десертом.

— Отчего у вас сегодня, дон Хосе, такой странный вид, не свойственный вам прежде? — спросил дон Фернандо.

— Вы правы, — ответил губернатор, выпивая рюмку хереса, — я действительно опечален.

— Опечалены, вы? Черт побери! Вы внушаете мне тревогу, если бы я не видел, с каким аппетитом вы завтракаете, я подумал бы, что вы больны.

— Да, — со вздохом сказал старый солдат, — с аппетитом все в порядке.

— Что же вас печалит?

— Предчувствие, — сказал комендант с серьезным видом.

— Предчувствие? — удивился дон Фернандо.

— Да, предчувствие, — вступил в разговор майор. — Я знаю, что на первый взгляд может показаться смешным, что такие старые солдаты, как мы, могут придавать значение таким предчувствиям, которые принято считать признаком больного воображения. Я тоже, как и полковник, встревожен, сам не знаю почему, и каждую минуту жду неприятного известия. Я абсолютно убежден, что над нами нависла страшная угроза, я это ощущаю чисто физически, так сказать; однако, в чем она заключается и откуда грядет — не знаю.

— Да, — подтвердил комендант, — майор говорит истинную правду. Никогда за все время моей военной карьеры я не был так встревожен, как сейчас. Вот уже целую неделю пребываю я в таком состоянии и удивляюсь, как до сих пор еще ничего не случилось. Поверьте дон Фернандо, Господь подает знак людям, находящимся в опасности.

— Я полностью доверяю сказанному вами — слишком хорошо я вас знаю, чтобы усомниться в правдивости ваших слов, но, с другой стороны, вы и майор Барнум не из тех, кто пугается своей тени. Вы столько раз всем доказывали свою храбрость. Так неужели же нет никаких реальных фактов, подтверждающих ваши предчувствия?

— Пока нет, — сказал комендант, — но я каждую минуту жду каких-нибудь трагических известий.

— Полно, полно, дон Хосе, — серьезно сказал дон Фернандо, чокаясь с комендантом. — У вас приключилась болезнь, хорошо известная на родине майора и называющаяся, кажется, сплином. Велите доктору пустить вам кровь, пейте холодную воду и через два дня вы будете со смехом вспоминать об этой шутке вашего воображения. Не так ли, майор?

— Я этого очень желал бы, — сказал тот с сомнением в голосе.

— Жизнь и без того коротка, — продолжал дон Фернандо, — зачем же позволять химерам делать ее к тому же печальной? Ну что может вас тревожить?

— Почем я знаю, друг мой? На границе разве можно быть в чем-нибудь уверенным?

— Полноте! Индейцы сделались кроткими, как ягнята. В эту минуту на пороге появился вестовой.

— Что тебе нужно? — спросил комендант.

— Какой-то вакеро прискакал во весь опор и требует, чтобы вы приняли его. Говорит, что привез важные известия.

— Пусть войдет, — сказал полковник и бросил на дона Фернандо невыразимо печальный взгляд.

— Судьба отвечает вместо меня.

— Сейчас увидим, — ответил дон Фернандо с деланной улыбкой.

Послышались шаги в смежной комнате и явился вакеро. Это был Паблито. Он и в самом деле казался вестником несчастья. Он словно только что с поля сражения. Одежда порвана в клочья и испачкана кровью и грязью, мертвенно-бледное лицо выражало глубокую печаль, столь не свойственную такому человеку, он с трудом держался на ногах — как видно, ему пришлось преодолеть немалый путь до президио. Об этом свидетельствовал и кровавый след, оставленный на полу его шпорами.

Все трое смотрели на него со смешанным чувством ужаса.

— Выпейте, — дон Фернандо подал ему стакан вина, — это подкрепит ваши силы.

— Нет, — сказал Паблито, оттолкнув протянутый ему стакан. — Я жажду крови, а не вина.

Слова эти были произнесены с такой ненавистью и отчаянием, что присутствующие при этом невольно вздрогнули.

— Что случилось? — с беспокойством спросил полковник.

Вакеро отер рукою пот со лба и прерывающимся голосом сказал:

— Индейцы поднялись.

— Вы их видели? — спросил майор.

— Да, я их видел.

— Когда? Сегодня?

— Сегодня утром, сеньор полковник.

— Далеко отсюда?

— Миль за двадцать. Они перешли дель-Норте.

— Уже? Сколько их? Вы знаете?

— Сосчитайте песчинки в степи и вы узнаете их число.

— О, — простонал полковник, — это невозможно! Индейцы не могут за короткое время собраться вместе в большом количестве. Это вам так показалось от страха.

— От страха! — воскликнул Паблито с презрительной усмешкой. — О страхе можете рассуждать вы, городские жители, а в пустыне у нас не бывает на это времени.

— Ну и как же они движутся?

— Как ураган, жгут и сокрушают все на своем пути.

— Они намерены напасть на президио?

— Они движутся обычным своим строем, два конца большого полукружия нацелены на президио.

— Далеко они отсюда?

— Да, потому что по ходу продвижения они создают надежные укрепления в подходящей для этого местности. По-видимому, на сей раз ими руководит не только жажда грабежа, а какой-то опытный начальник. Это доказывает то, как они действуют

— Ваше известие очень важно, — сказал комендант. Майор укоризненно покачал головой:

— Почему же вы так долго держали нас в неведении?

— Сегодня утром на восходе солнца я и мои товарищи были окружены двумястами этих демонов, выскочивших будто из-под земли. Один убит и двое ранены, но мы успели спастись, и вот я здесь. Жду ваших приказаний.

— Возвращайтесь на свой пост как можно скорее, вам дадут свежую лошадь.

— Слушаюсь, полковник.

Вакеро поклонился и ушел. Пять минут спустя он уже скакал галопом по каменистой дороге.

— Ну! — комендант оглядел своих собеседников. — Что я вам говорил? Обманули меня предчувствия? Дон Фернандо поднялся.

— Куда вы идете? — спросил полковник.

— Я возвращаюсь в асиенду дель-Кормильо.

— Сейчас? Не кончив завтракать?

— Сию же минуту. Меня раздирает смертельное беспокойство. Индейцы могут напасть на асиенду, и Бог знает, какие это повлечет за собой последствия.

— Кормильо хорошо укреплена и может не опасаться нападения. Однако, я думаю, донна Гермоса была бы в большей безопасности, находись она здесь. Постарайтесь, если не поздно, уговорить дона Педро вернуться. Никто не может предвидеть исхода набега, и следует принимать все возможные меры предосторожности. Я был бы рад, если бы дон Педро и его дочь находились рядом с нами.

— Благодарю вас, полковник, я употреблю все усилия, чтобы уговорить дона Педро последовать вашему совету. Льщу себя надеждой, что ваши энергичные действия обезопасят нас от нашествия свирепых врагов. Нападают они всегда смело и неожиданно, но как только поймут, что их замыслы