защитить его; тогда уже никто не сможет это имя очернить или умалить, и духовная сила человека разовьется в полной мере.
В волшебных и народных сказках имени присущи кое-какие дополнительные аспекты; они проявляются и в сказке о Манауи. Хотя в некоторых сказках враждебная сила пытается выведать имя героя, чтобы одержать над ним верх, чаще всего поиск имени направлен на то, чтобы вызвать силу или человека, привлечь их к себе и завязать с ними отношения.
Именно это происходит в сказке о Манауи. Он мечется туда и обратно, туда и обратно, искренне пытаясь привлечь к себе силу Двоих. Он стремится назвать их не затем, чтобы захватить их силу, а затем, чтобы обрести свою, равную их силе. Узнать имена – значит получить и хранить осознанное понимание двойной природы. Как ни старайся, а не узнав имен, глубоких отношений не завяжешь, даже насильно.
Вначале отгадать имена двойной природы бывает одинаково трудно и женщинам, и мужчинам. Впрочем, особенно переживать из-за этого не стоит. Если мы заинтересованы в том, чтобы узнать имена, значит, мы уже на верном пути.
И все-таки, каковы же имена двух символических сестер в женской душе? Разумеется, у каждого человека есть свои наименования для этих пар, но, как правило, они выражают лежащее в их основе противоречие. Как и многое другое в мире природы, они поначалу могут показаться столь многообразными, что в них трудно заметить систему или повторяемость. Но если внимательно присматриваться к двойной природе, обращаться к ней с вопросами и выслушивать их, то скоро вам откроется, что в ней все же есть система. Да, она обширна, но обладает и постоянством, как набегающие и убегающие волны; ее приливы и отливы можно предсказать, а глубинные течения нанести на карту.
Кстати, об угадывании имен: произносить имя человека – значит каждый раз выражать пожелание или благословлять. Мы именуем эти обитающие в нас двойные темпераменты, чтобы связать узами брака эго и дух. На человеческом языке такое поименование и заключение брака называют любовью к себе. Если же это происходит между двумя людьми, то называется любовью к другому.
Манауи все гадает, гадает и никак не может отгадать имена близнецов, опираясь только на свою рациональную природу. И тогда ему на помощь приходит собака, символ интуиции. Женщину часто привлекает партнер, обладающий настойчивостью и умом, которые заставляют его снова и снова пытаться понять ее сокровенную природу. Найдя такого мужчину, она на всю жизнь отдаст ему свою любовь и верность.
В сказке отец сестер-близнецов играет роль охранителя мистической пары. Он олицетворяет подлинное внутреннее качество психики, обеспечивающее целостность вещей, следящее за тем, чтобы они 'держались вместе', а не разъединялись. Это он проверяет, достоин ли соискатель, подходит ли он. Хорошо, если у женщины есть такой страж.
По этому поводу можно сказать, что здоровая психика испытывает новые элементы, когда они обращаются к ней с просьбой о присоединении, что такая психика обладает целостностью и способностью защитить себя. Здоровая психика, имеющая по-отечески заботливого стража, не станет просто так впускать любую старую мысль, любой старый подход, любого знакомого человека, а откроет доступ только тому, что разумно или стремится стать таковым.
Отец сестер-близнецов говорит: 'Не спеши. Ты не получишь моих дочерей, пока не убедишь меня в том, что искренне хочешь узнать их истинную суть – подлинные имена'. Он имеет в виду, что понимание женских тайн не придет само, по первому желанию. Сначала придется потрудиться, приложить немало усилий. Придется идти наощупь, постепенно приближаясь к истинной разгадке этой тайны женской души, этой задачи, которая одновременно является и загадкой, и открытием.
В этой сказке песик наглядно демонстрирует нам, как работает психическая цепкость. Собаки – волшебники Вселенной. Одним своим присутствием они преображают брюзгливого человека в улыбчивого, развеивают печаль. Они способствуют общению. Как в древнем вавилонском эпосе о Гильгамеше слишком рационального царя Гильгамеша уравновешивает Энкиду, заросший шерстью человек-зверь, так здесь собака целиком воплощает в себе одну из сторон двойственной человеческой природы. Это природа лесов, существо, которое умеет чуять след, определяет предметы по запаху.
Песику нравятся сестры, потому что они кормят его и улыбаются ему. Мистическая женственность легко понимает и охотно принимает инстинктивную природу собаки. Кроме всего прочего, собаки олицетворяют того (или ту), кто любит верно и от всей души, кто легко прощает, кто умеет бегать без устали, а если нужно, то и сражаться насмерть. Собачья природа [3] дает конкретные ключи к тому, как мужчине завоевать сердца сестер-близнецов… и женщины-дикарки; и главный ключ здесь – 'возвращаться опять и опять'.
В очередной раз не сумев угадать имена девушек, Манауи плетется домой. А песик мчится назад, к хижине, где живут девушки, и подслушивает до тех пор, пока не услышит их имена. В мире архетипов собачья природа – и психопомп – проводник душ из верхнего мира в сумеречный, и хтоническое существо, обитатель тех темных или дальних окраин души, которые издревле называют подземным миром. Именно такую чуткость должен развить в себе мужчина, стремясь понять двойственную природу женщины.
Собака сродни волку, только она более цивилизована, хотя и не намного, как мы увидим по ходу сказки. В качестве психопомпа песик олицетворяет инстинктивную душу. Он видит и слышит иначе, чем человек. Он добирается до уровней, недоступных эго. Он слышит слова и советы, недоступные слуху эго. И поступает в соответствии с ними.
Однажды в Сан-Франциско, в музее естествознания, я побывала в камере, оснащенной микрофонами и воспроизводящими устройствами, которые имитировали собачий слух. Шелест пальмовых листьев на ветру звучал как Армагеддон. Звук приближающихся шагов создавал впечатление, что прямо у меня в ухе кто-то топчет миллионы мешков с кукурузными хлопьями. Собачий мир наполнен постоянной симфонией оглушительных звуков – звуков, которых мы, люди, совершенно не улавливаем. Зато песик улавливает.
Собака слышит звуки диапазона, превышающего возможности человеческого слуха. Этот аспект – посредник инстинктивной души – интуитивно улавливает сокровенную работу, сокровенную музыку, сокровенные тайны женской души. Именно эта природа способна постичь дикую природу женщины.
Не случайно мужчины и женщины, стремясь обнаружить глубинные стороны своей природы, отвлекаются по ряду причин – главным образом, на всевозможные соблазны. У некоторых развивается столь сильная тяга к удовольствиям, что они навеки погрязают в них и никогда не доводят поиск до конца.
Песика тоже поначалу отвлекают страсти. Ведь страсти – это нередко милые маленькие forajidos, воришки, норовящие украсть у вас время и либидо. Юнг подчеркивал, что человеческие страсти необходимо как-то умерять. Иначе, как вы уже видели, придется делать остановку, учуяв каждую кость на дороге, каждый пирог на бревне.
Искатели, стремящиеся узнать имена составляющих двойственной природы, могут, как и песик, утратить решимость и, поддавшись соблазну, сойти с тропы. Это особенно вероятно, если сами они – существа дикие или изголодавшиеся. Они тоже могут утратить память о том, к чему стремятся. Их может соблазнить/атаковать некий аспект собственной бессознательной природы, стремящийся подчинить себе женщину, чтобы ее эксплуатировать, или соблазнить женщину для собственного удовольствия либо чтобы утолить охотничий голод.
Возвращаясь к хозяину, песик отвлекается на аппетитную кость и, поддавшись искушению, забывает имена девушек. Этот эпизод олицетворяет явление, очень характерное для глубинной душевной деятельности: страсти отвлекают нас от главной задачи. Не проходит и месяца, чтобы кто-то из пациентов не пожаловался: 'Понимаете, я отвлекаюсь от глубинной работы, потому что так сексуально возбуждаюсь, что приходится остывать целую неделю' или '…потому что я решила, что на этой неделе самое время пересадить все пятьсот комнатных растений', или '…потому что я начала семь новых творческих проектов,
