несколько дней тому назад.

— Насколько мне известно, их нечего бояться: в Бразилии не много найдется животных, которые могли бы причинить какую-нибудь неприятность.

— А как относительно обезьян? — осведомился Гарри.

— Если кто-нибудь из них явится в лагерь, то стоит только прогнать их пинками, — ответил со смехом Ардара. — Но сегодняшний вечер они не обеспокоят вас, так как не выбегут из лесу.

В костер не подбавляли нового хворосту, предоставив ему понемногу потухать, так как погода была теплая, и не требовалось согреваться искусственными средствами. Наши путешественники растянулись на земле, один возле другого, утомленные дневными трудами настолько, чтобы проспать вплоть до утреннего солнышка, если ничто не помешает.

С приближением ночи наступила торжественная тишина.

Пламя костра бросало красноватый отблеск на стволы и ветви деревьев.

По временам из реки выпрыгивала мелкая рыбка и с тихим плеском снова исчезала в воде; этот слабый звук можно было расслышать, несмотря на постоянный глухой рокот водопадов. Бывают леса, где ночь полна звуков и жизни, но в данной местности царила поразительная тишина в природе. Ночные бабочки кружились над тлеющим огнем, и многие обжигали себе крылышки и падали на горящие головешки. По временам раздавалось шуршание листьев: это, крадучись, подбирался к лагерю какой-нибудь зверь, но ни один из них не решался выйти из темного леса на свет.

Гарри начал уже засыпать, что сделали другие еще раньше его, как вдруг его слух поразил совсем особенный звук, какой он когда-либо слышал. Это был долгий дрожащий свист, полный такого отчаяния, точно предсмертный крик человека. Эти звуки издавала удивительная птица (душа-птица, soul bird), которую нельзя слушать без внутреннего содрогания. Мальчик прислушался, но крик не повторился, и, наконец, глаза его сомкнулись, и он забылся сном.

Проспав около часу, он проснулся со странным ощущением. Сначала ему показалось, что над лагерем пронесся легкий ветерок, потом — что кто-то нежно дул ему в лицо. Затем это ощущение прошло, но он почувствовал неловкость в правой ноге. Он стащил свои тяжелые сапоги и остался в одних чулках.

— Вероятно, у меня просто заснула нога, — подумал он, поднимая правую ногу, чтобы немного расправить ее. При этом он почувствовал, как что-то прицепилось к ней и при движении он расслышал хлопающий звук. Содрогаясь от неприятного ощущения, Гарри сел и сильно взмахнул ногой. Тот же хлопающий звук повторился, но то, что вцепилось в его ногу, не упало при этом. Он знал, что это не могла быть змея, и, дотронувшись до этого места ноги, ощутил мягкое кожистое тело, которое и отцепил, бросив его на землю с такой силой, что оно перевернулось раз, другой и затем осталось лежать без движения.

— Что бы это такое могло быть? — пробормотал Гарри, вскакивая на ноги и поправляя огонь, так что он вспыхнул ярким пламенем и осветил мертвое животное. Оказалось, что это была безобразная летучая мышь — вампир, которая, воспользовавшись его сном, вцепилась в его ногу и преспокойно высасывала из нее кровь. Это отвратительное существо — красновато-коричневого цвета и величиной с сороку. В зоологии оно носит название Phyllostoma spectrum и питается насекомыми, хотя, повидимому, чувствует еще большую слабость к крови. В некоторых местностях Бразилии нельзя даже разводить телят из-за этих вампиров, которые, впиваясь в тело, высасывают кровь из мельчайших сосудов, не причиняя своей жертве никакой боли и не оставляя после себя заметной раны. У этой летучей мыши имеется два больших выступающих верхних резца и ланцетовидной формы клыки, все очень острые и расположенные таким образом, что производят ранку треугольной формы, как и пиявка. Трудно представить себе более отвратительное существо, чем эта летучая мышь, которая является в высшей степени нежелательным товарищем для спящего человека.

Несмотря на этот неприятный инцидент, Гарри Норвуд скоро заснул опять и проснулся только тогда, когда солнце уже ярко светило, и вся остальная компания поднялась на ноги. Когда он рассказал про летучую мышь, Ардара заметил, что на этих животных не стоило много обращать внимания: ему часто приходилось сбрасывать с себя ночью этих вампиров. Любопытно было то, что хотя Нед и некоторые другие спали без сапог, они все же не подверглись нападению этих животных.

Подкрепившись основательной едой, они поплыли по реке до следующих порогов, через которые снова протащили лодку, как делали это прежде. Затем капитан Спрогель объявил, что не будет подниматься выше, так как это стоило бы слишком большого труда. Водопады и пороги отстояли здесь так близко друг от друга, что легче было взвалить на плечи весь груз и подниматься берегом.

— Мы устроим лагерь, — сказал капитан, — и простоим здесь три или четыре дня. В это время мы будем сноситься с окрестными индейцами и таким образом дадим им знать о цели нашего прихода. Мы сделаем благодаря этому не меньше чем если бы поднялись до верховьев Тапайос.

Таков был, в общем, план капитана; оставалось только подумать о некоторых подробностях его выполнения. Было бы невыгодно в интересах дела идти всем вместе, так как тогда они не имели бы возможности возвратиться с достаточно большим числом индейцев. Поэтому было решено, что капитан и Ардара пойдут странствовать вместе, Педро и Томти отправятся в другую сторону, а Джек Блокли, Гарри Норвуд и Нед Ливингстон — в третью. Таким образом одна партия распадалась на три. Все были снабжены значительным количеством безделушек и различных вещиц для подарков, не считая собственного оружия, и должны были вернуться в лагерь к вечеру следующего дня. После этого, исполнив таким образом возложенную на них обязанность, они предполагали пуститься в обратное путешествие вниз по Тапайос. Само собою разумеется, что от странствования капитана и Ардара можно было ожидать наибольших результатов, так как, помимо того, что Ардара мог бегло говорить по-индейски, они собирались добраться до одной из мундукских деревень, которая были менее, чем в десяти милях от лагеря.

Педро и Томти были смышлеными малыми и могли до некоторой степени объясниться с туземцами, так что надо было надеяться, что и их экскурсия окажется небезуспешной. Что же касается до Джека и мальчиков, то на их помощь можно было рассчитывать всего менее. Совершенно не зная индейского языка, они должны были прибегнуть только к жестам для выражения своих мыслей и чувств. Но оставаться одним в лагере на целых два дня, пока другие странствовали по окрестностям, было бы слишком печально для них, и поэтому они также пустились в путь. С них и не требовалось вербовать новых собирателей каучука, и они отправлялись на прогулку с единственной целью приятно провести время, знакомясь с новыми местами и развлекаясь согласно собственному вкусу.

У Джека был маленький карманный компас, который он всегда носил при себе, и который уже не раз оказывал ему услугу в разных опасных обстоятельствах. Зная точно направление реки Тапайос, которая текла на северо-восток, и твердо решившись не слишком углубляться в чащу леса, наши путешественники не могли бояться заблудиться. Они отправились по направлению к юго-востоку, то есть почти под прямым углом к течению реки. Земля здесь была сравнительно сухая, и они намеревались держаться подальше от болот; а если бы натолкнулись на болота, то в таком случае собирались вернуться назад к лагерю и пойти по другому направлению.

Джек Блокли заботливо собрал все вещи, нужные в дороге, пожелал счастливого пути своим друзьям, и час спустя находился с мальчиками уже в густом лесу, среди вьющегося винограда и обильной растительности, которая не один раз заставляла их изменять принятое раньше направление. Но все же в общем направление, которого они держались, было юго-восточное, как они и хотели. При малейшем подозрении на то, что они сбились с него, Джек справлялся по компасу и таким образом легко исправлял ошибку.

Они взяли с собой немного шоколаду и кофе, но главным образом рассчитывали при добывании пищи на свои ружья, если бы потребовалась надобность в этом до возвращения в лагерь. Казалось бы, что южно-американские леса были последним местом, где можно было умереть с голоду, и все же сотни людей погибли в них именно этой ужасной смертью.

— О-го! Здесь что-то совсем неожиданное! — вскричал Гарри, который от нетерпения несколько