пустынных и солнечных местах человек и природа навсегда обрели гармонию и единение.
Но гармония оказалась призрачной и длилась недолго. Каждый год наступала многомесячная засуха, случались неурожаи, от нехватки корма погибал скот. Правда, проходило время, и после довольно длительного перерыва на небе вновь появлялись тучи, шел дождь, равновесие восстанавливалось, и жизнь входила в свое привычное русло. Но опять-таки не надолго.
Многие десятилетия поля засевались одной и той же сельскохозяйственной культурой, за десятилетия в этих местах так и не появились заливные луга, постоянно допускались нарушения в севообороте… И все это в конечном итоге привело к тому, что в начале 1930-х годов на значительных посевных площадях появилась эрозия почвы. Когда-то плодородная земля истощилась, стала трескаться, крошиться и выветриваться на огромных пространствах. Большие урожаи быстро сошли на нет, скот оказался без корма. «Хлебная житница» не только не наполнялась, наоборот – пустела с каждым днем. Бравые ковбои приуныли…
А в 1935 году на этих бескрайних просторах началась такая засуха, какой старожилы не могли и припомнить. Она в один момент перечеркнула все достижения человека за несколько десятилетий и обрекла на вымирание сотни тысяч людей. В один день цветущие прерии штата Канзас и оазисы близлежащих штатов – Колорадо и Техас – превратились в засушливые, каменистые и бесплодные земли. Листва на деревьях пожелтела и раньше времени облетела, трава сделалась серой и не пригодной для употребления в пищу скоту. Человек, победитель природы, оказался бессильным перед ней.
В 1935 году еще не существовало разветвленной сети метеослужб и только у десяти процентов фермерских хозяйств США имелось электричество. Поэтому далеко не в каждой семье имелось радио, и тревожные сообщения о надвигавшемся ветре поступали только в крупные селения и города. К отдельным фермерам, чье хозяйство находилось на отшибе, они вообще не доходили. Но, помимо ветров после бесснежной зимы, появившееся на небе солнце тоже мало кого радовало. Ни одного облачка, ни одной снежинки, ни капли дождя… Только не прекращающийся ветер… Земля высыхала, и всходы, не успев даже подняться, погибали. Ветер и солнце словно сговорились уничтожить все, что с великим трудом было сделано человеком. Приносимый ветром песок проникал в жилища и засыпал колодцы. Ветер выдувал самое ценное – плодородную почву. Черные бури уносили землю за многие сотни километров, а на место чернозема приносили желтый, безжизненный песок.
Вначале фермеры еще надеялись, что ветер уляжется и сушь пройдет, в небе в конце концов появятся тучи и прольется благодатный дождь. Кризисы в этой местности не раз случались и раньше. Но на этот раз природа разбушевалась не на шутку. Песок засыпал не только поля, но и дома, во многих селениях жилища оказывались по окна «утопленными» в песке. Люди задыхались от постоянно находившегося в воздухе песка, многие из них страдали от легочных заболеваний. Но не везде были больницы, к тому же не хватало лекарств и перевязочных средств. Даже закаленные и привычные ко всему переселенцы оказались не готовыми к столь суровому испытанию. Надвигавшаяся катастрофа грозила не только голодом, но и смертью.
И снова началось великое переселение. Теперь уже вынужденное и в обратном направлении – бравые ковбои покидали свои фермы. Сотни тысяч людей со всем семейством и скарбом снимались с нажитых мест, двигаясь за повозками. А некоторые просто пешком направлялись в более благополучные и сытые штаты.
Заболевших пытались вывезти на машинах, однако часто в пути их настигала песчаная буря, и тогда беднягам оставалось уповать только на Бога. Песок был настолько мелким и въедливым, что забивался даже в мотор, и завести машину снова не было никакой возможности. По безжизненной земле больные люди были вынуждены тащиться пешком десятки километров. Многие не доходили до цели, падали и умирали.
Целая скоростная трасса в городе Спрингфельд (штат Колорадо) исчезла под мелкими барханами. Никто не считал, сколько оказалось погребенными под ними людей. Под песком исчезла и скоростная дорога в штате Южная Дакота. Все попытки местных пожарных и военных расчистить ее ни к чему не приводили – ветер за одни сутки снова надувал горы песка. Вылетавшие на помощь беженцам самолеты порой вынуждены были возвращаться – песчаные бури не позволяли совершить посадку.
Эрозия захватила не только плодородные земли штата Канзас, она перекинулась и на земли штатов Колорадо и Техас.
Пять месяцев продолжалась небывалая засуха. Она принесла американцам большие беды: сотни погибших людей, исчезнувшие с карты страны десятки сел и городков… Три миллиона фермеров, занятых в сельском хозяйстве трех штатов, оказались без крова над головой и были обречены пополнить армию безработных. За пять месяцев на финансовой бирже в Чикаго потерпели крах сотни землевладельцев и производителей сельскохозяйственных машин, 75 процентов урожая пшеницы трех штатов было потеряно.
В 1936 году все сельское хозяйство Соединенных Штатов Америки оказалось на грани гибели. Только в июне 1936 года страна понесла убытки в размере 150 миллионов долларов. Штат Канзас почти полностью обезлюдел – сушь и ветры согнали людей с насиженных мест. Никакие обещания правительства выделить необходимую помощь не могли уже никого удержать. Голод и засуха оказались сильнее веры в правительственные обещания.
Эта природная катастрофа 1935 года многому научила американцев. Слишком дорогой ценой достались ей завоеванные однажды прерии. С 1937 года за новое освоение бывших плодородных земель штата Канзас взялись специалисты из Министерства сельского хозяйства. Помощь местным фермерам стало оказывать и правительство, выделяя необходимые ссуды. Агрономы и мелиораторы установили, что между засеваемыми полями следует прорыть специальные каналы и наладить обильное искусственное орошение. Кроме того, периодически требуется засевать почвы разными культурами.
Землетрясения в русской земле
Большинство жителей двух российских столиц (Москвы и Санкт-Петербурга) землетрясений вообще никогда не ощущали. Поэтому на вопрос: «Может ли быть землетрясение в этих городах?» – они, скорее всего, ответят отрицательно. Русская равнина в сейсмическом отношении является территорией довольно спокойной. Однако время от времени такой вопрос все же возникает, и в русских летописях отражены некоторые отзвуки разразившихся на этой равнине подземных бурь. Так, например, летописцы отметили землетрясение в Киеве еще в 1091 году: «…земля стукну, яко мнози слышаша».
В Никоновской летописи (XVI век) отмечается: «А той же осени октября в 1 день, в кой день отпущен князь великий с Курмыша, в 6 часов нощи потрясеся город Москва, кремль, посад весь и храм поколебашеся, мнози людие не спяще и слышавши, во многи скорби быша и живота отчаявшеся».
А свидетелем другого землетрясения был маленький Саша Пушкин. Великий русский поэт упоминал о нем в набросках к автобиографии: «Юсупов сад. Землетрясение. Няня». Произошло это событие 14 октября 1802 года. Тогда газета «Московские ведомости» сообщала: «Удары были чувствительны в высоких домах; почти во всех домах качались люстры, в иных – столы и стулья. Многие люди, не веря глазам, вообразили, что у них кружится голова. Те, которые шли по улице или ехали, ничего не чувствовали, и большая часть жителей только на другой день узнала, что в Москве было землетрясение».
В нашей стране районы ощутимых землетрясений тянутся главным образом вдоль южных и восточных границ. Например, на Камчатке, в центре Ключевской группы вулканов-гигантов расположилась относительно небольшая по высоте сопка – 3085 метров. Из-за своей природной невыразительности она не получила собственного имени и везде фигурирует под названием Безымянной. Сопка эта всегда считалась
