полгода.

Все это Джад выведал за шесть визитов, но до сих пор так и не понял, что ее тревожит. она скупо и неохотно отвечала на его расспросы.

— Вы беспокоитесь по поводу вашего мужа, миссис Блейк? — спросил он при первой встрече.

Последовало молчание.

— Вы с мужем физически совместимы? — не оставлял своих попыток Джад.

С недоумением:

— Да…

— Вы подозреваете его в связи с другой женщиной?

Как бы развеселившись:

— Нет!

— У вас есть любовник?

Сердито:

— Нет.

Он задумался, стараясь подобрать возможные подходы и опрокинуть невидимый барьер. Решился на массированную атаку: идти напролом, пока не почувствует, где зарыта собака.

— Вы ссоритесь по поводу денег?

— Нет. Он очень щедрый.

— Есть проблемы с родственниками?

— Он — сирота. Мой отец живет в Калифорнии.

— Вы или ваш муж увлекаетесь наркотиками?

— Нет.

— Вы подозреваете мужа в гомосексуализме?

Тихий, беззлобный смех, словно ручеек журчит по камушкам:

— Нет.

Он ринулся дальше, другого выхода не было.

— Вступали в половую связь с женщинами?

С упреком:

— Нет.

Джад затрагивал алкоголизм, фригидность, страшащую ее беременность и прочие вопросы, пришедшие на ум. И каждый раз она смотрела на него задумчивыми, умными глазами и просто качала головой. А когда настаивал, пытаясь загнать в угол, она сопротивлялась:

— Пожалуйста, потерпите. Не надо так круто.

Окажись на ее месте кто-то другой, он скорее всего отказал бы ему. Но в данном случае считал себя обязанным помочь. И их встречи продолжались.

Вскоре Джад уступил, предоставив ей возможность говорить на любую тему. Она объехала с мужем десятки стран, встречалась с необыкновенными людьми. У нее был острый ум и великолепное чувство юмора. Как обнаружилось, им нравились одни и те же книги, одна и та же музыка, одни и те же спектакли. Она по-дружески, относилась к Джаду, но ни разу не показала, что он для нее несколько больше, чем просто врач. Горькая ирония судьбы: многие годы он подсознательно искал такую женщину, и теперь, когда она вдруг появилась, вынужден лишь облегчать ее проблемы и отправлять обратно к мужу.

Итак, Анна Блейк вошла в кабинет. Джад пододвинул стул к дивану и ждал, когда она ляжет.

— Нет, — сказала она спокойно. — Я заглянула только узнать, не могу ли помочь.

Он не сводил с нее глаз, не произнося ни слова. От неожиданного участия потеплело на душе, страшное напряжение, в котором он пребывал второй день, вдруг стало отпускать. И возникло желание все ей рассказать. О давящем кошмаре, о Макгриви и его идиотских подозрениях. Но, увы, это невозможно. Он врач, она пациентка. Хуже того: он ее полюбил, полюбил недосягаемую женщину, мужа которой в глаза не видел.

Она смотрела на него, а он лишь кивал головой, опасаясь вымолвить хоть слово и ненароком выдать себя.

— Мне так нравилась Кэрол, — сказала Анна. — Кому нужно было убивать ее?

— А у полиции есть версии?

«И еще какие! — подумал Джад с горечью. — Если бы только Анна знала…»

— Да, кое-какие прикидки есть, — ответил он.

— Понимаю ваше состояние сейчас, поэтому хотела выразить свое глубокое сочувствие. Хотя не была уверена, что застану. Я не собиралась приходить. Тем не менее пришла. И поскольку мы оба здесь, почему бы немного не поговорить о вас?

Анна помолчала. Сердце Джада бешено забилось: «Боже! Молю тебя, не дай ей меня покинуть!»

— На следующей неделе мы с мужем уезжаем в Европу.

— Замечательно, — еле выдавил из себя он.

— Боюсь, зря отняла у вас время, доктор Стивенс. Простите.

— Ну что вы! — воскликнул Джад вдруг севшим голосом. Она бросает его в беде. Конечно, не подозревая этого. Внутри все переворачивалось от физической боли — вот оно, расставание. Навсегда…

Анна открыла кошелек и вынула деньги. После каждого визита она платила наличными, в то время как другие пациенты присылали чеки.

— Нет, — вырвалось у Джада. — Вы заглянули сюда как друг. Я… очень вам признателен.

И тут сделал то, чего не позволял себе ни с одним пациентом:

— Пожалуйста, приходите еще!

Она спокойно воззрилась на него:

— Зачем?

«Потому что я не в состоянии отпустить тебя так быстро, — думал он. — Потому что уже никогда не встречу такую, как ты. Потому что нестерпимо жаль, что не встретил тебя раньше, первым. Потому что я люблю тебя». Вслух же сказал:

— Мне кажется, нужно подытожить нашу работу. Побеседовать еще, дабы удостовериться, что у вас все в порядке.

Она озорно улыбнулась:

— То есть мне нужно сдать выпускной экзамен?

— Что-то в этом роде. Договорились?

— Ну, если вы хотите, конечно. — Она встала. — Я чувствую себя виноватой, у вас со мной ничего не получилось. Но уверена — вы замечательный врач. Если вам когда-либо понадобится моя помощь, я приду.

Анна протянула руку, и он ее взял. Рука была теплая, крепкая. Он ощутил, как между ними пробежал электрический ток, некогда ему знакомый, и взмолился, чтобы она ничего не заметила.

— До пятницы, — произнесла Анна.

— До пятницы!

Остаток дня прошел как в тумане. Некоторые пациенты упоминали об убийстве Кэрол, хотя заняты были только собой и своими бедами. Джад старался сконцентрироваться, но мысли разбегались. Надо прослушать все записи, вдруг на что-то не обратил внимания.

В семь часов, отпустив последнего пациента, Джад подошел к потайному шкафчику и налил крепкого скотча. Виски взбодрило, и он вспомнил, что не завтракал и не обедал. При мысли о еде тошнота подступила к горлу. Он сел на стул и стал думать об убийствах. В историях болезни не было ничего, что могло бы заставить кого-либо из пациентов пойти на преступление. Если это шантажист, он вполне мог