прошу вернуться к занятиям. До конца урока еще восемь с половиной минут.

Степан Алексеевич, снова одернув пиджак, величественно двинулся к двери.

Лаэрт Анатольевич, начав на ходу что-то сбивчиво объяснять, пошел вслед за ним, заходя к Степану Алексеевичу то с одного бока, то с другого.

Вера Владимировна, побледнев еще больше, встала со стула и с тревогой смотрела ему вслед.

Завхоз-слесарь-столяр-учитель с озабоченным лицом обошел все углы кабинета, заглянул в лаборантскую и, окончательно удостоверившись, что возгорания и разрушений нет, тоже вышел в коридор. Галина Сергеевна пожала плечами, бросила неодобрительный взгляд на Петра Ильича, и пошла вслед за Виктором Филипповичем.

Из коридора донесся ее резкий голос: «Всем разойтись! Ничего не произошло!» Верочка все еще стояла, как вкопанная, и Костя решил ее утешить.

– Вера Владимировна, – начал он, стараясь, чтобы в голосе звучала одна уверенность, – да не волнуйтесь вы. Не в первый же раз! И теперь тоже все обойдется. Может, вы не замечали, а в глубине души Степан Алексеевич даже гордится тем, что в школе у нас работает такой незаурядный человек, как Лаэрт Анатольевич. Помните, как директор радовался, когда в «Технике – молодежи» о нашем физическом кабинете писали? А еще больше он радовался, когда Лаэрт Анатольевич по телевизору выступал…

Верочка слабо улыбнулась.

– Да нет, – ответила она, – в Степане Алексеевиче я как раз не сомневаюсь. Ну напишет Лаэрт… то есть Лаэрт Анатольевич объяснительную записку, а Степан Алексеевич прочет и положит ее в стол. Действительно ведь не в первый раз! Просто очень испугалась, когда взорвалось что-то. Мало ли что могло случиться?! Кто его знает, что он на этот раз изобрел? С него станется!

– А взрыва-то не было на самом деле, – вставил Петр. – Был какой-то мощный шумовой эффект.

– Да, взрыва на самом деле не было, – согласилась неуверенным голосом Верочка. – Ладно, пойду продолжать урок.

Она тоже вышла из физического кабинета.

Петр Ильич взял со стола свое заявление и очень аккуратно сложил его пополам. Несколько мгновений он о чем-то размышлял, целиком уйдя в себя. Затем сложил заявление еще раз.

После этого, похоже, он вернулся к жизни и словно бы только сейчас заметил Петра и Костю.

– Вы ведь из седьмого «А»? – спросил учитель с заметным сомнением. – С моего урока?

– Пойдемте, Петр Ильич, – со вздохом отозвался Костя. – Еще минут семь до конца урока.

Однако, как оказалось, полностью Петр Ильич в себя еще не пришел.

– Нет, друзья мои, – задумчиво проговорил он. – Ничего мы за семь минут не успеем. У вас ведь последний урок? Так идите себе домой, идите! А мне еще о многом подумать надо.

Учитель литературы в третий раз сложил заявление об уходе на пенсию, убрал маленький бумажный прямоугольничек в карман, но уходить из кабинета физики не стал, а сел за стол для отличников, где только что сидел директор школы, и неподвижным взглядом стал смотреть перед собой.

Петр и Костя поняли, что сейчас его лучше не трогать, и тихонечко вышли в коридор.

Теперь он был пуст: учительница физкультуры, разумеется, твердой рукой быстро навела порядок.

Некоторое время друзья послонялись возле дверей кабинета директора, ожидая Изобретателя, но тот все никак не выходил. Должно быть, объяснения Лаэрту Анатольевичу предстояли долгие.

Потом прозвенел звонок с урока, коридор вновь наполнился взволнованным шумом. Все от мала до велика продолжали обсуждать неожиданное происшествие, в воздухе так и носились обрывки самых неожиданных версий. Двери директорского кабинета по-прежнему не открывались.

В конце концов Петр и Костя действительно пошли домой. Можно было попозже связаться с Изобретателем по видеотелефону (оба аппарата, подаренные им Косте и Петру после совместного путешествия в двадцать третий век, до сих пор работали вполне исправно) и узнать, что же такое он изобрел на этот раз, и чем закончилось его объяснение со Степаном Алексеевичем.

Но в этот день Костю и Петра ожидал еще один сюрприз. Когда они пришли домой к Петру, то увидели, что в знаменитой комнате со шкурами леопардов, африканскими луками и стрелами, боевыми барабанами и прочими экзотическими вещами, привезенными Трофименко-папой и Трофименко-мамой из долгих заграничных командировок, за большим столом по-хозяйски расположились Златко и Бренк.

Доктор педагогических наук угощала их ароматным дымящимся чаем со смородиновым вареньем, и глаза Александры Михайловны светились от радости.

Увидев своих друзей из двадцать третьего века, Костя и Петр тоже страшно обрадовались, забыв обо всем на свете. Раз появились Златко и Бренк, значит, впереди какое-то очередное головокружительное приключение.

Бренк с сияющим лицом поднялся им навстречу.

– Мы на этот раз к вам без предупреждения, – сказал он, широко улыбаясь. – Решили сюрприз сделать. А то жизнь у вас, как нам кажется, скучная, однообразная.

– Да нет, – пробормотал в ответ Костя, – как раз сегодня…

Он хотел было сказать, что мощный шумовой эффект в кабинете физики именно сегодня внес некоторое разнообразие в беспросветную школьную жизнь, но Петр и Бренк уже обнимались, шумно колотя друг друга по плечам и спинам. Костя принялся проделывать то же самое со Златко.

Доктор педагогических наук смотрела на эту веселую кутерьму с очень большим удовольствием.

Наконец восторги от неожиданной встречи утихли, все четверо уселись за стол. Бабушка достала еще две чашки.

– Так мы опять куда-нибудь отправляемся? – спросил Костя с замирающим от предвкушения чего-то необычного сердцем.

– Конечно, – подмигнул ему Бренк. – Мы здесь, чтобы забрать вас с собой в… на этот раз совсем недалеко, всего на несколько лет вперед от вашего времени.

– Что же такого там может быть интересного? – спросил Петр с заметным разочарованием. – Всего-то несколько лет!

– Сами увидите, – неопределенно ответил Златко. – Но одно можем пока сказать: несколько лет спустя человечеству предстоит кое-что пережить. Вот мы и увидим все это своими глазами.

– Само собой, – вмешался Бренк, – будут и приключения. А иначе и путешествовать во времени не стоит.

– Когда отправляемся? – не вдаваясь в дальнейшие подробности, спросил Петр.

– Скоро, совсем скоро, – ответил Златко. – Вернемся же, как обычно, в этот самый день, в эту самую минуту. Никто и не заметит нашего отсутствия.

Александра Михайловна помешала чай. В наступившей после слов Златко тишине ложка громко звякнула о край чашки.

Петр взглянул на бабушку и все понял.

– А взять нам с собой кого-нибудь на этот раз можно? – спросил он.

– В этот раз мы собираемся взять с собой Лаэрта Анатольевича и Веру Владимировну, – сказал Бренк. – Если Александра Михайловна не против, она тоже может к нам присоединиться.

– Еще бы, конечно, не против, – тут же ответила доктор педагогических наук. – Кто ж его знает, что там еще у нас стрясется через несколько лет! Никто бы на моем месте не отказался от возможности увидеть все это своими глазами.

– А почему надо брать с собой Лаэрта? – сгорая от любопытства, спросил Костя.

– Там увидите, – уклончиво ответил Бренк. – Хотя можем заранее сказать: Лаэрт Анатольевич имеет самое непосредственное отношение к тому, что произойдет. Об этом потом во всех энциклопедиях написано будет, во всех учебниках.

От таких слов повеяло какой-то тайной. На минуту в комнате воцарилась тишина.

Потом Костя спохватился.

– Слушайте! – сказал он. – Вы, конечно, все можете! Нельзя ли как-нибудь прямо сейчас узнать, что там в кабинете Степана Алексеевича происходит? Мы очень беспокоимся. Дело в том, что как раз сегодня Лаэрт Анатольевич…

– Можем, – с улыбкой оборвал его Златко. – Забегая вперед, скажу: то, что сейчас изобретает Лаэрт