размышлять о будущих почестях в Форте Силл, когда Уичита Джо принес дурные вести. Спасенные им пленники вновь оказались под угрозой расправы. Добропорядочный офицер не мог допустить их гибели от рук краснокожих налетчиков. Он сам был свидетелем того, как вожди кайова давали клятвенные обещания жить в резервации и держать молодежь в узде. Плутовской народ! Ему нельзя доверять. Тропа войны для него важнее мира.

Лейтенант, слыша далекую стрельбу, ускорял марш своего отряда, где это было возможно. Выстрелы стали звучать громче. Не доезжая до верхушки перевала нескольких десятков футов, офицер спрыгнул с лошади и, захватив с собой индейца, пробрался наверх ползком. Близился вечер.

То, что он увидел за перевалом, его порадовало. Белые люди залегли в надежных местах и спокойно отстреливались. Лошади краснокожих сбились в кучу в сторонке, а сами воины, прячась за обломки скал, вели беспорядочную пальбу.

— Но путешественников было пятеро, — нахмурясь, вполголоса сказал лейтенант. — Двоих, похоже, кайова прикончили.

Уичита Джо кивнул.

— Нет, кажется, мексиканца, — подытожил военный, воспользовавшись сильным полевым биноклем, — и… проповедника.

В этот момент они увидели, как пуля сразила одного из воинов, который попытался переменить позицию.

— Бледнолицые псы, — послышалась ломаная английская речь, — ответить за смерть Летящий Камень!.. Красный Волк жарить псы на костер, как мертвый отец мексиканка. Красный Волк убить его. Красный Волк мучить вас!

На лице лейтенанта промелькнула недобрая ухмылка.

— Это мы еще посмотрим, краснокожий!

Он отполз назад и подал энергичные знаки подчиненным. Кавалеристы спешились. Выхватив из седельных сумок карабины, они пробрались к командиру.

— Как быть с Фистом, сэр? — спросил Бэртон тихо.

— Оставь его у лошадей с каким-нибудь солдатом… Тут вот какая картина, Бэртон. Индейцы залегли на средних террасах. Мы сейчас спустимся на ближние уступы, и они попадут под перекрестный огонь… Передай ребятам: провести спуск бесшумно и потом — не жалеть патронов!

После гибели Летящего Камня и угрожающих реплик Красного Волка перестрелка приобрела более интенсивный характер, и это помогло кавалеристам осуществить быстрый переход на указанные позиции. По сигналу Челси они открыли огонь. Он был силен и эффективен. Пятеро ничего не подозревающих индейцев упали замертво на своих местах, остальные в панике кое-как смогли найти укрытие.

У них, зажатых с двух сторон противником, остался единственный шанс выжить — темнота. Наступи она, воины, подобно утренней росе, испарятся из долины.

И хотя Челси был доволен собой, своими солдатами и тем, что операция пока шла без потерь, он заклинал небо повременить с наступлением ночи.

— У меня кончились патроны, сэр! — услышал он рядового Рейнольдса, позиция которого была ниже по склону.

Лейтенант впервые за много недель по-доброму взглянул на уроженца Джорджии. В бою тот выглядел совсем неплохо.

— За боеприпасами, к лошадям! — скомандовал офицер и снова включился в перестрелку.

Рейнольдс, где ползком, где короткими перебежками, выбрался на вершину перевала и, встав во весь рост, пошел к лошадям. В его голове было полный порядок, он шел твердой поступью к первой части задуманного им плана/ На привале у ручья он сумел без свидетелей переговорить с Фистом. Сначала это был пустой разговор о том, о сем. У Рейнольдса возникали мысли помочь бандиту скрыться, но когда тот обмолвился о золоте мексиканки, он долго не думая, сказал себе: «жди!»

И вот нужный час настал. Все складывалось удачно. Охранявший бандита рядовой Сэттон поинтересовался, как идут дела за перевалом. Встав рядом с ним. Рейнольдс проговорил:

— Нормально, Джеймс… Погляди, кто-то еще идет сюда.

Сэттон повернул голову, и в этот миг Рейнольдс полоснул по его горлу ножом. Умирающий солдат растянулся на земле с немым вопросом в широко раскрытых голубых глазах. Теплый приторный запах крови поплыл в знойном воздухе.

Рейнольдс, стоя над трупом, дышал через нос, крепко сжав зубы. Семена ненависти и мести дали первые всходы.

Затем он подошел к бандиту.

— Надеюсь, Фист, мы станем партнерами.

— Несомненно, Рейнольдс, — проговорил тот с волчьей ухмылкой на тонких губах, протягивая связанные руки. — Партнерами и добрыми друзьями.

Скинув разрезанные веревки и растерев затекшие руки, он взглянул на своего спасителя.

— У тебя решительный вид, приятель. Что ты надумал?

— У нас нет времени, Фист. Возьми карабин и нож. Поговорим по дороге.

Не прошло и минуты, как двое новоиспеченных друзей, вооруженных до зубов, уже осматривали место боя с верхушки перевала. Сгустившиеся сумерки скрыли от них нижнюю часть долины.

— В живых остался всего лишь одни краснокожий, — бодро сказал Рейнольдс. — Теперь — за дело!

Выхватив ножи, они крадучись спустились на ближние уступы. Рывок — и два солдата, чьи позиции были выше всех, пали под предательскими ударами ножей.

Встав за валуны над погибшими, Рейнольдс с Фистом взяли в руки карабины и произвели первый залп. С расстояния в двадцать ярдов это был простой расстрел в спину. Кавалерист и индеец-следопыт, взмахнув руками и выпустив оружие, ткнулись лицом в каменистую землю. Остальные даже не повели головой. Полагая, что одновременный залп — это результат работы их товарищей, расположившихся выше, они продолжали стрелять в уцелевшего дикаря. Единственным исключением стал лейтенант Челси. Он оглянулся, и тут же крупнокалиберная пуля «спенсера», выпущенная Рейнольдсом, сделала из его тонкого благородного лица кровавое месиво.

Затем Рейнольдс и Фист устремились вниз с несмолкающими карабинами. Тяжелые пули впивались в тела, рикошетили от скал, пронзительно свистели в горном воздухе до тех пор. пока Бэртон, последний из кавалеристов, не свалился на землю.

В облаках порохового дыма, сверкая горящими от возбуждения глазами, бандит и бывший кавалерист из Форта Силл улыбнулись друг другу.

— Неплохо, Фист, — сказал Рейнольдс, стирая со лба пот. — Ну, займемся индейцем?

Бандит, взглянув на небо, потер подбородок.

— Поздно, Рейнольдс, — слишком темно. Нам не достать его. Да он, наверное, больше думает о бегстве, чем об обороне. Лучше давай пораскинем мозгами, как прихлопнуть людей мексиканки… И темнота, считаю, нам поможет…

Долина Сэн-эло Пихо погрузилась в глубокие сумерки. Время от времени луна и звезды, показываясь в просветах низких облаков, озаряли ее неверным, тусклым сиянием. Было тихо, и только быстрый водный поток пел свою песню там, где незадолго до этого неистовствовала стрельба.

Злую весть о мучительной гибели отца Кончита Нарваэс перенесла стоически. Ей было больно, но она не расплакалась, не потеряла голову. В ее жилах текла кровь бесстрашных, несгибаемых конкистадоров, которые умели с достоинством реагировать на удары судьбы.

— Я в порядке, Майлс, — сказала она северянину, когда он попытался утешить ее. — В моем роду не было слабовольных женщин.

Твердо сжав губы, с влажной поволокой на глазах, она по-прежнему стойко отстреливалась.