На преодоление небольшого расстояния до кромки льда потребовалось намного больше времени, чем если бы его преодолевала шлюпка на веслах. Если не считать небольших льдин, вокруг была глубокая и чистая вода – для движения не было никаких препятствий.

Так был обнаружен эффект «мертвой воды» – неожиданное торможение движения судов в открытом море. Такие торможения, впрочем, были известны и раньше. Парусные суда под действием «мертвой воды» сбивались с курса и переставали слушаться руля. Так случалось в прошлые века, и мореплаватели обвиняли в этом рыбу-прилипалу, которая будто бы присасывается к днищу корабля и тормозит его ход.

Но так происходит и сейчас, несмотря на то что техника шагнула далеко вперед. Сегодня ученые объясняют эффект «мертвой воды» затратой энергии судовой машины на преодоление внутренних волн. Волны эти возникают на границе раздела двух слоев воды с разной плотностью, и явление это очень коварное. Давно ушли в прошлое времена, когда капитан Немо погружался на своем «Наутилусе» в тихие глубины океана от всех земных горестей. Мировой океан оказался куда беспокойнее, чем представлялся раньше.

…В половине восьмого утра 10 апреля 1963 года американская атомная подводная лодка «Трешер» начала глубоководное погружение в Атлантическом океане – в 220 милях от Бостона. На ее борту, кроме штатного экипажа, находились семнадцать гражданских специалистов – представители завода-строителя и некоторых промышленных фирм, а также четыре офицера Портсмутской верфи, где ремонтировалась лодка. Цель погружения состояла в проведении испытаний лодки на предельной глубине (до 360 метров).

Лодку «Трешер» сопровождало в походе спасательное судно «Скайларк», которое было оборудовано приборами звуко-подводной связи и спасательным подводным колоколом. В состав его экипажа входили также водолазы, которые могли выполнять работы на глубинах до тридцати метров.

В половине седьмого утра 10 апреля подводная лодка всплыла на перископную глубину, чтобы определить свое место перед глубоководным погружением. К этому моменту она уже прошла континентальный шельф и вышла в район впадины Уилкинсона, где глубина Атлантического океана резко увеличивается, с 300 до 2400 метров.

В 7.47 с борта «Трешера» на обеспечивающее судно сообщили об окончании последних приготовлений к погружению. Море в это время было спокойным, видимость отличной, скорость ветра не превышала 3,5 метра в секунду.

Около восьми часов командир подводной лодки капитан-лейтенант Гарвей отдал приказ начать глубоководное погружение. Три человека в ходовой рубке «Скайларка» – командир, штурман (оба бывшие подводники) и гидроакустик – склонились над пультом гидроакустического телефона. Кроме них, в рубке находился еще матрос, который вел запись переговоров: на судне не было магнитофона и все сообщения фиксировались в вахтенном журнале.

Командир «Трешера» по гидроакустическому каналу должен был выходить на связь со «Скайларком» каждые пятнадцать минут. В 7.54 с борта подлодки было принято первое сообщение: «Все в порядке, продолжаем погружение». В половине десятого утра «Скайларк» принял последнее сообщение, из которого удалось разобрать только два слова: «…предельная глубина…».

События между этими двумя сообщениями, по записям в вахтенном журнале, развивались следующим образом.

8.00 – проведена проверка звукоподводной связи.

8.02 – лодка достигла глубины 120 метров. Произведен осмотр прочности корпуса, забортной арматуры и трубопроводов.

8.09 – получено сообщение, что пройдена половина пути до предельной глубины погружения. Темп погружения замедляется.

8.24 – проведен очередной сеанс связи.

8.25 – лодка достигла глубины, на 90 метров меньшей предельной.

8.26 – лодка приблизилась к предельной глубине погружения.

9.02 – получено сообщение, что курс лодки остается неизменным.

9.10 – подводная лодка не ответила на вызов. Не было ответа и на повторный вызов через 1 минуту. Обеспокоенный штурман «Скайларка» взял микрофон у гидроакустика и прокричал в него: «У вас все в порядке? Отвечайте! Отвечайте, ради бога!» Но ответа не последовало.

9.11 – с борта лодки поступило неразборчивое сообщение, из которого удалось уяснить, что возникли какие-то неполадки. Лодка имеет дифферент на корму, подводники пытаются продуть цистерны главного балласта. Через 2–3 секунды послышался шум сжатого воздуха, поступающего в цистерны, продолжавшийся в течение 20–30 секунд.

После этого, через некоторое время, и было услышано то последнее сообщение. А вслед за ним раздался приглушенный неясный грохот.

Штурман Уотсон попытался вспомнить, где он уже слышал подобный шум. Его взгляд упал на переборку рубки и автоматически зафиксировал показания хронометра – 9.17. Впоследствии он охарактеризовал слышанный шум как «треск ломающихся отсеков прочного корпуса», знакомый ему по опыту Второй мировой войны. Однако в тот момент на «Скайларке» еще не осознали трагедии происшедшего.

Командир «Скайларка» приказал гидроакустику связаться с «Трешером» и запросить: «Управляется ли подводная лодка?» Когда и на этот раз ответа не последовало, он сам трижды повторил свой вопрос. Зная о ненадежности гидроакустического телефона, командир «Скайларка» беспокоился еще и о том, что подводная лодка при аварийном всплытии могла протаранить и спасательное судно со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Целых полтора часа «Скайларк» безуспешно ждал всплытия подводной лодки. Напряжение на борту спасательной лодки возрастало по мере того, как один за другим проходили 15-минутные периоды, а ответных сигналов с «Трешера» все не было. Напрасно прослушивал подводные шумы гидроакустик. Напрасно радист искал позывные «Трешера» в эфире. Напрасно люди на мостике пытались обнаружить знакомый силуэт подводной лодки. Напрасно…

Около 10.00 один из сигнальщиков заметил в 3–4 милях низкий серый силуэт, похожий на силуэт подводной лодки. С помощью сигнальных прожекторов и ультракоротковолновой радиостанции сразу же были сделаны запросы, но ответа не последовало и на этот раз. А через несколько минут силуэт как бы растаял в туманной дымке. Что это было? Оптический обман или плод воображения уставших и встревоженных людей?

В 10.40 командир «Скайларка» решил перейти к более действенным мерам: в воду полетели гранаты, взрывы которых должны были послужить «Трешеру» сигналом к немедленному всплытию. Однако и эта крайняя мера не дала никакого результата.

Окончательно убедившись, что связь с «Трешером» потеряна, командир «Скайларка» передал в штаб радиограмму: «Не имею связи с “Трешером” с 9.17. Вызываю лодку каждую минуту, каждые 10 минут сбрасываю сигнальные патроны. Все попытки обнаружить лодку безуспешны. Последнее принятое сообщение сильно искажено. Можно понять, что лодка была на глубине, близкой к предельной… Продолжаю поиски».

После полудня в район исчезновения «Трешера» вышли поисковые группы кораблей и самолетов. Военно-морское командование США обратилось к капитанам всех торговых судов, проходивших через район