— Я это заметила.
— Кто-нибудь скажет мне, что происходит? — спросил Элиар. — Эмми, чего ты от нее добиваешься? И почему это ее так тревожит?
— На самом деле ничего особенного, Элиар, — ответила Двейя.
— Я сейчас все объясню ему, Двейя, — заявила Лейта. — Иногда ты избегаешь говорить о каких-то вещах. Ее голос звучал холодно, почти враждебно.
— У тебя от нас какие-то секреты, Эм? — спросил Альтал.
— Она поднимает много шума из ничего, — в раздражении ответила Двейя.
—
— Думаю, нам нужно поговорить об этом открыто, Эм, — сказал Альтал. — Ты ведь пытаешься схитрить, киска?
— Но об этом ужасно неприятно говорить, Альтал! — прошипела она.
— Ты сама себя выдала, Эм. Так в чем же, собственно, проблема, Лейта?
— Если я проникну в сознание Элиара так глубоко, как она этого хочет, я никогда не смогу выбраться оттуда снова, — содрогнувшись, ответила Лейта. — Наши сознания сцепятся вместе, как напуганные дети, и мы с Элиаром никогда уже не сможем разделиться по-настоящему.
— Ну и что? Мы ведь и так очень близки друг другу?
— Не настолько. Элиар — мужчина, а я женщина. Ты ведь знаешь, Альтал, что между мужчинами и женщинами есть кое-какие различия?
— Не надо так, — пробормотал он. — Ты уверена, что никак не сможешь отделить свое сознание от сознания Элиара?
— Неужели ты думаешь, что смог бы отделить свое сознание от сознания Двейи?
— Это
— Конечно, Альтал. Это то же самое.
— Нельзя ли это сделать как-нибудь по-другому, Эм? — молча спросил он ее.
— Нет, Альтал. Нужно, чтобы между Лейтой и Элиаром была связь, иначе ничего не получится. Чувства находятся на самом глубоком уровне сознания, поэтому необходимо, чтобы Лейта и Элиар были полностью слиты воедино, как ты и я.
— Теперь я понимаю, в чем проблема, — сказал Альтал. — Но… в конце концов, может, это не так уж и страшно. Это может оказаться даже очень полезным.
— Что ты там придумал, Альтал?
— Смотри, Эм. Смотри и учись.
— Меня это уже несколько утомляет, Альтал.
— Сейчас перестанет утомлять, я уверен.
Альтал бросил взгляд на остальных.
— Ну хорошо, детки, — сказал он им, — мамочка подбросила интересную идею, которую нам следует рассмотреть прежде, чем двигаться дальше.
— Мамочка? — переспросил Бхейд, и на лице его отразилась озадаченность.
— А разве она не мамочка? — сказал Альтал. — Вы же сами видите, как она себя ведет. Как ласточка над гнездом с птенцами.
— Думаю, в этом есть доля правды, — согласилась Лейта.
— Я был уверен, Лейта, что ты посмотришь на это именно так, — продолжал он. — Я просто продолжаю мысль, которую ты высказала чуть раньше. Мы в некотором роде одна семья, а это значит, что Элиар — твой брат, а ты его сестра, верно?
— Ну… — Лейта слегка нахмурилась.
— Когда ты проникнешь глубже в сознание Элиара, между вами установится связь, о которой ты говорила, но разве эта связь не существует уже сейчас? Никто из нас не говорит об этом, но разве это не одно и то же? Разве Андина не является тоже твоей сестрой? И эта связь уже существует, правда ведь?
— Полагаю, да, — согласилась она.
— Тогда почему мы поднимаем такой шум по поводу того, что уже существует? Ты и так уже привязана к Элиару, привязана с тех пор, как все мы покинули Кверон. Теперь тебе осталось лишь открыто признаться в этом. Впоследствии было бы неплохо даже расширить этот круг и всем стать одной семьей. Это может очень пригодиться. Любовь — приятная штука, Лейта, так что не бойся ее.
— Я чувствую, мне никуда не деться, — сказала Лейта с безнадежной усмешкой. — А ты что думаешь по этому поводу, Элиар?
— Мне всегда хотелось узнать, каково это иметь братьев и сестер, — сказал он, застенчиво улыбаясь. — Думаю, нам в любом случае нужно это сделать, Лейта, Ты же знаешь Эмми, к тому же мне действительно хочется снова видеть.
Она мягко и медленно провела рукой по его щеке.
— Почему бы нам не попробовать, братец? — нежно произнесла она.
Лейта медленно, почти робко продвигалась вглубь, и несколько раз она и Элиар ужасно краснели.
— На самом деле, детки, все это не так уж важно, — сказала им Двейя. — Это просто физиологические различия. Они имеют мало отношения к тому, что вы есть в действительности. Мы все постоянно осознаем свое физическое тело, и это сознание не должно вас беспокоить.
Она замолчала, и Альтал почувствовал, как она прощупывает его мозг.
— Начнем с вкуса и обоняния, — предложила она. — Это попроще. Гер, пойди и принеси какой- нибудь цветок.
— Любой цветок? — спросил мальчик.
— Тот, у которого достаточно сильный запах, если найдешь.
— Я мигом, — пообещал Гер, выскакивая из палатки.
— Возьми одну из этих зеленых ягод, Альтал, — прошептала Двейя. — Ничего не говори. Просто возьми и положи Лейте в рот.
— Я думал, они ядовитые.
— Нет, если только ты не съешь их целую тарелку.
Альтал махнул Лейте рукой, чтобы привлечь ее внимание, и приложил палец к губам.
Она кивнула.
Альтал подошел к грубо отесанному столу и взял одну из мелких зеленых ягод. Затем он вернулся к кровати, протянул ягоду Лейте и показал ей на рот.
Она снова кивнула и положила ягоду в рот. Раскусив ягоду, она сморщилась и скривила губы.
— Какая гадость! — воскликнул Элиар, морщась и пытаясь что-то выплюнуть.
— Вообще-то это самое вкусное, что тебе когда-либо доводилось пробовать, Элиар, — сказала ему Двейя. — Все идет прекрасно.
Когда Лейта понюхала маленький желтый цветок, принесенный Гером, Элиар рассмеялся.
— Гер, ты не слишком поранился? — спросил он мальчика.
— Поранился? — озадаченно переспросил Гер.
— Это же цветок “дьявольского кустарника”. Запах у него почти такой же резкий, как и его шипы.
— Работает, Эм! — в молчаливом ликовании сказал Альтал. — Похоже, их рты и носы уже связаны. Попробуем теперь уши.
После того как Элиар слово в слово повторил все, что Альтал шептал на ухо Лейте, Двейя попросила Альтала пощекотать Лейте ногу, и Элиар дернул своей ногой.
— Четыре из четырех, — вслух произнесла Двейя. — Теперь мы подошли к самому важному. Лейта, я хочу, чтобы ты приложилась щекой к щеке Элиара. Нужно, чтобы ваши глаза были как можно ближе друг к другу. Не думай ни о чем конкретном, просто смотри не на чье-то лицо, а на крышу палатки. Прежде чем переходить к деталям, узнаем, может ли он видеть свет.
Лейта кивнула, подошла к кровати Элиара и встала рядом с ней на колени. Затем она мягко
