– Как отды-хает-ся? – пропел он и посветил фонариком на; то место, где у меня задралось платье.

– Я хочу пить…

– Это хо-ро-шо. Ты здесь уже та-кое дол-гое вре-мя. Я как раз хо-чу посмот-ре-ть, сколь-ко чело-век выдер-жит без во-ды и пи-щи.

– Я хочу пить, – повторила я свою просьбу и проглотила слюну.

– Ты ни-че-го не пб-лу-чишь, по-то-му что ты ме-ня ра-зозли-ла.

– Прости. Выпусти меня отсюда.

– Нет. Ког-да ты ока-чу-ри-шь-ся, я по-ложу те-бя под стек-ло!

– Я больше не могу. Хочешь, я буду собирать с тобой мозаику?

– Нет.

– Дай хо-тя бы гло-ток во-ды.

Урод подошел ко мне вплотную и с силой пнул меня в живот своим тяжелым ортопедическим ботинком. Я застонала, но, собрав последние силы, приподнялась,.

– Эй, мне больно! Давай помиримся и будем дружить. Я не скажу тебе ни одного плохого слова.

– И ты бу-де-шь вы-пол-ня-ть супру-жеские обя-зан-ности?

– Буду. После свадьбы. Только выпусти меня отсюда и дай воды.

– Я те-бе не ве-рю.

– Я обещаю тебя любить и выполнять свои супружеские обязанности каждую ночь. Вот увидишь. Только для начала мне нужно поесть, напиться воды, привести себя в порядок, чтобы хорошо выглядеть. А затем нам нужно пожениться.

Я буду тебе самой хорошей, самой преданной женой. Я нарожаю тебе кучу чудесных ребятишек.

Я сделаю все для того, чтобы ты был по-настоящему счастлив. – Я чувствовала, что еще немного и у меня начнется самая настоящая истерика. – Выпусти меня отсюда и дай хотя бы глоток воды!!! Ну дай мне воды! Воды!!!

– Если ты хо-че-шь, что-бы я те-бе по-верил, ты долж-на испол-ни-ть свой супру-жеский долг пря-мо сей-час.

– Как это сейчас? – Я отползла на несколько шагов. – Сейчас я не могу. Я слишком слаба и плохо себя чувствую. Секс должен происходить по обоюдному желанию, другой секс считается насилием. Ты же не насильник, ты нормальный человек. А если ты нормальный, то ты должен знать, что супружеские обязанности выполняются только после того, как люди женятся.

– Но ве-дь с тем, ко-го ты лю-би-шь, ты спала. И вы не бы-ли в бра-ке…

– Мы собирались пожениться.

– Мы с то-бой то-же со-би-раем-ся.

– Ты слишком торопишь события. Так нельзя. Давай завтра же начнем подготовку к свадьбе. Прямо завтра же. Я тебя умоляю. У нас будет первая брачная ночь на белоснежных простынях, У нас будет все, как у всех нормальных людей.'

– Я хо-чу пря-мо сей-час, – резко перебил меня урод и начал расстегивать ширинку.

Я замотала головой и с ужасом посмотрела на его маленький, недоразвитый пенис. Он был точно такой же корявый, как и сам урод.

– Я не могу без воды…

Урод стал подносить свой стручок к моему лицу, а я опять бормотала, словно в бреду.

Страшный приступ тошноты буквально раздирал мое горло и был готов вырваться наружу в любой момент. Тяжело задышав, я затрясла головой и плотно сжала кулаки для того, чтобы оказать сопротивление.

– Я хочу воды…

– Ты по-лу-чи-шь во-ды, то-ль-ко для на-чала сде-лаешь мне xo-po-шо.

– Нет. Я хочу пить. Ты даже не представляешь, как я хочу пить…

Когда урод прикоснулся ко мне своей корявой ручонкой, я сморщилась и поняла, что начинаю терять сознание. В ушах загудело.

…А затем я услышала глухой щелчок. Точно такой, как в ту ночь, когда я выстрелила в пахана.

Значит, это был выстрел. Но только в кого? Если я еще не потеряла сознание, значит, я жива. Я чувствую свое тело и, самое главное, я не чувствую боли. Выдержав несколько томительных секунд, я открыла глаза и увидела Макса. Он откинул от меня тело урода и помог мне встать.

– Ты живая?

– Живая.

– Идти-то сможешь?

– Попробую. Я хочу пить.

– У меня с собой ничего нет. Сейчас попьешь на кухне.

– Я хочу пить, – повторила я свалилась на холодный пол.

– Я сейчас принесу.

Макс выбежал из комнаты, оставив дверь открытой. Я собрала последние силы, села и оперлась о стену. Рядом со мной лицом вниз лежал урод, в его горбу виднелась рана, из которой текла кровь.

– Эй, Лешик, ты мертв?!

Каждое слово давалось мне с огромным трудом – во рту страшно пересохло и язык практически отказывался двигаться.

Вернулся заметно побледневший Макс. Он протянул мне фляжку с водой и сел на корточки рядом с уродом. Я стала жадно пить холодную воду, смачивать лицо и руки.

– Сразу много не пей, а то будет плохо.

– Не могу.

– Нужно постепенно.

Макс взял урода за руку и попытался нащупать пульс.

– Мертв, – сказал он, откинул безжизненную руку и почесал свой затылок пистолетом.

– Ты уверен?

– Пульса нет. Я попал ему прямо в горб. Знаешь, я не хотел его убивать. Я и сам не знаю, как это получилось… Я увидел, что он стоит рядом с тобой, спустив свои штаны, и ты.., такая бледная, почти умирающая… Я даже не знал, что он здесь. Уже глубокая ночь. Все в доме спят. Я думал, что он тоже спит.

Я отбросила пустую фляжку и приподнялась.

Затем посмотрела на мертвого урода безразличным взглядом и, покачиваясь из стороны в сторону, произнесла:

– Ты его не убил. Он бессмертный. Этот дом населен привидениями. В нем никто не умирает.

Сейчас он немного полежит, затем очухается и завтра выйдет к столу как ни в чем не бывало. Да и с горбом у него будет полный порядок.

Макс решил, наверное, что у меня бред. Он помог мне подняться, – ™ я едва держалась на ногах.

– Господи, ты совсем слаба. Ты хоть сможешь передвигаться?

– Постараюсь.

– Постарайся, пожалуйста. Сейчас мы отсюда сбежим.

– Правда?

– Ну, конечно.

– А я думала, что мне придется жить в этом дурдоме до конца моих дней. И конец, наверно, уже был бы не за горами.

Макс оглянулся на распростертое тело.

– Видит Бог, я не хотел его убивать. – Он тяжело вздохнул и крепко обхватил мою талию.

– Не бери в голову, – отмахнулась я. – Ты его не убил. Завтра он оживет. В этом доме никто не умирает. В них можно палить хоть каждый день…

– Ну что ты такое говоришь? У него нет пульса.