Городской морг походил на все подобные заведения в три часа ночи, единственное отличие состояло в том, что кто-то прицепил над дверью гирлянду омелы. Либо от избытка праздничного настроения, либо с мрачным чувством юмора, подумал Макгриви.

Он с нетерпением ждал в коридоре, когда закончится вскрытие. Вскоре эксперт помахал рукой, и он вошел в тошнотворно белую прозекторскую. Маленький, похожий на птичку человечек с высоким чирикающим голосом и быстрыми нервными движениями отмывал в огромной раковине руки. Он быстро и отрывисто ответил на все вопросы Макгриви и исчез. Какое-то время лейтенант стоял неподвижно, переваривая услышанное. Затем вышел в морозную ночь, решив дождаться такси. Машин не было. Небось, все эти сукины дети отправились праздновать на Бермуды. А ты здесь переминайся, пока задница от мороза не отвалится. Наконец вынырнула полицейская патрульная машина. Он остановил ее, показал салаге за рулем свое удостоверение и приказал отвезти в девятнадцатый участок. Вообще-то он такого права не имел, но пропади все пропадом. Веселенькая ночка!

Макгриви вошел в участок. Анжели уже ждал его.

— Только что закончили вскрытие Кэрол Робертс, — сказал лейтенант.

— Ну и…

— Она была беременна.

Анжели с удивлением посмотрел на него.

— Три месяца. Поздновато для удачного аборта и рановато, чтобы заметить со стороны.

— Думаешь, это как-то связано с убийством?

— Правильный вопрос, — оценил Макгриви. — Если парень обрюхатил ее и они все-таки собирались пожениться — ну и что тут особенного? Поженились бы, а через несколько месяцев появился ребенок. Такое случается восемь раз на неделе. Но если он ее обрюхатил и не хотел жениться — это совсем уже иное дело. Итак, она с ребенком, но без мужа. Тоже обычная ситуация.

— Но ведь Чик хотел жениться на ней.

— Знаю, — отозвался Макгриви. — Потому мы должны спросить у самих себя, что это нам дает. Допустим, беременная цветная девица преподносит отцу ребенка эту новость, и он ее убивает.

— Тогда он — сумасшедший.

— Или очень хитрый. Я склоняюсь к тому, что очень хитрый. Представим такую картину: Кэрол сообщила ему ужасную новость и заявила, что аборт делать не будет. Может быть, пыталась таким образом шантажировать его, чтобы выйти замуж. Предположим, он уже женат. А может, он белый. Скажем, известный врач с богатой практикой. Если подобное вылезет на свет божий, ему конец: кто обратится к лекарю, который обрюхатил цветную секретаршу и теперь должен жениться на ней?

— Стивенс — врач, — сказал Анжели. — Существуют десятки способов, при которых врач может умертвить жертву, не вызывая подозрений.

— И да, — рассуждал Макгриви, — и нет. Возникает подозрение, след ведет к нему, и тут придется изрядно попыхтеть, чтобы выкрутиться. Он покупает яд — где-то зафиксировано. Покупает веревку или нож — опять же оставляет следы. А теперь представим себе такую хитроумно придуманную версию: дескать, какой-то маньяк без всякой причины приходит и пришивает секретаршу, а он, убитый горем работодатель, требует, чтобы полиция нашла убийцу.

— Уж очень хлипкая версия.

— Это не все. Возьмем его пациента, Джона Хэнсона. Еще одно ничем не оправданное убийство, совершенное неизвестным маньяком. Послушай-ка, Анжели. Не верю я в совпадения обстоятельств. А два совпадения в один день — это уж слишком. Какая могла быть связь между смертью Джона Хэнсона и Кэрол Робертс? И тут совпадения рушатся. Предположим, утром Кэрол оглоушила его новостью об отцовстве. Разразился скандал, и она попыталась шантажировать. Сказала, что он должен жениться, дать денег, да мало ли что еще. Джон Хэнсон ждал в приемной и все слышал. Может быть, Стивенс не был уверен, что Джон что-либо слышал, до тех пор пока тот не улегся на диван. Именно тогда Хэнсон стал угрожать разоблачением. Или попытался склонить его к сожительству.

— Это только предположения.

— Да, но все стыкуется. Когда Хэнсон ушел, доктор незаметно последовал за ним и всадил перо в спину. Затем ему пришлось вернуться, а позже избавиться от Кэрол. Он обставил все так, будто это дело рук неизвестного маньяка, потом заглянул к миссис Хэнсон и поехал в Коннектикут. Дескать, дело в шляпе. Он успокоился, а полиция носится, задрав хвост, в поисках несуществующего психа.

— Так не пойдет, — заявил Анжели. — Ты пытаешься сварганить дело об убийстве, не имея никаких очевидных доказательств.

— А какие доказательства ты называешь «очевидными»? — спросил Макгриви. — У нас в наличии два трупа. Один — беременная леди, которая работала у Стивенса. Другой — его пациент, гомосексуалист, убитый в квартале от конторы. Послушать пленки доктор Стивенс не разрешил. Почему? Кого он оберегает? Тогда следует придумать версию посимпатичнее: Кэрол кого-то застала в приемной, ее пытали, желая узнать, где что-то находится. Но что именно? Доктор говорит — ничего ценного нет. Пленки гроша ломаного не стоят. Наркотики не держит. Деньги тоже. И вот мы ищем вонючего маньяка. Верно? Только меня на такую удочку не поймаешь. Я абсолютно уверен — мы ищем доктора Джада Стивенса.

— А мне кажется, ты хочешь прижать его к ногтю, — спокойно промолвил Анжели.

Макгриви побагровел:

— Он по уши увяз в дерьме.

— И ты собираешься арестовать его?

— Я собираюсь подарить доктору Стивенсу веревку, — процедил Макгриви. — Пока будет вешаться, разнюхаю все его тайны. А уж когда прижму, ему не выпутаться.