— А что за комп-то? — поинтересовался Серега.

— 386-й, — похвастался Маста. — Раритет. Мы поэтому и выбрали такое глухое место, чтобы никто его не спер и не надругался над могилкой. Процессор из матери лично Ванилла выдирал, и мы его захоронили под компьютером.

— Оградку бы надо перебрать, — тихо сказал Ванилла, и голос его задрожал. — А тот тут все сидюки с Windows 95. Уже давно есть и другие, не менее достойные версии.

— Оградка из контрафактной продукции — это забавно, — подал голос папулька.

— Какой продукции? — одновременно спросили Ванилла с Маста Мэном.

— Контрафактной, — объяснил папулька. — Диски же пиратские.

— Ну разумеется, — сказал Ванилла. — Нешто мы сюда лицензионные диски втыкать будем? Потом, это будет некорректно по отношению к Неизвестному программисту. Он же в жизни никогда не пользовался никакими лицензионными дисками.

— Четкие принципы? Уважаю, — сказал папулька. — Ладно, что дальше-то полагается делать? Надеюсь, Ирке не надо падать на могилку и устраивать плач Ярославны?

— Патч Ярославны? — заинтересовался Маста Мэн. — Слышь, Ванилла, опять же классная идея — пропатчить могилку.

— Маста, — сказал Ванилла, — давай эти интимные вещи обсудим без посторонних. Никаких плачей, — обратился он к папульке, — не надо. Каждый из нас скорбит в своем сердце. Молодые же пускай просто сфотографируются, а после этого можно и отправляться салатики кушать.

Тут дядя Юра, который обещался выполнять функции папарацци, засуетился и стал выстраивать всех собравшихся вокруг курганчика. Труднее всего ему пришлось с Ваниллой и Маста Мэном, которые начали изображать некую скульптурную композицию и требовали, чтобы их сфотографировали именно так. На вопрос, что именно они изображают, Ванилла ответил, что эта композиция символизирует собой двадцать первое прерывание. Папулька сказал, что даже в его молодости до такого количества абортов никто не доходил, но получил чувствительный тычок локтем от мамульки и умолк.

А несчастному дяде Юре, чтобы сделать кадр, пришлось забраться на дерево, потому что полянка была очень маленькая и все в кадр не помещались. Но даже с дерева полностью весь контингент охватить не удалось, так что живописная композиция Маста Мэна и Ваниллы осталась за кадром, что лично я весьма приветствовала.

После фотосеанса Ванилла затеял было надо могилой длинную речь, прерываемую рыданиями и криками: «Спи спокойно, дорогой друг. Game over!», но нам это мероприятие уже надоело, и все отправились к машинам. Потом еще пришлось минут десять дожидаться Маста Мэна и Ваниллу (агент WD- 40 в похоронных торжествах участия не принимал, потому что как тень следовал за Викой), которые вернулись, как они заявили, жутко обиженные проявленным неуважением к этому святому месту.

Времени до начала свадебного ужина оставалось уже совсем мало, поэтому весь народ мы отправили прямо в кафе, а я отправилась домой переодеться. Серега со мной не поехал, заявив, что ему надо в кафе, чтобы подготовить мне сюрприз.

— Слушай, — сказала я дома Вике, которая, как верная подружка невесты, отправилась со мной, отклонив молчаливые призывы агента WD-40 не покидать его общество, — прошло еще только полдня, а у меня такое ощущение, как будто эта свадьба уже неделю длится.

— Ир, да расслабься ты, — сказала Вика. — Самое сложное — позади. Главный мандраж — это утренняя подготовка к выезду и загс. А у тебя это все уже прошло. Так что расслабься, тресни шампусика, переодевайся и поехали на свадебный ужин. Чего там на ужине может произойти-то? Главное — вы уже окольцованы. Так что впереди — сплошные развлечения.

— Але, девицы, вы готовы? — раздался из-за двери голос папульки, который должен был нас отвезти в кафе.

— Пап, мы хотим шампанского, — капризно сказала я.

— Не сомневаюсь, — сказал папулька, заходя в комнату с подносом, на котором стояла бутылка шампанского и три бокала.

— О! — поразилась я. — Ты прям волшебник!

— А ты не знала? — спросил папулька, открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

— Ну, — сказала Вика, — за тебя, Ирка. Чтобы все было хорошо.

Я пригубила свой бокал и тяжело вздохнула.

— Ир, да чего ты затосковала-то? — бодро спросил папулька. — Все идет совершенно нормально и даже хорошо. Подумаешь, накладка с машинами. Так ведь все решили. А ребята — вообще прикольные. Мне эта затея с могилой программиста очень понравилась. Довольно оригинально и есть что вспомнить. Представь, если бы мы поехали на Ленинские горы или к могиле Неизвестного солдата? Да ты там уже сто раз была. А так, когда будут спрашивать о свадьбе, так небрежно бросишь: «После загса мы ездили поклониться на могилу Неизвестного программиста»… Народ обалдеет, честное слово.

— Значит ты считаешь, — с надеждой в голосе спросила я, — что ничего страшного не произошло?

— Да что у тебя за вопросы такие? — возмутился папулька. — Все просто супер! И ты кончай мне Серегу шпынять. Парень старается, нервничает, а ты его запинала совсем. Сегодня же свадьба! Заканчивай ты эти безобразия, а то мне на вас прямо больно смотреть.

— Дядя Боря правильно говорит, — подхватила Вика. — Ты вспомни моего Гамлета. Вот кто придурок был редкостный. А у тебя — просто бриллиант, а не парень.

— Ладно, — сказала я, — уговорили. И действительно, самые волнительные моменту уже позади, нас поженили, так что сейчас поедем на ужин и будем веселиться. Папа Боря, там в бутылке еще чего- нибудь осталось?..

Перед кафе «Элегия», где должно было проходить свадебное торжество, толпился народ.

— Боже мой, — сказала я, глядя на это сборище, — неужели им места внутри не хватило?

— Вряд ли, — ответил папулька. — Я в этом кафе был, там зал довольно большой. Это, наверное, эти… как их… Серегины фидошники.

— А почему они не внутри? — поинтересовалась я.

— Ну а мне почем знать? — пожал плечами папулька.

Мы с папулькой и Викой вылезли из машины и стали пробираться сквозь народ в кафе.

— Слышь, Зеленый, — послышался разговор где-то справа. — А это не Серегина невеста идет?

— А черт ее знает, — раздалось в ответ. — Наверное, она. Только непонятно, какая из этих двух. Они, вроде, обе симпатичные, а по моей практике невестой всегда оказывается та, которая страшная, как крокодил.

— Значит та, которая в черном платье, — решил первый голос. — Она все-таки за фидошника замуж выходит, так что траурный цвет — вполне к месту.

— Слышь, Вик, — сказала я подруге, — тебя за невесту приняли.

— И это правильно, — ответила Вика. — Я как раз сегодня решила с Кошкиным расстаться. Мне теперь хочется любви программиста, чтобы понять, круто это или не круто.

— Ну, у тебя как раз сегодня будет огромный выбор, — обрадовала ее я. — Тут этих программистов — как байтов в килобайте.

— Как… чего? — не поняла Вика.

— Потом поймешь, — сказала я ей. — Найди себе программиста, и он тебя этому тайному языку живо обучит. Сможете в любой толпе разговаривать так, что никто ничего не поймет. Если, конечно, — поправилась я, — в толпе не будет программистов.

— Договорились, — сказала Вика. — Выберу себе наиболее симпатичного.

— Ты, кстати, имей в виду, — объяснила я, — что они чем круче, тем менее презентабельно выглядят. Традиция такая.

— Ладно, — махнула рукой Вика, — сама разберусь. Не маленькая.

Мы вошли в холл кафе, и тут к нам бросилась целая толпа очень пышно одетых людей.

— Боже мой, — сказал папулька сзади меня. — Это мои чертовы родственнички. Почти все