на станции, а также за всех, кто в этот момент слушал и наблюдал на планете:
— Земля горячо обнимает вас!
Спыхальский доложил, что установка СВП-2 смонтирована и пущена в срок, а до нее была налажена связь со звездолетами и близкими светилами при помощи первой модели. Связь работает отлично. «Звезда со звездою говорит напрямую, запаздываний нет!» — сказал он, а после обратился к текущим заботам Оры.
Это были обычные успехи и трудности гигантского строительства, разбросанного в космосе: как
