он мог уничтожить ее. Если я убью его, то мы сможем уничтожить его Книгу, и тогда Дэве придется отступить и начать все сначала.

— Откуда ты знаешь про Книгу Дэвы? — резко спросила она.

— Генд показал мне ее в таверне Набьора.

— Он действительно носит ее с собой в реальном мире? О чем он думает?

— Не спрашивай меня, о чем думают другие, Эм. Догадываюсь, что он знал заранее, что я никогда раньше не видел ни одной Книги, и потому он принес мне одну из них, чтобы показать, как они выглядят. Впрочем, рисунки в его Книге были не такими же, как в нашей.

— Но ты хотя бы не прикасался к ней?

— Не к самой Книге. Но он дал мне подержать несколько страниц.

— Страницы и есть сама Книга, Альтал. Ты прикасался к обеим Книгам голыми руками? — вздрогнув, спросила она.

— Да. А это имеет какое-то значение?

— Книги представляют собой абсолют, Альтал. Они являются источником высшей силы. Наша Книга — это сила чистого света, а Книга Генда — сила абсолютной тьмы. Когда ты прикоснулся к странице из его Книги, она совершенно тебя развратила.

— Да я уже и так был довольно развращен, Эм, но с этим мы разберемся позже. Что ты думаешь по поводу моей идеи? Я могу пробраться через границу Неквера так, что никто меня не заметит. Как только я усыплю Генда, я сожгу его Книгу, и с этим будет покончено, ведь так?

— Ах, дорогой, — вздохнула она.

— Это самое простое решение, Эм. Зачем все усложнять, если это не требуется?

— Потому что ты, скорее всего, не сможешь отойти от границы дальше мили в глубь Неквера, милый. Генд обогнал тебя примерно на семьдесят пять сотен лет. Он умеет пользоваться своей Книгой так, как ты даже не можешь себе представить. Использование Книги — очень сложный процесс. Ты должен быть настолько проникнут ею, что слова приходят к тебе автоматически.

Она испытующе посмотрела на него.

— Ты действительно любишь меня, Альтал? — спросила она.

— Конечно да. Могла бы даже и не спрашивать. Но какое это имеет отношение к тому, о чем мы только что говорили?

— От этого все зависит, Альтал. Ты должен любить меня абсолютно. Иначе ничего не получится.

— Что не получится?

— Думаю, я знаю способ сплутовать. Ты мне доверяешь?

— Доверять тебе? После того как ты столько раз пыталась подкрасться ко мне и наброситься сзади? Не смеши меня.

— Ну и что такого?

— Ты коварна, котенок. Я люблю тебя, дорогая, но не настолько глуп, чтобы доверять тебе.

— Это всего лишь игра, а значит, это не в счет.

— Какое отношение мои любовь и доверие имеют к тому, чтобы избавиться от Генда и его Книги?

— Я знаю, как пользоваться его Книгой, а ты нет; но ты можешь действовать в своем мире, а я нет.

— Думаю, это несколько проясняет дело. Как же мы поступим?

— Мы сломаем барьер между нами, но это значит, что мы должны полностью доверять друг другу. Я должна получить доступ внутрь твоего разума, чтобы говорить, что тебе делать и какое слово из Книги использовать для этого.

— Тогда я просто посажу тебя в карман, и мы пойдем убивать Генда?

— Все немного сложнее, Альтал. Думаю, ты все поймешь лучше, как только мы проникнем в разум друг друга. Перво-наперво тебе надо очистить свой разум. Открой его, чтобы я могла в него войти.

— О чем ты говоришь?

— Думай о свете, или тьме, или о пустоте. Выключи свои мысли.

Альтал уже пытался очистить свой разум от мыслей, но это ему почти никогда не удавалось. Иногда разум ведет себя, как непослушный ребенок. Стоит приказать ему остановиться, и он начинает работать еще быстрее.

— Придется попробовать что-нибудь другое, — сказала Эмеральда, в раздражении прижав уши. — Может быть… — сказала она несколько неуверенно. — Подойди к южному окну. Я хочу, чтобы ты смотрел на юг, на горы Кагвера. Выбери самую ближайшую и сосчитай деревья на ней.

— Считать деревья? Но зачем?

— Потому что я так велю. Ни о чем не спрашивай, просто делай.

— Хорошо, Эм, не волнуйся так.

Он встал и подошел к южному окну. Ближайшая вершина находилась примерно в миле отсюда, и он принялся считать покрытые снегом деревья, начиная с горной макушки. Силуэты деревьев были размыты от снега, и от этого считать их было довольно сложно.

— Подвинься немного.

Ее шепот, казалось, прозвучал прямо над его правым ухом, и он в удивлении повернул голову. Он не чувствовал ее на своем плече, зато почти ощущал ее теплое дыхание на своей щеке.

Эмеральда по-прежнему сидела на кровати футах в двенадцати от него.

— Я же попросила тебя немного подвинуться, милый, — раздался ее голос в его голове. — Мне нужно чуть больше места.

— Что ты делаешь? — воскликнул он.

— Тсс, я занята.

Он почувствовал какое-то шевеление в голове, как будто что-то в ней двигалось.

— Перестань суетиться, — сказал ему голос. — Мне не нужно так много места.

Затем ощущение чего-то инородного стало исчезать, и он почувствовал в своем мозгу ее нежное рокочущее мурлыкание.

— Теперь ты мой, — злорадно пропела она. — Что происходит? — спросил он в тревоге.

— Теперь тебе больше не нужно говорить вслух, милый, — вздохнула она в его мозгу. — Теперь, когда я внутри, я могу слышать твои мысли; а ты можешь слышать мои, если дашь себе труд прислушаться.

— Как ты это сделала?

— Просто думай этими словами, Альтал. Когда ты одновременно думаешь и говоришь, здесь возникает страшное эхо.

— Ты действительно там, внутри? — подумал он про себя.

— Там мое сознание. Здесь, на кровати, оно тоже присутствует, но как только я проникла в твой разум, мне ничего не стоит находиться в двух местах одновременно. — У него защекотало над левым ухом. — Здесь просторнее, чем я ожидала. Ты умнее, чем я думала, и весьма романтичен.

— Да перестанешь ты наконец там копаться?

— Ни за что, милый. Кошки очень любопытны, ты этого не знал?

— Как тебе удалось так быстро туда пробраться? Я думал, это займет много времени.

— Честно говоря, я тоже так думала. Я пыталась сломать барьер, пока ты еще не начал считать. Но мне это не удалось. Как только ты начал считать деревья, барьер рухнул.

— Значит ли это, что каждый раз, когда я захочу поговорить с тобой, мне нужно будет сказать «раз-два-три»?

— Теперь уже нет, милый. Теперь я внутри тебя, и ты никогда уже от меня не избавишься.

— Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому. Раньше у меня никогда не было никого в голове.

— Неужели это так неприятно?

— Вообще-то приятно.

— Теперь, куда бы ты ни отправился, я буду с тобой.