олигофрена покажу – мало не покажется! Возьму нож и буду кромсать тебя по частям, пока ты не сдохнешь, говнюк поганый!

– А ты веришь тому, что говорит тебе твой муж? – глухо спросила я, подступая к Жене.

…; – .

– А мне все равно, – отмахнулась она. – Если бы ты только знала, как мне все это надоело!

Потянувшись за сигаретами, лежавшими на краю стола. Женя потеряла равновесие и упала на пол. Выглядела она такой жалкой, что даже злиться на нее не хотелось.

– Пить надо меньше, – буркнула я и помогла ей подняться.

– От такой жизни не только запьешь, но и головой тронешься. Я в Москву хочу. В гробу я видала этот Париж! Этот придурок посадил меня на цепь, кормит снотворными таблетками и не разрешает никому звонить.

Женя заплакала. Я взяла ее за руку и повела в спальню. Уложив ее в кровать, сняла с нее тапочки и села рядом.

– Ой, как голова кружится, – простонала она.

– Еще бы она у тебя не кружилась после того, как ты выдула бутылку виски.

– Ну и что? Я и больше могу. Тань, принеси мне еще стаканчик, и я буду спать.

– По-моему, тебе уже достаточно.

– Я очень тебя прошу.

Я вернулась на кухню, достала из бара непочатую бутылку виски, открыла ее и налила неполную рюмку. Затем отнесла рюмку Жене. Женя схватила ее трясущимися руками и выпила до дна.

– Ой, сопьешься, ты, девочка…

– Я уже спилась.

– Это в восемнадцать-то лет?

– Если этот придурок не прекратит надо мной издеваться и будет держать меня взаперти, я возьму нож и воткну ему в спину.

– Маша, а почему у вас так? Твой муж кого-то боится?

– Мне кажется, он боится собственной тени…

– А с чем это связано?

– Не знаю, он мне не говорил. Таня, я тебе честно скажу, мы здесь живем по чужим паспортам.

У нас нет прошлого. Борис на самом деле Павел, а я – Женя. Я вообще не понимаю, как он взял тебя на работу… Но это хорошо, что он тебя взял. Теперь мне хоть есть с кем поболтать. – Приподнявшись на локте. Женя приложила палец к губам и с заговорщицким видом прошептала:

– Знаешь, а ведь мы даже не женаты. Не было у нас никакой свадьбы. Все произошло так быстро. Он купил новые паспорта и сказал, чтобы я забыла о прошлом. Мне кажется, что в Москве он стырил у кого-то большие деньги, а теперь боится, что его найдут. Ну и дурак! Мы же в Париже.

Мы здесь никому не нужны. Зачем запирать себя в четырех стенах? Я молодая и хочу жить в свое удовольствие! Он обещал мне совсем другую жизнь.

Он обещал показать мне весь мир, а сам…

Женя замолчала, откинулась на подушку и закрыла глаза.

– Ты любишь Павла? – тихо спросила я, но в эту минуту раздался громкий храп. Тяжело вздохнув, я ушла.

На кухне я выглянула в окно и увидела, как к дому подъехало такси, из которого вышел мой муж. Вскоре он появился на кухне.

– А у вас разве нет своей машины? – спросила я, пробуя борщ на вкус.

– Пока нет. На этой неделе я вплотную займусь этим вопросом. Наверное, куплю «рено»

«Вот кобель! Даже к Жене не зашел…»

– «Рено»? Эта машина больше бы подошла вашей жене.

– Я думаю, ей машина ни к чему. Она еще слишком молода, я не могу отпускать ее одну.

Кстати, а где она?

– Она спит.

– Как, опять?

– Дело в том, что она слишком много выпила. Даже слишком много. Бутылку виски уговорила. Не всякий мужик осилит такую дозу.

– Да, ее надо показать специалистам. В последнее время она постоянно спит. Она должна была выпить таблетки, прописанные врачом. Вы не знаете, она их пила?

– По-моему, да.

– Хорошо, – вздохнул Павел и вышел из кухни.

Отсутствовал он недолго, минут десять. За это время он успел переодеться в легкие шорты и майку.

– Таня, а она давно спит? – спросил он.

– Вроде нет. Я за ней не следила.

Пашка запыхтел, как паровоз, и обнял меня за плечи.

– Может, вы попробуете мою стряпню? – шутливо оттолкнув его, сказала я и стала накрывать на стол.

– Вы себе-то тарелочку поставьте, – сказал Пашка, вытаскивая из бара бутылку красного вина. – Я хочу выпить за встречу. Надеюсь, она получит достойное продолжение.

– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы сделать вашу жизнь приятной, – игриво пообещала я.

Борщ Пашка съел с видимым удовольствием.

– А как обстоят дела с куриными котлетками и картофельным пюре? – спросил он, вытирая губы салфеткой.

– Очень даже хорошо, – улыбнулась я и, встав, захлопотала у плиты.

– Знаете, Танюша, вы так похожи на одну мою знакомую… – глядя на меня, задумчиво сказал Пашка.

– Вот как? И кто же она, если не секрет?

– Да так, старинная приятельница… Внешне она совсем другая, но.., голос, повадки… В общем, что-то есть.

– У вас с ней связаны хорошие воспоминания?

– Еще бы… Прекрасная женщина. Кстати, моя жена не утомила вас своей болтовней?

– А что вы имеете в виду?

– Да она как напьется, начинает нести всякую чепуху. Даже стыдно иногда бывает. Я бы на вашем месте не слушал ее.

– Именно так я и поступила, – безразлично кивнула я.

После обеда я ушла к себе. Сев перед зеркалом, провела щеткой по огненно-рыжим волосам, подправила косметику. Ну и дурак, Пашка, собственную жену не узнал… «Голос.., повадки…» А Женю он совсем не любит. Нет, не любит – и все…

Деликатный стук в дверь прервал мои размышления.

– Войдите, – сказала я.

– Танюша, пока Маша спит, может, съездим на Елисейские поля? – С несвойственной ему робостью Пашка переминался с ноги на ногу.

– Вы предлагаете мне совершить с вами прогулку?

– Можно сказать, что так. Я и сам-то еще Парижа толком не видел. Сижу здесь, как крот, и никуда не выхожу.

– Я что будет, если проснется ваша жена?